Джейс не хотел лгать.
— Чтобы привлечь привидение.
Мик, казалось, был готов убежать прочь, но в глазах Глэдис вспыхнул интерес. Мистер Хэтч прав, думал Джейс. Или Мику придется подняться до уровня этой девушки, или она бросит его.
— Вы хотите восстановить интерьер ситцевой комнаты? Комнаты Леди Грейс? — спросила Глэдис. — Но разве вам не известна ее репутация? Она же убивала людей!
— Что, если я расскажу вам, что в этом доме когда-то жила другая юная леди, которая, как считали люди, совершила самоубийство?
— Энн Стюарт, — сказала Глэдис, и Джейс улыбнулся.
— Глэдис знает все об истории Маргейта, — заметил Мик. — И в будущем думает занять место в городском муниципалитете.
— Не сомневаюсь. Я бы даже сказал, что Глэдис вполне может стать премьер-министром, — улыбнулся Джейс. Мик рассмеялся, а Глэдис покраснела.
Джейс рассказал им все, что собирается делать, поэтому мог сменить тему.
В субботнее утро все трое снова разошлись по своим делам. Мик не спрашивал, может ли он присоединиться к Глэдис в ее путешествии. После ее триумфа в предыдущий вечер Мик, казалось, решил превзойти ее. При нем были копии рисунков, сделанные Джейсом, и он ушел до девяти утра. «У меня свидание», — дразнил он Глэдис, уходя из отеля.
У Джейса возникло много проблем с обоями. Ему наконец удалось найти обои точь-в-точь такие, какие были в ситцевой комнате при жизни Энн. Но их было недостаточно, чтобы оклеить комнату. Ему сказали, что кто-то уже заказал большое количество рулонов. Тогда он предложил хозяйке магазина двойную цену. И мог прочесть ее мысли: «Уж эти мне американцы!»
Джейс получил обои, затем купил чайный сервиз, поразительно похожий на тарелки на камине Энн. Пожилой продавец, видимо, разбирающийся в истории, заверил его, что именно такой рисунок был распространен в 1878 году.
Джейс совершил четыре поездки по Лондону за покупками и уложил все в трейлер Мика. В восемь часов вечера они встретились в его номере. Джейс был готов вернуться в Прайори-Хаус и начать переделку комнаты, но после одного взгляда на Мика и Глэдис он сдался. Им явно хотелось провести еще одну ночь в отеле.
Но все же Джейс не постеснялся разбудить их в пять утра, и они безропотно собрались. У миссис Браун был выходной, значит, Джейса ждал рассказ о том, как она провела этот воскресный день со своими приятельницами миссис Парсонс и миссис Уилер. Джейс хотел воспользоваться ее отсутствием и осуществить те перемены, которые он задумал сделать в ситцевой комнате. И было бы хорошо сохранить это в тайне от всего городка.
Он подвез Мика и Глэдис в Сент-Олбанс, где они пересели в свою машину, и поехал в Прайори-Хаус один. Он был рад, что ему не нужно было с ними проезжать через городок, трейлер-прицеп вызвал бы ненужные разговоры.
Три часа ушло на то, чтобы перенести в дом все их покупки, затем они занялись обоями. Джейс понятия не имел, как это делается, но Мик и Глэдис оказались знатоками и в этом деле и тихо посмеивались над его неудачными попытками.
В полдень, совершив набег на холодильник и большую кладовку, где миссис Браун хранила свои запасы, они приготовили ленч. Джейс пропустил несколько обедов, и то, что осталось, было сейчас на столе. Они ели жареного ягненка, сваренные на пару морковку, сельдерей и шпинат, и все это выглядело так, словно только что было собрано в огороде мистера Хэтча. Глэдис порылась в кладовке и нашла коробку малины.
Джейс не знал, известно ли Мику и Глэдис о проделках Дейзи и Эрин, и не хотел выдавать девушек.
— Я рад, что миссис Браун смогла собрать хоть немножко малины, — сказал он, вздыхая, а Мик и Глэдис разразились смехом.
Им было просто друг с другом. В последние дни слово «сэр» было изъято из обращения. Они исходили из того, что есть босс и двое служащих, между которыми шло соревнование, закончившееся победой Глэдис, и эта победа придала ей уверенности.
— Мы можем вернуться к работе? — спросил Джейс, когда с едой было покончено.
Слава Богу, три рулона были поклеены и все вещи принесены в комнату, но мелочи еще оставались не распакованными. Джейс хотел остаться один, чтобы внимательно рассмотреть каждый купленный предмет, поэтому обрадовался, когда его молодые помощники ушли.
Но несмотря на их уход, он знал, что он не один в комнате. Он чувствовал присутствие Энн. Она не издавала ни звука. Просто сидела не двигаясь и наблюдала, но ее напряжение передавалось ему.
