Он уже научился различать этот растерянный взгляд и напряженную верхнюю губку. Что случилось? Кажется, он принял во внимание все чертовы нормы приличия. Что, дьявол и Преисподняя, не так?
— Что-то не так? — решил не ходить вокруг да около Джеймс.
— А где ваш купальный костюм?
— Купальный костюм? — Форд посмотрел вниз.
Кальсоны, пусть и не самые новые, но вполне чистые, на нем. Что еще надо?
— Разве купальный костюм — не женская одежда?
— Вообще-то…
Озеро. Все то же знакомое озеро, виденное много раз до этого. И фиалки давно отцвели; над лесом плавится золотом летний день. Ветра сегодня почти нет, и деревья застыли в обманчивой неподвижности, но Джулиана знает, как могут они сгибаться под мощью шквала, что приходит с гор. Не сегодня. Сегодня — нежная истома, льющийся золотистый свет, никаких туч, никакого дождя. Самый лучший день для купания.
— Уже можно? Можно?
Маленький мальчик подпрыгивает, пытается вывернуться из рук Джулианы, а она терпеливо удерживает его, застегивая крохотные пуговки на его купальном костюме. И, улыбаясь, смотрит ему в лицо — такое знакомое до последней черточки, такое любимое лицо.
— Потерпи, дорогой. Уже совсем недолго.
— Прямо сейчас!
Но он не капризничает, он смеется. В его лице, в изгибе пухлых губ, непокорных светлых кудряшках и сиянии нежно-голубых глаз Джулиане видится совсем иной человек. Человек, о котором даже думать невозможно, так сразу становится страшно и сладко. И она может бесконечно вглядываться в черты мальчика, приглаживает ему волосы, а он льнет к ее руке, словно котенок.
— Вот и все.
Джулиана застегивает последнюю пуговку.
— Значит, можно купаться? Ура!
Он вырывается и бежит к воде, Джулиана, в своем купальном костюме, смеется и быстро догоняет его.
— Не так быстро! Ты забыл подождать меня!
— Я жду!
Он останавливается у самой кромки воды и протягивает руку — такой знакомый жест, повторенный ребенком, заставляет Джулиану на миг замереть оmужаса и счастья. Мальчик улыбается во весь рот; у него еще не хватает пары зубов.
— Идем, мама?
— Идем.
Джулиана берет его ладошку, и они вместе входят в воду. Прохладную озерную воду, которая, кажется, пахнет фиалками — теми самыми, что отцвели не так давно. В воде качается небо, и Джулиана поддерживает мальчика, но уже совершенно зря: он отлично плавает, хоть она и не позволяет ему отплывать далеко от берега. Он плещется и хохочет, и брызги встают бриллиантовой стеной.
— …Это не имеет значения, — закончила фразу Джулиана.
Кажется, Форд не заметил ее мгновенного замешательства. В отличие от прежних смутных воспоминаний эта вспышка была яркой и ясной и целиком осталась в памяти. Только вот никакой ясности она не принесла. Но и не заставила Джулиану чувствовать себя больной. Это воспоминание было светлым и чистым, словно умытым свежей водой озера.
Решив отбросить всякие, явно здесь не работающие, нормы приличия, Джулиана доплыла до берега и встала из воды. Мокрая ткань тут же облепила тело, но холодно не было. Солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы высушить одежду едва ли не в считаные минуты. Подойдя к лошадям, Джулиана отвязала одеяло и расстелила его на траве. Хоть ничего для пикника они с собой не взяли, но всегда приятно посидеть на травке, у воды. Форд несколько раз сплавал до середины озера и обратно и наконец вышел на берег. Всеми силами Джулиана старалась отвести глаза, не смотреть на него, но все же не совладала с собой. Льнувшая к телу ткань кальсонов не скрывала вообще ничего, а босые мужские ноги… Джулиана и представить не могла, что так может биться сердце при виде мужских коленок.
