Девять уроков - Кевин Алан Милн 11 стр.


Я посоветовал остановиться на айрон-три. Для новичка она была удобнее, чем драйвер, хотя и не позволяла ударить на такое же расстояние. Выступив вперед, Долорес яростно замахнулась и ударила… потом еще и еще. Семь раз она била впустую, прежде чем клюшка, наконец, коснулась мяча. Чем же она занималась на тренировочной площадке, если за месяц так и не научилась правильно бить? На восьмой раз носок клюшки все-таки зацепил цель, отправив белый шар футов на пятнадцать в сторону. Тот немного прокатился и замер возле того места, где я оставил свои клюшки. Не многим удачнее оказался и второй удар, как, впрочем, и третий, и четвертый… да и все из той тридцатки, которой она закрыла первую лунку. Я невольно поморщился при мысли о том, что зрелище это во многом напоминало мою детскую игру.

Долорес, судя по всему, тоже не была рождена для гольфа. Каждый удар давался ей с большим трудом. Но после очередного замаха я старался хоть немного подбодрить ее, помогая продвигаться все дальше и дальше. К величайшему моему удивлению, уже на пятой или шестой лунке дела у нее пошли немного лучше. Теперь она не только несла, а не волочила сумку, но и била по мячу с большим пониманием дела.

После первых девяти лунок мы отправились в клуб, где нас уже поджидал Лондон. Долорес, извинившись, отправилась в дамскую комнату, и мы с отцом смогли переговорить наедине.

– Ну, как игра?

– Лучше, чем я ожидал, – заметил я со смешком, присаживаясь за стол. – Забавно было поработать с тем, кто играет в гольф хуже меня.

– А что Долорес? Она справилась? – спросил он.

– Знаешь, она настоящий боец. Поначалу все шло из рук вон плохо, но Долорес не сдавалась. Похоже, она была искренне рада тому, что ей помогают, хотя в моем случае все ограничивалось советами. Если хочешь, спроси у нее сам, но мне показалось, что она получала искреннее удовольствие от игры. К последней лунке у нее и правда стало что-то получаться.

Лондон понимающе усмехнулся.

– Прекрасно. Значит, наш с тобой урок завершен, – сказал он, поворачиваясь к большому телевизору, висевшему на стене.

– Но тебя же там не было. Ты так и не смог ничему меня научить.

Взяв с подноса несколько орешков, он кинул их в рот, не отрываясь в то же время от экрана.

– Сегодня твоим наставником была Долорес, – произнес отец.

– Что ты хочешь этим сказать? Она разбирается в гольфе хуже меня.

Лондон вновь перевел на меня взгляд.

– Ладно, пусть так. Она была не наставником, а партнером. Причем именно тем партнером, в котором ты нуждался больше всего. Помнишь, что я сказал перед тем, как оставить вас наедине?

– Что Долорес переживает нелегкие времена.

– Верно.

– И? Какое это имеет отношение к гольфу? – не унимался я.

Лондон взглянул на меня с легкой грустью, как будто я вновь разочаровал его своей непонятливостью. Он со вздохом повторил слова, которые мне не раз приходилось от него слышать:

– Гольф – это жизнь, сынок. Кто еще, по-твоему, переживает сейчас нелегкие времена?

– Ты об Эрин? О ее беременности? – наконец, понял я.

Склонив голову набок, он лукаво подмигнул мне.

– Хоть Эрин и не в состоянии помахать клюшкой, она, тем не менее, остается твоим партнером. Брак – тоже партнерство, в прямом смысле этого слова. Сегодня Долорес удалось пройти через первые девять лунок только потому, что ты, ее партнер, помогал ей во время игры, поддерживая и ободряя всякий раз, когда она теряла уверенность в себе. Я не сомневаюсь, что ты отнесся к ней с терпением и пониманием, поскольку именно так ведут себя хорошие партнеры. То же самое касается и супругов. Если вы будете поддерживать друг друга и неизменно ставить свою половинку на первое место, то у вашего брака есть все шансы уцелеть, невзирая ни на какие трудности.

