Фиона открыла рот, чтобы закричать, но оттуда не вылетело ни звука.
В последнюю секунду подоспели два охранника и рыжеволосый парень, они схватили нападавшего, зубы и все остальное и оттащили в сторону.
— Большое вам спасибо, — сказала Фиона, когда два других охранника помогли ей встать. — Этот псих должен быть изолирован, он опасен для общества, и если вы не… Подождите минуточку! Что вы делаете?
Охранник завел Фионе руки за спину и защелкнул на них наручники:
— Мы передадим вас полиции. Этот человек сказал, что вы — одна из бросивших бомбу.
Она его еле слышала из-за гвалта пассажиров, носившихся вокруг, выкрикивая имена тех, кого никак не могли найти.
— Какая бомба? — закричала Фиона. — Что вы несете? Я бросила сумку с шаром для боулинга в аллигатора, вцепившегося в руку этого мужчины!
— Ну да, конечно! — сказал один из охранников. — По всему аэропорту Форт Лодердейл ползают аллигаторы! Это безмерно радует туристов.
— Но вы можете спросить у…
— Оставьте это для полиции, — предложил охранник, в то время как двое других тащили ее к выходу.
— А как же мои багаж? Позвоните моему шефу в Нью-Йорк. Он сумеет…
— А-а-а, Нью-Йорк, — протянул первый охранник, как будто это все объясняло.
Прежде, чем Фиона смогла сказать еще хоть слово, ее подтянули к машине с надписью «Служба безопасности аэропорта», заставили пригнуть голову и с силой втолкнули внутрь.
Так она оказалась в самом отвратительном мотеле Флориды. Четыре часа утра, через два часа она должна встретиться с Роем Хадсоном.
Надев на руки пакет (неизвестно, кто в последний раз пользовался телефоном), Фиона набрала номер Джереми. Когда в трубке послышался его сонный голос, она разрыдалась.
— Кто это? Что за шутки? Говорите! — громко возмущался Джереми, пока Фиона пыталась успокоиться.
— Это я, — ее хватило лишь на шепот. — Джереми, я только что…
— Фиона, ты знаешь, который час? Через три часа мне на работу.
— А я совсем не спала. Я была в тюрьме!
Это заставило его окончательно проснуться. Она представила, как он резко сел в кровати и потянулся за сигаретой. Через несколько секунд в трубке прозвучал щелчок зажигалки, а затем снова его голос.
— Хорошо, я слушаю, — сказал он с интонациями юриста.
Конечно, ему не понравилось, что его подружка позвонила ему ночью, но попавший в беду клиент — совсем другое дело. Примерно на десятой минуте полуистеричного повествования Фионы Джереми ее перебил:
— Они отпустили тебя? Сняли обвинения?
— В чем они могли меня обвинить? — Фиона говорила уже на повышенных тонах. — Я думала, что спасаю человека. А этот неблагодарный придурок пытался меня убить! Мне следовало подать на него в суд.
— Так вот в чем дело…. А он собирается подавать на тебя? А как пассажиры в аэропорту? Были несчастные случаи во время паники, которую ты учинила? Сердечные приступы? «Скорые» вызывали?
— Джереми! На чьей ты стороне?
— Разумеется, на твоей, — сказал он грустным голосом. — Но деньги есть деньги. Этот человек говорил, что собирается подать на тебя в суд за уничтожение его аллигатора?
— Не знаю… Не помню… В полицейском участке нас держали порознь. Это было так ужасно! Жаль, тебя не было со мной, чтобы поддержать меня. Этот псих…
Юрист снова перебил ее:
— Кто-нибудь еще упоминал о судебном процессе? Может, сотрудники аэропорта? Ты учинила массовую истерию, и сомневаюсь, чтобы это так быстро забылось.
Фиона провела рукой по лицу. Надежда на то, что хоть чуть-чуть косметики осталось, испарилась.
