Теперь они жили в Нью-Йорке, в одном квартале от Вашингтон-сквер, в Гринвич-Виллидж. Нью-йоркские ребятишки запоем читали книги Кэтрин Свифт, так что поначалу Иден произвела на них должное впечатление. Однако из-за провинциального акцента она очень скоро получила прозвище «деревенщина», и ее вновь стали дразнить и изводить.
Иден научилась терпеть и помалкивать. Кайл и Лу делали для нее все, что было в их силах. Они оплачивали ей уроки танцев, игры на фортепьяно и языковые курсы. Что угодно, лишь бы стереть из нее остатки Линч-Холлоу. Будь у них возможность, они бы купили ей и друзей.
Жизнь в нью-йоркской квартире превратилась для Иден в бесконечное телешоу. Она допоздна засиживалась в гостиной, просматривая старые фильмы, а ночью проскальзывала туда снова, но уже тайком, потому что Кайл не одобрял ее страсти. Как-то раз Иден подслушала разговор между Лу и Кайлом. Она совсем как Кейт, заметил тогда Кайл. Тоже живет жизнью других людей. И эта квартира для нее – все та же пещера.
Пещера. Взгляд Иден вновь упал на тетрадку, лежавшую у нее на коленях. Ей бы очень хотелось вновь заглянуть в пещеру. Вот только вряд ли ей удастся убедить Кайла, чтобы тот открыл наконец вход. Но если бы это и произошло, смогла бы она зайти внутрь? Ей бы пришлось, подумала Иден. Ей просто необходимо было ощутить ту атмосферу, которая окружала ее мать.
Она взяла с коленей тетрадку и принялась читать.
Кайлу исполнилось семнадцать, но ведет он себя так, будто ему уже двадцать пять. Считает себя совершенно взрослым.
Вчера был день его рождения, и Сара Джейн пригласила его на ужин в Винчестер. Когда он вернулся, я сидела в своей пещере. Кайл притащил с собой бутылку виски, хотя, если судить по внешнему виду, он и так успел хлебнуть. Галстук свободно болтался у него на шее, рубашка выбилась из брюк, а волосы прядями свисали на лицо. Пристроившись на скамейке, он накинул на плечи одеяло и попросил меня прочитать ему историю, которую я как раз писала.
– Дай-ка мне для начала виски, – заявила я.
Он уселся рядом со мной на матрасе и передал мне бутылку. Я пила, пока уши у меня не запылали. Мне хотелось побыстрее напиться. Я уже бывала пьяной раза два или три, и мне это даже нравилось: все мои проблемы улетучивались вдруг как по волшебству.
Так мы с ним пили, передавая друг другу бутылку, и Кайл мне нравился даже больше, чем всегда, потому что от обычной его серьезности не осталось и следа.
– Мне нужен твой совет, – заявил он, безуспешно пытаясь сфокусировать взгляд. – Ты должна мне помочь как девушка.
Я в замешательстве глянула на него.
– Понимаешь, – продолжил Кайл, – мы с Сарой Джейн решили заняться любовью. – Он взглянул на меня, чтобы понять, как я на это отреагирую.
Мне хотелось сказать ему, что подобными вещами занимаются только после свадьбы, но я и сама не была в этом так уж уверена. Вдобавок мне не хотелось вкладывать в его голову никаких мыслей насчет женитьбы на Саре Джейн.
– Ну, а я-то чем могу помочь? – поинтересовалась я.
– Видишь ли, я не очень хорошо представляю, что мне делать. То есть в целом представляю, но… – Кайл нервно захихикал, а я смотрела на него в немом изумлении. Никогда не видела, чтобы мой брат вел себя так по-идиотски. Когда он наконец успокоился, я рискнула спросить:
– А как далеко у вас уже зашло?
Мне нравилось, что он такой пьяный и я могу не церемониться с вопросами.
– Только до пояса, – пояснил он с серьезным лицом. Грудь у меня вдруг заболела той странной болью, которую можно было снять только прикосновением.
