У меня прерывается дыхание от того, насколько точно его предположение описывает мой ночной кошмар, а король не сводит с меня внимательного взгляда.
– Любовь моя, – говорит он. – Моя последняя и единственная любовь. Прошу тебя, знай одно: то, что тебе расскажут о моих браках, – абсолютная ложь. Я расскажу тебе правду. Только я знаю всю правду об этом, но никогда и ни с кем об этом не говорю. Но тебе я все расскажу. Юношей я женился на женщине, которая вышла за меня не по своей воле. Только я об этом не знал, пока Господь не поразил меня горем. Один за другим умирали наши дети, и это почти убило ее – и разбило мне сердце. Мне пришлось ее отпустить, чтобы не подвергать большим мучениям. Я должен был освободить ее от ставшего проклятым брака. Это было самым трудным из того, что мне приходилось делать. Но ради Англии мне был нужен наследник, и мне пришлось ее отпустить. И я отправил домой Екатерину Арагонскую, лучшую принцессу из тех, что рождались на испанской земле. Мое сердце разрывалось на части, но я должен был это сделать.
А потом, да простит меня Господь, я пал жертвой соблазна. Меня соблазнила женщина, единственными устремлениями которой были только деньги и власть. Она была отравительницей, ведьмой и обольстительницей. Я должен был обо всем догадаться раньше, но я был молод, и мне хотелось любви. Однако этот урок я усвоил не сразу, и благодарение небу, что Господь уберег меня от детей с этой женщиной! Она бы всех нас убила. Я был должен ее остановить, и мне пришлось найти в себе силы это сделать.
На Джейн Сеймур я женился по собственному выбору, и это была единственная жена, которую тогда я выбрал сам. Она одна стала мне истинной женой и подарила мне сына. Она была словно ангел, ангел, понимаешь? И Господь забрал ее обратно на небеса. Но я не стану жаловаться, потому что она оставила мне сына, и мудрость Господня бесконечна и неисповедима. Женитьба на Клевской была ошибкой, произошедшей против моей воли, но под влиянием плохих советов и плохих советчиков. Говард… – На его лице появляется гримаса, которая четче обозначает толстые складки на шее и щеках. – Да простит Господь Говарда за то, что тот подложил шлюху мне в постель! – Генрих делает глотательное движение. – Они обманули меня, она обманула их, и мы все были ослеплены и введены в заблуждение миловидностью этой шлюхи. Клянусь тебе, Кейт, если ты сможешь помочь мне забыть о той боли, которую она мне причинила, ты станешь мне воистину прекрасной женой.
– Я сделаю для этого все, что в моих силах, – быстро говорю я. – Пожалуйста, не огорчайте себя этими воспоминаниями.
– Я был просто раздавлен, – искренне говорит он. – Это произошло не впервые. Меня предавали, и тоже не единожды. И я был благословлен любовью хорошей женщины, – он подносит мою руку к губам и целует ее. – Надеюсь, это происходит со мною снова. Надеюсь, что ты станешь моим вторым и последним ангелом и сможешь полюбить меня так, как любила Джейн. Я же знаю, что уже люблю тебя.
– Я сделаю все, – тихо говорю я. Меня глубоко тронули его слова, и я чувствую прилив нежности. – Все, что в моих силах.
– Так что ты можешь мной повелевать, – мягко продолжает он. – Я сделаю все, что ты захочешь. Только скажи.
Я верю ему. И, кажется, я наберусь смелости и отважусь обратиться к нему со своей просьбой.
– Мои комнаты в Хэмптон-корте… – начинаю я. – Прошу вас, не сочтите меня неблагодарной, я знаю, что это лучшие комнаты во дворце, а Хэмптон-корт – это…
Он взмахом руки перебивает меня:
– Самое красивое место в Англии, но, если оно тебе не нравится, для меня оно не будет иметь никакого значения. Я сровняю его с землей, если ты этого хочешь.
Я сровняю его с землей, если ты этого хочешь. Что тебе там не нравится? Я немедленно велю это исправить.
«Это место наполнено привидениями, инициалами мертвых королев, их гербами и страданиями».
– Запах, – говорю я. – Который идет из кухни, прямо подо мною.
– Ну конечно! – восклицает он. – Как ты права! Я сам часто об этом думал. Мы должны это изменить, все перестроить. План этого дворца составлялся под руководством Уолси. О себе-то он прекрасно позаботился, в этом ты можешь быть уверена. Свои апартаменты он спланировал идеально, но о том, что будет в другом крыле, даже не задумывался. Этот человек никогда не думал ни о ком, кроме себя. Но ты мне дорога, любимая. Завтра ты придешь ко мне, и мы велим строителям построить для тебя новые комнаты. Такие покои королевы, которые тебя порадуют.
Какой же редкий муж мне достался! Я не знала мужчин, которые были бы такими понимающими и так стремились сделать своих жен счастливыми.
– Милорд муж мой, как вы добры ко мне!
– Мне нравится твоя улыбка, – отвечает он. – Знаешь, я все время ею любуюсь. И, кажется, я готов отдать все сокровища Англии только ради этой улыбки.
– Милорд…
– Ты станешь мне женой и партнером, подругой и возлюбленной.
– Да, – с чувством говорю я. – Я вам это обещаю, муж мой.
– Мне очень нужен друг. А сейчас он мне просто необходим, больше, чем когда-либо. Двор сейчас похож на вечно грызущуюся свору псов. Они воюют друг с другом, и каждый хочет добиться моего согласия, все хотят милостей! Но я никому не могу доверять.
– Они все кажутся такими дружелюбными…
– Они все сплошь лжецы и лицемеры, – говорит он. – Некоторые из них выступают за реформацию и готовы сделать Англию лютеранской, а некоторые спят и видят, чтобы мы вернулись под руку Рима, чтобы папа снова стал главой Церкви. Но все они едины в том, что пытаются добиться своего, склоняя меня всеми правдами и неправдами на свою сторону. Они знают, что вся власть находится в этих двух руках. Только я решаю, как все будет, поэтому они и пытаются добиться своего, убеждая меня в том, что я хочу именно того, что им надо.
– Но вы же уже положили начало богоугодным переменам; как жаль будет все поворачивать вспять, – аккуратно пробую я почву.
– Сейчас стало хуже, чем было до них. Сейчас они стараются обойти меня, апеллируя к Эдварду. Я даже вижу, как они пытаются прикинуть, сколько я еще проживу и как они могут привлечь Эдварда, чтобы противопоставить его моей воле. Если я скоро умру, то они бросятся в драку за моего мальчика, как собаки за кость. Они разорвут его на части. Они не станут воспринимать его как своего повелителя, а лишь как средство для достижения своих целей. Я должен его от этого спасти.
– Но вы же крепки, – мягко говорю я. – Вы проживете еще много лет. Достаточно долго, чтобы увидеть, как ваш мальчик превращается в мужчину и обретает свою полную силу.
– Я должен это сделать. Я обязан это ему. Моему мальчику, моему единственному сыну. Его мать умерла ради него – значит, я просто должен ради него жить.
И снова Джейн. Я киваю с сочувствием и молчу.
– Ты будешь защищать его вместе со мной, – решительно говорит Генрих. – Ты заменишь ему мать, ту мать, которой он не знал. Ты моя жена, и тебе я могу довериться так, как не доверяю никому из советников. Только ты мой партнер и помощница. Ты – мое второе «я», мы с тобою одно целое. Ты будешь оберегать мою власть и моего сына, как никто другой не сможет любить и оберегать его. А если начнется война с Францией и я отправлюсь на битву вместе с моей армией, ты станешь регентом и его протектором.