— Джереми, я звоню тебе как другу, а не как юристу, — прошептала она.
— По-моему, тебе нужен и тот, и другой, поэтому будь так любезна, ответь на мои вопросы.
Она очень хотела, чтобы ее пожалели, обняли и поцеловали, но приходилось оставаться мудрой и здравомыслящей. Фиона глубоко вздохнула:
— Женщина, чью сумку я кинула, пришла в полицию и заявила, что я должна купить ей новую сумку. И мячи тоже, потому что на них вмятины.
Джереми так быстро выпустил дым, что закашлялся:
— Ты сделала вмятины на шарах для боулинга?
— Хоть ты не начинай! — огрызнулась Фиона. — Я это уже слышала от тех ужасных полицейских. Должно быть, я слишком много гнева вложила в свой бросок, потому что довольно сильно повредила эту штуку.
— Оставить вмятины на шаре для боулинга… — изумленно произнес Джереми. — Тебя никогда нельзя сердить. Постараюсь это запомнить… А почему ты не позвонила мне из аэропорта?
— Потому что они сказали, что я не арестована, а являюсь их «гостьей», пока все не прояснится. Значит, мне не нужен мой расчудесный адвокат из Нью-Йорка.
— Тебе нужно задокументировать случившееся. Ты можешь возбудить против них дело.
— Я не хочу их больше видеть! Я выписала той женщине чек на три сотни долларов. Заплатила за мяч, который испортила! — Фиона почти кричала в трубку. — Я не хотела оставлять Кимберли! Гарретт заставил меня поехать! Он угрожал мне, что если я не поеду, он навеки разделит меня и Кимберли! Он вправе сделать это?
— Он твой начальник, — сказал Джереми и потушил сигарету.
На самом деле он думал, что разделить его подружку с Кимберли было бы очень неплохо.
— Послушай, Фи, дорогая, мне нужно еще поспать! Непохоже на то, что у тебя серьезные неприятности, но утром я тебе перезвоню. Мне нужно убедиться, что ничего плохого с тобой не произошло, — его голос стал мягким. — А сейчас прими горячую ванну и ложись, и пусть тебе приснюсь я.
Наконец-то Фиона улыбнулась. Ей казалось, что она не улыбалась несколько дней, а, может, и лет.
— С удовольствием, — сказала она, облокачиваясь на спинку кровати.
Но кровать так странно заскрипела и закачалась, что Фионе пришлось резко встать, чтобы не упасть. И это все испортило.
— Не могу! — как маленькая девочка, начала капризничать она. — Я должна уже через два часа встретиться с этим стариком, Роем Хадсоном!
— Ты не можешь позвонить и отменить встречу?
— Да нет, ведь это рыбалка! Поэтому нужно рано утром быть в лодке.
— Хорошо, успокойся! Этот Хадсон богат, так что я уверен, у него будет судно с командой. Возможно, яхта. Там ты сумеешь приготовить себе что-нибудь выпить и позагорать.
— Как раз из-за выпивки все и случилось! А лучи солнца не коснутся моей кожи, поскольку я не мечтаю выглядеть на шестьдесят лет уже в сорок!
— Ладно, если хочешь быть несчастной, будь ей! Только скажи мне, где ты будешь, чтобы я мог с тобой связаться.
— Я буду в Кендрик Парк до того момента, как мы сядем в лодку. По-моему, это птичий заповедник. У меня и так полно проблем, а тут еще на лодке окажется один тип по имени Ас.
Джереми молчал, явно не находя ничего забавного в названном имени. И Фиона передумала сообщать ему мнение Пятерки по этому поводу: Джереми «обожал» Пятерку так же, как Кимберли.
— Я знаю, ты хочешь спать, — торопливо продолжила Фиона. — Но когда я не смогла забрать свой багаж, они бросили его в печь для мусора! Потому что жутко испугались одной бомбы и подозревали, что там другая.