Мебель, даже гардероб, все было на месте. Продавщица показала Джейсу, как его разобрать, поэтому он мог внести его наверх по частям и затем быстро собрать.
Джейс купил маленький стереопроигрыватель и диски, поставил Моцарта и начал распаковывать покупки. Он медленно разворачивал драгоценные вещи, которые Мик выбрал с помощью пожилой дамы. «Надеюсь, что поступил правильно, дав ей сто фунтов», — сказал Мик, желая сделать приятное своему боссу и страшно довольный, как человек, способный дать такие большие чаевые.
Джейс начал с кровати. Накрахмаленные простыни, отбеленные не один раз, сверкали белизной. Затем пошло в ход шерстяное одеяло, за ним связанное крючком изумительной красоты покрывало с маленькими кисточками на узорчатых острых кончиках. Далее большие подушки в льняных наволочках, плюс очаровательные круглые подушечки, белые и голубые, с вышитыми на них букетиками полевых цветов, повторявшими рисунок обоев. Джейс чувствовал, что женщина, которая выбрала эти вещи для Мика, сама наслаждалась ими.
Он распаковал дюжину хрупких стеклянных флаконов и поставил их на туалетный столик, который приобрел вместе с другой мебелью. Керамические собачки встали по обеим сторонам камина, а две балерины заняли место на каминной полке.
Он открыл очередную коробку. Вчера Глэдис долго не ложилась спать, разбирая фотографии, которые ей удалось найти в доме мужа Кэтрин.
Она купила почтовые открытки, книги и брошюры, собрала все изображения Кэтрин и ее детей, которые смогла найти. Одну за другой Глэдис вставляла фотографии в двадцать три старинные рамочки, которые приобрел Мик, и, определив, кто запечатлен на них, ставила подпись на обороте.
И сейчас с чрезвычайной осторожностью, но еле сдерживая нетерпение, Джейс разворачивал каждый портрет и двадцать три раза показывал, где думает его повесить. И каждый раз громко говорил, кто это. Он знал, что не один в комнате и что его слова не останутся без внимания...
— Кэтрин со своей предпоследней дочерью Изабеллой. Она родилась после вашего ухода, поэтому вы никогда не видели ее. Она выросла и стала такая же красивая, как ее мать.
Он открыл другой пакет.
— А вот здесь самая младшая дочь Кэтрин, Энн. Она действительно не уступает в красоте своей матери... — Когда запах цветов и древесного дыма окутал его, он улыбнулся, но не стал поворачиваться.
Он закончил с коробкой. На дне было фото последних потомков Кэтрин, лорда и леди Кингсклер. Глаза лорда Кингсклера чем-то неуловимо напоминали глаза Кэтрин. Имя его матери — Энн.
Аромат стал сильнее, и даже когда он услышал шуршание юбок Энн, он не обернулся.
Когда коробка опустела, он старался не делать резких движений. Убрал мусор, отнес его в главную спальню и закрыл дверь.
Оставался еще один пакет, который надо было открыть. Завернутый в газету и перевязанный шнурком, он стоял около камина. Прошлым вечером Глэдис, рассказав о своих похождениях, торжественно показала им, что в конце концов ей удалось найти. Это была репродукция портрета Кэтрин, принтер на картоне размером два на три фута. Одна из продавщиц магазина подарков, возможно, даже его владелица, рассказала, что они и раньше продавали эти репродукции, но они слишком большие, чтобы взять с собой в самолет.
— Вот она и дождалась вас, — улыбаясь, сказала дама.
Смеясь, Глэдис подробно изложила, как она рассказала продавщице о своем американском боссе, влюбленном в призрак женщины, которая была кузиной леди Кэтрин. И добавила, что этот портрет будет подарком призраку леди Энн Стюарт от ее босса.
Женщина, которая работала в этом магазине в течение тридцати лет, сказала, что история, рассказанная Глэдис, весьма любопытна, хотя что касается привидений, то это полнейший вздор, но что есть несколько людей, которые знают, что у леди Кэтрин действительно была кузина по имени Энн Стюарт. Она смотрела на Глэдис, прищурив глаза.
— Как умерла леди Энн?
— Покончила с собой, бедняжка, — сказала Глэдис.
— Где жила Энн? — спросила женщина.
— В Прайори-Хаусе в Mapгейте, — ответила Глэдис и добавила, что ее влюбленный босс купил этот дом.
Женщина подняла брови и коротко попросила:
— Подождите здесь.
Четверть часа спустя она вернулась с большой репродукцией портрета и назвала Глэдис символично низкую цену — два фунта! В знак благодарности Глэдис купила очень дорогую, очень большую золоченую раму и, с трудом втащив ее в поезд, добралась до Лондона. И дальше Глэдис сообщила им совершенно поразительную вещь. Чтобы скоротать время в поезде, она просматривала купленные книги и обнаружила, что дама, которая продала ей портрет, оказывается, мать лорда Кингсклера, леди Энн.