— В следующий раз, когда я увижу сон, то рассказывать его стану только Фэйт, но не тебе.
Зои свирепо сверкнула взглядом на Эми, собираясь, видно, что-то сказать, но смолчала.
— Ну что ж, — начала она, наконец, — я говорила вам, что моим последним воспоминанием был студенческий бал?
— Да, — ответила Фэйт.
— Когда я очнулась, это было, ну… Меня немного сбило с толку, когда мне рассказали, что ни один человек не навестил меня в больнице. Ни моя сестра, ни одна из моих кузин, ни девчонки, с которыми я вместе хохотала в школе. Никто.
— Раскаленная добела ненависть? — предположила Эми.
— Всё сводилось к этому. В первое время я пыталась не обращать на это внимания, но по мере выздоровления во мне росли раздражение и гнев. Фактически, гнев мог служить горючим в моей реабилитации.
— Так, а что ты сделала, чтобы привлечь внимания судей? — спросила Фэйт.
— Я… ну, как бы, ну… — Взгляд Зои стал вызывающим, бросающим вызов их мнению о ней. — Машину, на которой я попала в аварию, отбуксировали в центр города. Я её подожгла.
В первую секунду Фэйт и Эми просто поражённо захлопали глазами, а затем Эми принялась хохотать. Секундой позже Фэйт присоединилась к ней. А после этого и Зои тоже начала смеяться. Они, рыдая от смеха, просто повалились друг на друга. Фэйт нарисовала руками в воздухе машину и выкрикнула:
— Бум!
— Огонь был большим? — спросила Эми, всё ещё смеясь и держась рукой за лицо, чтобы как-то защититься от боли.
— Большим. Просто огромным. Я вылила на неё четыре галлона бензина. Прогремел мощный взрыв. Думаю, что бак в машине всё ещё был полон.
Фэйт смеялась, держась за живот:
— И все пришли посмотреть на это?
— Все, — подтвердила Зои. — Весь город. Колокола звонили, люди кричали и все хлопали в ладоши.
— Что-нибудь ещё сгорело? — спросила Эми после паузы.
— Только трава. Я поставила машину в центре городской площади. Поблизости не было никаких деревьев. Я хотела оставить пятно там, где каждый его мог заметить.
— Я могу себе представить эту картину, — ухмыльнулась Фэйт.
— А где в это время находилась ты? — спросила Эми.
— Я стояла настолько близко, насколько это было возможно, чтобы не обжечься, — сказала Зои. — Вот так, — она встала, расставив ноги и скрестив руки на груди. На лице её застыло выражение полного пренебрежения, такое, что никто бы и не подумал осмелиться связываться с нею.
— Я бы держалась от тебя подальше, — сказала Эми. — А ты, Фэйт?
— В переделах ста футов никого не было? Но в итоге они всё же решились? Конечно, кто-то должен был к тебе приблизиться.
— Никто, — ответила Зои гордо. — Ну, пока не приехала полиция, и они, ну, прикоснулись ко мне.
— Наручники? — спросила Эми. — Зачитывание твоих прав?
— Да, — ответила Зои. — Но оно того стоило. Я увидела в толпе свою сестру. Когда сестрица встретилась со мной взглядом, то со всех сил умчалась прочь, потому что не смогла прямо смотреть мне в лицо.
— Возможно, из-за чувства вины, — предположила Эми.
Зои перестала улыбаться и присела:
— Знаете, когда я увидела, как она убегает, первое что я подумала: она выглядит виноватой. Если бы тогда машина не взорвалась и не послышались бы приближающиеся пожарные сирены, я бы, вполне вероятно, побежала за ней.
— Интересно, — протянула Эми. — Я всё думаю, чтό она всем рассказала и чтό было правдой?
— Не заставляйте меня говорить о сёстрах, — произнесла Фэйт, а затем качнула головой в сторону Зои: — Я понимаю, почему ты сделала то, что сделала, но у меня никогда бы не хватило смелости совершить нечто подобное.
— Тебе следовало противостоять свекрови, пока ещё был жив твой муж, — заметила Зои. — Тебе нельзя было позволять ей добивать тебя, пока ты не взорвалась. — Зои остановилась, когда взгляд Эми напомнил ей, что им не полагалось знать, насколько серьёзным было нападение на свекровь или насколько значимым оказался этот поступок.
— Да, мне следовало бы, — согласилась Фэйт, не встречаясь глазами с Зои. Она встала и направилась к раковине.
Эми взглянула на Зои:
— Даже после всего этого, ты всё ещё не можешь узнать, что случилось с тобой до аварии?
— Нет, — ответила Зои. — Я провела пару дней в тюрьме, затем меня отправили на общественные работы и …
— В родном городе? — спросила Эми.
— Нет, — весёлое выражение лица покинуло Зои. — Этого хотел судья, но мэр отказался принимать меня. Я закончила срок работой в доме для престарелых.
