– Уилл, – наконец произносит она, поднимая на меня глаза с таким видом, как будто ей больно на меня даже смотреть. – Я не уверена, что смогу…
От обращенного на меня взгляда Лейк у меня в буквальном смысле этого слова чуть сердце не останавливается. Мне знаком этот взгляд: так девушка смотрит на тебя перед тем, как сообщить, что собирается уйти.
– В общем… Я не уверена, что смогу быть с тобой. Я пытаюсь, но не знаю, как забыть обо всем этом… Откуда мне знать, чего ты хочешь на самом деле? Откуда тебе самому знать, чего ты хочешь на самом деле? Тебе нужно подумать, Уилл. Нам обоим нужно хорошенько над этим подумать. Мы все должны ставить под сомнение.
Я молчу. Не могу найти нужные слова. Что бы я ни сказал, все оборачивается против меня.
– Я пойду домой, – успокоившись, говорит Лейк. – Пожалуйста, отпусти меня. Просто отпусти меня. Ладно?
Ее спокойный голос, решительность и невозмутимость в глазах разрывают мне сердце. Она поворачивается, чтобы уйти, мне не остается ничего другого, кроме как отпустить ее. И я ее отпускаю!
Вернувшись домой, я глотаю таблетки и падаю на диван. У меня осталось только одно желание: поскорее забыть обо всем.
Я пытаюсь открыть глаза и понять, кто это. Пытаюсь пошевелиться, но тело совершенно не слушается, словно его закатали в асфальт.
– Чувак, просыпайся!
Просыпайся?! Да я вообще никакой! С трудом привстаю на диване, протираю глаза и стараюсь приоткрыть их, готовясь сощуриться от яркого солнечного света… Но оказывается, что за окном темно. Я оглядываюсь по сторонам: в кресле напротив сидит Гевин.
– А сколько сейчас времени? И какой день недели? – спрашиваю я.
– Пока что все еще суббота. Где-то около десяти вечера. Сколько же ты в отрубе?
Его вопрос заставляет меня задуматься: мы с Лейк ели базанью около семи. Около восьми я ее отпустил. Я ее отпустил! Я молча ложусь обратно на диван, вспоминая то, что происходило в этой комнате два часа назад.
– Хочешь поговорить об этом? – спрашивает Гевин, но я отрицательно мотаю головой: никакого желания. – Эдди сейчас у Лейкен. Она, кажется, очень расстроена. Мне было неловко там оставаться, поэтому я подумал, что могу пока посидеть у тебя. Но если желаешь побыть один, ты скажи.
– Да нет… Если хочешь есть, в холодильнике стоит базанья.
– Не откажусь. Хочешь чего-нибудь попить? – спрашивает Гевин, направляясь в кухню.
О да! Точнее, выпить. Потирая лоб, я бреду в кухню – голова просто раскалывается. Отодвигаю в сторону стоящие на холодильнике коробки с хлопьями, достаю из бара бутылку текилы и наливаю себе рюмку.
– Э-э-э, я, вообще-то, имел в виду лимонад или минералку! – удивленно восклицает Гевин, глядя, как я залпом заглатываю текилу.
– Отличная идея! – отзываюсь я, достаю из холодильника бутылку с тоником и мешаю с ним текилу в стакане побольше. Не самое удачное сочетание для коктейля, но и так сойдет.
– Уилл?! Я тебя таким еще не видел… Ты уверен, что все в порядке?
Запрокинув голову, я допиваю «коктейль» и ставлю стакан в раковину. Не хочу отвечать на этот вопрос: скажу «все в порядке», он сразу поймет, что я вру, скажу «нет, не в порядке» – спросит, что случилось. Поэтому я просто сажусь рядом и молча смотрю, как он ест базанью.
– Мы с Эдди хотели поговорить с тобой и Лейкен. Но, судя по всему, сейчас не самый подходящий момент… – Гевин замолкает, сосредоточенно ковыряя вилкой базанью.
– О чем поговорить?
Он вытирает рот салфеткой и вздыхает. Вилка в опущенной правой руке зажата так крепко, что белеют костяшки пальцев.