То же самое касается и супругов. Если вы будете поддерживать друг друга и неизменно ставить свою половинку на первое место, то у вашего брака есть все шансы уцелеть, невзирая ни на какие трудности. В том числе сейчас, когда Эрин сама не своя. Просто работайте каждый день над тем, чтобы стать друг для друга настоящими партнерами, и все у вас будет замечательно. Понял? – На губах у него играла легкая улыбка.

Несколько мгновений я пристально смотрел на отца. Не скрою, меня слегка раздражало то, что уже второй раз у него получилось научить меня чему-то стоящему, даже не взмахнув для этого клюшкой для гольфа. С другой стороны, я понимал, что злиться глупо, ведь он прав. Не мне приходилось справляться с теми неудобствами, которые влекла за собой беременность, а Эрин. И если я хочу помочь ей, мне следует быть более терпимым.

– А тебе и правда надо было съездить в ресторан? – спросил я наконец.

Лондон покачал головой и кивнул в сторону телевизора.

– Я просто подождал вас тут, наблюдая за соревнованиями ЛПГА. Договорившись с Долорес насчет игры, я отправил ее вперед, а сам позвонил в ресторан – попросил перезвонить мне минут через пятнадцать, чтобы у меня был предлог уйти. – Он самодовольно улыбнулся, радуясь тому, что план его сработал как нельзя лучше.

В этот момент к нам за столиком присоединилась Делорес.

– Ну что, возвращаемся на поле? – спросила она. – Я намерена хотя бы одну из лунок пройти меньше чем за двенадцать ударов.

– Увы, без меня, – не дал я отцу ответить. – Меня уже поджидает другой партнер, так что я, пожалуй, поспешу домой.

Лондон недовольно выпрямился. Похоже, ему совсем не хотелось оставаться наедине с Долорес.

– Вдобавок, – продолжил я, хватаясь за возможность насолить ему, – отец только что сказал, что вы вполне можете поиграть на поле вдвоем.

Я многозначительно подмигнул Долорес, и та просияла в ответ довольной улыбкой. Зато Лондон побелел как мел. Наклонившись к нему поближе, я тихонько шепнул:

– Стало быть, гольф – это жизнь? Вот и живи им.

19 мая 1973 года. Как меня только не называли до сих пор, но паразит – такое я услышал впервые. Стоит ли говорить, что мой тесть, Освальд Колл, не в восторге от отца своего будущего внука. Не знаю даже, что раздражает его больше: то ли сам факт, что я хочу стать профессиональным гольфистом (по его мнению, это не профессия, и мне, чтобы преуспеть в жизни, нужно найти себе «нормальную» работу), или то, что наш брак лишил его дочь надежд на блестящее будущее. Словом, в доме Коллов кипят нешуточные страсти. Мы с Джессалин занимаем ее старую комнату с одноместной кроватью, и на ночь я укладываюсь на полу, чтобы дать жене выспаться. Ей, в ее положении, это просто необходимо. Такое чувство, что утренняя тошнота длится весь день и большую часть ночи, и это не может не сказаться на настроении Джессалин (и прочих обитателей дома). Похоже, она не до конца еще поверила в свою готовность быть матерью, но мне думается, что это совершенно нормально. Возможно, она немножко приободрится, когда почувствует себя лучше. Пока же достаточно и того, что она старается улыбаться между приступами тошноты.

Я пытался найти подходящую работу, но сезон гольфа здесь, в Вермонте, еще только начинается. Я бы с радостью устроился в какой-нибудь местный клуб, но им пока не нужны лишние руки. Жду не дождусь, когда смогу вновь потренировать свой свинг… Слишком мало мне приходилось играть в гольф после отъезда из солнечной Калифорнии! Но я ни о чем не жалею, ведь сердце мое безоговорочно принадлежит красавице жене.

Немного присмотревшись ко мне, он подошел и представился: Винсент Монтгомери. Я сразу же понял, кто передо мной! Для широкого круга лиц это имя практически неизвестно, но в профессиональном гольфе о нем знают все.

Назад Дальше