– Ей этого уже мало, – продолжил Кайл. – Но я не знаю, как мне касаться ее… ниже пояса.
Я даже не знаю толком, что там есть.
Я и не ожидала, что он может выпалить такое, даже не покраснев.
– Я к тому, что единственная девочка, которую я видел, это ты. А тебе было тогда лет пять.
Мы с Кайлом имели обыкновение рассматривать друг друга, когда приходили купаться к ручью.
– Ладно, можешь взглянуть сейчас. – Поднявшись с матраса, я принялась расстегивать пуговицы, но Кайл был для этого не настолько пьян. Он как ужаленный вскочил на ноги.
– Не смей, Кейт! – вспыхнул он.
– Ладно, – пожала я плечами. – Тогда я тебе нарисую.
Я постаралась изобразить все как можно точнее. Нарисовала не только снаружи, но и внутри: матку, трубы и все остальное. А еще подробно рассказала о том, что узнала о менструации. Мне хотелось, чтобы он научился с уважением относиться к телу девушки, а не просто использовать его. Пока я рисовала, Кайл сидел, положив голову мне на плечо. Потом я показала ему то место, которого нужно коснуться, чтобы Сара Джейн просто умерла от желания.
Кайл, хмыкнув, заявил, что она и так умирает от желания.
– Это другое, – возразила я. – Попробуй коснуться этого места – так, легонько погладить, – и увидишь, что произойдет. – Я положила карандаш, размышляя о том, какую любезность оказываю сейчас Саре Джейн.
– Откуда ты это знаешь? – поинтересовался Кайл.
– Я сама этим занимаюсь, – объяснила я.
– Правда? Я думал, это делают только мальчики.
Надо сказать, его слова стали для меня откровением, поскольку я и не подозревала, что мальчишки тоже занимаются подобными вещами. Впрочем, если подумать, ничего удивительного в этом нет.
Мы поболтали еще немного, но Кайла стало клонить в сон. Я помогла ему добраться до диванчика, где он и улегся. Потом, подождав, пока он уснет, я легла на свой матрас. Тело у меня просто пылало после нашего разговора, и мне не оставалось ничего другого, как утешить его своими любящими руками.
Никогда еще Сара Джейн и Кайл не были так близки. Они почти не замечают окружающих и все время касаются друг друга, будто их связывает какая-то клейкая жидкость.
Одноклассники относятся сейчас ко мне с большим уважением. Думаю, это потому, что я – сестра Кайла, а на него все смотрят снизу вверх. Хотелось бы знать, помог ли ему мой урок анатомии, но я знаю, что Кайл дико смутится, если я спрошу его об этом. Придется подождать, пока он опять напьется.
Вчера мы долго беседовали с мисс Крисп. Я пишу все лучше и лучше, заявила она, а в моих историях много «трогательного и одновременно мудрого».
– Но твои герои выглядят гораздо живее тебя, Кейт, – сказала она. – Ты всегда сидишь, зарывшись носом в книгу. Я далека от мысли, чтобы отговаривать тебя от чтения, но ведь в жизни есть и другие вещи.
– Я по-настоящему счастлива, только когда пишу или читаю, – сказала я.
Она взглянула на меня с недоверием. Признаться, я и сама не так уж уверена в своей правоте, но понимаю, что лишь на такое счастье и могу рассчитывать. Я знаю, у меня никогда не будет лучшей подружки или бойфренда. И детей у меня тоже не будет. Я никогда не побываю в других странах или городах. Единственное место, где я могу свободно дышать, – мой дом и моя пещера.
Вчера Сюзанна брала меня в город покупать одежду. Пока мы примеряли вещи, мне было плохо до тошноты. Казалось, нагнись я чуть ниже, и меня вырвет. Улицы в городе какие-то кривые и запутанные. Когда я брожу по ним, у меня кружится голова. Еще я страшно боялась остаться с Сюзанной наедине, потому что понятия не имела, о чем мне с ней говорить. Раньше я думала, что не умею разговаривать с людьми, потому что они полные тупицы – вроде моих одноклассников.