Вилка в опущенной правой руке зажата так крепко, что белеют костяшки пальцев.
– Эдди беременна, – выдавливает он наконец.
Ушам своим не верю! Голова раскалывается. Из-за таблеток Шерри в сочетании с текилой в глазах двоится.
– Беременна? Как это?! Это точно?!
– Точнее не бывает, чувак!
– Вот дерьмо!
Я встаю из-за стола, беру текилу и наливаю еще одну рюмку. Спаивание несовершеннолетних не входит в число моих занятий, но иногда я готов поступиться своими принципами. Гевину дважды предлагать не приходится: он залпом выпивает текилу и ставит рюмку на стол.
– И что вы решили? – спрашиваю я.
Он идет в гостиную и садится на третий диван. Когда это я успел обзавестись третьим диваном? Забрав со стойки бутылку с текилой, я тоже иду в гостиную, на ходу протирая глаза. На секунду зажмуриваю их, открываю снова: дивана всего два! На всякий случай быстренько сажусь… пока не упал.
– Ничего мы не решили. Эдди хочет оставить ребенка. А мне ужасно страшно, Уилл… Нам же по девятнадцать лет. Мы к этому вообще не готовы.
К сожалению, я прекрасно знаю, что значит внезапно обзавестись ребенком в девятнадцать лет…
– Но ты сам хочешь его оставить? – спрашиваю я.
Лейк… Лейк, Лейк, Лейк, Лейк. Я бы горы свернул, а потом выпил бы еще рюмку. Я так тебя люблю! Да, наверное, выпью еще текилы… И еще мне нужен колокольчик. Я тебя люблю, прости меня, пожалуйста! Нет, я не хочу пить! Но я же не хочу есть, я хочу пить. Но я больше никогда не буду пить чизбургеры! Боже, как я тебя люблю!
За окном противно сияет солнце. Вылезаю из-под одеяла и иду в туалет. Кое-как доползаю до двери, но она заперта. Какого черта кто-то заперся у меня в туалете?! Cтучусь в дверь – ощущение ужасно странное: стучаться в собственный туалет, когда, кроме меня, в доме никого не должно быть!
– Секундочку! – раздается чей-то бодрый голос. Мужской голос. Это не Гевин. Что, черт побери, тут происходит?! Я заглядываю в гостиную: на диване лежат одеяло и подушка. У входной двери стоят ботинки, а рядом с ними – чемодан. Я пораженно чешу затылок и резко поворачиваюсь на звук открывающейся двери туалета.
– Рис?!
– Доброе утро!
– Ты что тут делаешь?
– Ты что, издеваешься? – смущенно взглянув на меня, спрашивает он и садится на диван.
Почему сразу издеваюсь? Мы с ним больше года не виделись, с какой стати мне над ним издеваться?
– Вовсе нет! Что ты тут делаешь? Ты когда пришел?
– Уилл, ты вообще ничего не помнишь? – в шоке переспрашивает Рис.
Я сажусь и пытаюсь напрячь мозг. Так, Эдди беременна… Гевин в панике… Я отпустил Лейк. Все. На этом мысли заканчиваются… По моему растерянному выражению лица Рис понимает, что ему придется напомнить мне, что случилось.
– Я вернулся в прошлую пятницу – мама выставила меня из дома. Вчера мне нужно было где-нибудь переночевать, и ты сказал, что можно остаться у тебя. Ты правда ничего не помнишь?
– Прости, Рис, не помню, – сокрушенно качаю я головой.
– Ничего себе, чувак! – смеется он. – Это ж сколько надо было выпить!
Мысленно подсчитываю рюмки с текилой, вспоминаю про таблетки, которые дала мне Шерри…
– Думаю, дело не в алкоголе…
– Слушай, если я мешаю, то уйду… – внезапно засуетившись, выпаливает Рис.
– Да нет, что ты! Просто я и правда ничего не помню… Первый раз у меня такой провал в памяти.
– Ну да, когда я пришел, ты лыка не вязал… все время говорил что-то про какие-то звезды и про озеро.