— Держу пари, ты рисовала для них, — сказал Фэйт.
— Конечно. Это было лучше, чем чистить судна. Я брала фотографии их внуков и рисовала портреты. Через этих стариков я познакомилась с их богатыми детьми и начала работать как переезжающий с места на место художник.
— Судьба, — произнесла Эми, и Зои застонала. — Нет, возможно, это была твоя судьба — встретиться с этими людьми, и рисовать их внуков, и через них…
— Вчера ты мне говорила, что моя судьба изменилась и поэтому я такая злая.
— Откуда мне знать? — сказала Эми. — Единственная судьба, в которой я уверена — это моя собственная. Мне было предназначено выйти замуж за Стивена и иметь троих детей. Душа маленькой девочки ждёт, когда я создам для неё тело.
Фэйт улыбнулась Эми.
— Хотела бы я иметь твою твёрдую убеждённость, — сказала она. — Я никогда не была уверена, в чём моё предназначение.
— В убийстве твоей свекрови, — быстро ответила Зои, а затем посмотрела на Эми: — Если Стивен твоя судьба, то почему ты видишь сказочные сны о другом мужчине?
— Не знаю, — ответила Эми.
— Может, это то, о чём говорила Зои. О прошлых жизнях, — Эми и Зои в замешательстве уставились на Фэйт. — А что если Стивен — твоя судьба в этой жизни, а этот Хоуторн — твоя судьба в прошлой?
— Я не уверена, что верю в прошлые жизни, — произнесла Эми, но призадумалась над словами Фэйт.
— Думаю, тебе следует выяснить всё возможное об этом Хоуторне, и если приснится ещё один сон с его участием, то сделать все, чтобы изменить его судьбу, — сказала Фэйт.
— Но в этом нет смысла, — возразила Зои. — Если она изменит то, что случилось с этим человеком, могут ли измениться книги? Печать? Насколько это возможно?
— Я не знаю, — прошептала Эми и приложила руку к ране на лице. — Если бы не материальные свидетельства, я бы решила, что придумала всё это, — она перевела взгляд с Фэйт на Зои и улыбнулась. — Я хочу сказать спасибо вам обеим, что вы не смеетесь надо мной. Если бы я рассказала кому-нибудь ещё о том, что случилось со мной, они бы…
— Подумали, что ты сама себя покалечила, и отправили бы к психиатру, — договорила за неё Зои. — Ну не то, чтобы я знаю о членовредительстве. Но, в любом случае, Эми, я рада, что ты рассказываешь нам обо всём этом, потому что твои истории просто великолепны. Думаю, что сегодня я могла бы добавить кое-какие детали к рисункам английского кузена Натаниеля Хоуторна или как его там.
— Как насчёт тебя, Эми? — спросила Фэйт. — Есть планы на сегодня?
То, как она это сказала, дало понять Эми, что Фэйт хотела бы остаться сегодня в одиночестве. Но это было и к лучшему для Эми, поскольку у неё были свои собственные соображения, как провести нынешний день.
— Мне необходимо купить те простыни, что я должна Дженни, — ответила Эми. — Так что думаю, займусь этим. Слава небесам, у неё матрас на кровати обтянут качественной тканью, а не то он тоже промок бы прошлой ночью.
— Если б это случилось, Дженни пристала бы к тебе с расспросами, и тебе пришлось бы рассказать о своих снах, — заметила Зои.
— Она так настойчива?
— И да, и нет. Если постараться, то её можно обойти.
— Ну, ладушки, — поднялась Эми. — Я сегодня собираюсь провести свои собственные исследования. Возьму простыни и … — она пожала плечами. Она знала точно, что собирается сделать, но не хотела им об этом говорить.
Три минуты спустя Эми оделась и замазала синяк настолько хорошо, насколько это вообще было возможно, и приняла пару таблеток, чтобы притупить боль. Когда она выходила, Зои, склонившись, колдовала над рисунком, а Фэйт погрузилась в интернет. Они едва взглянули на неё, когда Эми с ними попрощалась.
Выйдя из дома, она снова посмотрела на карточку, которую держала в руках. Мадам Зоя, улица Вечности, 333. Она не помнила, чтобы видела эту улицу, но была настроена найти её. Эми не решалась спрашивать дорогу у прохожих, поскольку боялась, что её засмеют из-за визита к местному медиуму.
Она подумала, что поступила правильно с Фэйт и Зои потому, что не хотела, чтобы они заметили, насколько сильно стали занимать её собственные сновидения. Той мысли, чтό она переживала в этих снах до того момента, как просыпалась с отметинами на своём теле, было вполне достаточно. Но было ещё кое-что, не дававшее ей покоя. И это «кое-что» сидело где-то глубоко в подсознании. Хоуторн, казалось, что-то значил для неё. Да, он был похож на Стивена, но было ещё нечто более глубокое. Она чувствовала какую-то связь между ними.