Тренированное, гибкое, словно лук, тело, сильное и крепкое, закаленное ежедневным трудом под жарким солнцем. Нет, не спортивное, не тело атлета, но похожее на стальную скульптуру. Он словно излучал здоровье и мощь, как и вся эта дикая, но прекрасная земля.
Форд сел на одеяло и обхватил колени руками. Это выглядело уже совсем неприлично и настолько естественно, что Джулиана отвернулась, хотя хотелось смотреть на него еще и еще.
— Кажется, я воскрес для нового дня. Это озеро — единственное, что позволяет остаться в живых после визитов нашего добрейшего святого отца.
— Но почему вы пьете вместе с ним? — спросила Джулиана, все еще старательно не глядя на мистера Форда.
— Его нельзя оставлять без присмотра, — хмыкнул Джеймс. — У отца Фоули просыпается тяга к миссионерству и проповедям, стоит ему выпить лишнего, а лишнего он выпивает почти всегда. Пару раз он едва не расстался с жизнью. И еще были случаи, когда он едва не начал войну. То гражданскую, то — с аборигенами. Безопаснее следить за ним все время, пока он находится на моей земле. Существует некий заговор: соседи старательно присматривают за Патриком Фоули. Мы все его очень любим, но неприятности никому не нужны.
Джулиана кивнула, перевела дух и посмотрела на мистера Форда. Ничего страшного не произошло.
— Немного странно, как и многое здесь, но я понимаю, о чем вы говорите.
— Ведь он — наш приходской священник, — объяснил Джеймс, будто оправдываясь. — Другого у нас нет. И вполне может оказаться так, что на смену отцу Фоули мы получим нечто еще более неудобоваримое. И к тому же далеко не сразу. А кто будет отпевать мертвых, венчать и принимать исповеди?
Здесь действительно все по-другому.
— Да, отец Фоули — очень нужный человек.
— Чистая правда. — Форд потрогал волосы. — Может быть, переоденемся?
— Но потом посидим здесь еще немного.
Такая красота!
Облачившись в приличный европейский костюм, Джулиана почувствовала себя гораздо увереннее. Несмотря на то что Форд решил обойтись штанами и рубашкой, это тоже было лучше, чем мокрые кальсоны. Побродив немного у кромки воды, Джулиана вернулась на одеяло. Форд уже устроился там с удобством, лег на спину и закрыл глаза. Сочтя, что сидеть лучше, чем стоять, Джулиана присела рядышком, стараясь не коснуться его даже кончиком юбки. Соломенные волосы Джеймса беспорядочно рассыпались по одеялу, так что Джулиане пришлось справиться с еще одним искушением: ей до боли захотелось прикоснуться к этим солнечным прядям, зарыться пальцами… Ощущение было таким ярким, что Джулиана опять потеряла связь с реальностью.
Небо сегодня хмурилось — впрочем, так бывало почти всегда. Солнечные дни здесь случались нечасто, и ждать особых милостей от природы не приходилось. Однако дождя вроде бы не намечалось. Так что Джулиана сидела на расстеленном на траве одеяле и весело смеялась. Рядом с ней — совсем близко — был мужчина, и от этой близости возникало особенное, волшебное чувство. В самом деле, в его присутствии Джулиана становилась более живой и настоящей, чем при общении с другими людьми. Как может другой человек оказывать на тебя столь изумительное воздействие? Как можно ловить так много знаков в простом пожатии пальцев, кратком прикосновении, взгляде, улыбке? Это была целая наука, и Джулиана только постигала ее. Постигала с упоением и страстью, которых в себе не подозревала. Мир поворачивался к ней неожиданной стороной, открывал новые, неизведанные доселе грани. Джулиана даже с некоторой опаской думала: сколько же всего она еще не знает? Сколько сюрпризов приготовила ей жизнь, которая так благосклонна к ней?
— Ты меня не слушаешь?
— Ну конечно же, я тебя слушаю! — Она поспешно повернулась к своему спутнику, уловив мгновенный проблеск лукавства в его глазах.