Я стою рядом со своей кроватью, глядя на двойные двери, и жду, когда они откроются. От нетерпения я едва сдерживаюсь. Я думаю об Адаме, о том, как успокаивают его прикосновения, когда он рассеянно гладит мне шею сзади или дует горячим воздухом на мои холодные руки, тогда я просто лужицей растекаюсь.
— Что происходит? — вопрошает старшая медсестра.
Внезапно все сестры поворачиваются к ней, они больше не торопятся увидеть Брук. Никто не пытается объяснить, что там, снаружи, известная поп–звезда. Момент упущен. Я чувствую, как напряжение сменяется разочарованием. Дверь не откроется.
Брук начинает громко распевать «Ластик». Даже а капелла, даже сквозь двойные автоматические двери ее прекрасно слышно.
— Кто–нибудь вызовите охрану. Сейчас же, — рычит старшая медсестра.
— Адам, лучше просто иди туда! — кричит Лиз. — Сейчас или никогда. В атаку!
— Иди! — орет вдруг Ким, как армейский командир. — Мы тебя прикроем.
Дверь открывается. Внутрь вваливаются больше полудюжины панков, Адам, Лиз, Фитци, еще какие–то незнакомые мне люди и, наконец, Ким. Снаружи Брук по–прежнему поет, как будто это концерт, ради которого она и приехала в Портленд.
Когда Адам и Ким врываются в палату, они выглядят решительно, даже радостно. Я поражена их стойкостью, скрытыми в них силами. Мне хочется запрыгать, болея за них, как я обычно делала на детском бейсболе Тедди, когда он добегал до третьей базы и направлялся «домой». Трудно поверить, но, глядя на Ким и Адама в действии, я тоже почти чувствую себя счастливой.
— Где она? — кричит Адам. — Где Мия?
— В углу, рядом с кладовкой! — кричит кто–то. Только через секунду я понимаю, что это сестра Рамирес.
— Охрана! Взять его! Взять! — вопит сердитая медсестра.
Она выделила Адама из всех прочих пришельцев, и ее лицо розовеет от злости. В палату вбегают два больничных охранника и два санитара.
— Слышь, это что, Брук Вега была? — спрашивает один, налетая на Фитци и толкая его к выходу.
— Кажись, да, — отвечает второй, хватая Сару и выставляя ее за дверь.
Ким заметила меня и кричит:
— Адам, она здесь! — Потом поворачивается посмотреть на меня, и крик застревает у нее в горле. — Она здесь, — повторяет Ким, только уже дрожащим от слез голосом.
Адам слышит ее и, увернувшись от медсестер, пробирается ко мне. И вот он здесь, в изножье моей кровати, тянет руку, чтобы коснуться меня. Его рука все ближе. Неожиданно я вспоминаю о нашем первом поцелуе после концерта Йо–Йо Ма — я тогда не представляла, как сильно хочу ощутить его губы на своих, пока поцелуй не стал неизбежен. Я и сейчас не понимала, до какой степени жажду его прикосновения, пока его руки почти не дотянулись до меня.
Почти. Но внезапно он отодвигается от меня. Двое охранников держат его за плечи и волокут назад. Один также хватает за локоть Ким и выпроваживает ее. Теперь она сникла и не оказывает сопротивления.
Брук все еще поет в коридоре. Увидев Адама, она замолкает.
— Прости, дорогой, — говорит она. — Мне надо валить, пока я не пропустила концерт. Или пока меня не арестовали, — и она уходит по коридору, а за ней бегут два санитара, моля об автографе.
— Вызовите полицию, — надсадно кричит старшая медсестра. — Пусть его арестуют.
— Мы уведем его вниз, в службу безопасности. Такой порядок, — говорит один охранник.
— Мы не можем арестовывать, — добавляет другой.
— Просто уберите его из моей палаты, — Она фыркает и отворачивается. — Мисс Рамирес, я очень надеюсь, что не вы подстрекали это хулиганье.
— Конечно нет. Я была в кладовой и пропустила весь тарарам, — отвечает та.
Она превосходно умеет врать, так что ее лицо ничего не выдает.
Старшая медсестра хлопает в ладоши.
— Все, шоу закончилось. Возвращайтесь к работе.
Я иду следом за Адамом и Ким, которых ведут к лифтам, и запрыгиваю с ними. Ким выглядит ошеломленной и заторможенной, как будто кто–то нажал ей кнопку перезагрузки и теперь она медленно приходит в себя. Губы Адама сжаты в тонкую линию. То ли он собирается заплакать, то ли кинуться на охранника с кулаками. Для его блага, я надеюсь, что первое. Для себя — что второе.
Внизу охранники подталкивают Ким и Адама к коридору, по сторонам которого тянутся темные кабинеты. Они уже собираются войти в одну из немногих освещенных комнат, и тут я слышу, как кто–то громко зовет:
— Адам! Стой. Это ты?
— Уиллоу? — кричит Адам.
— Уиллоу? — бормочет Ким.
— Простите, куда вы их ведете? — кричит Уиллоу охранникам, бегом направляясь к ним.
— Извините, но этих двоих поймали, когда они пытались вломиться в палату интенсивной терапии, — объясняет один охранник.
— Только потому, что они нас не впускали, — вяло поясняет Ким.
Уиллоу догоняет их. На ней все еще форма медсестры, и это странно: обычно она снимает то, что называет «высокой модой для ортопедии», как можно скорее. Ее длинные темно–рыжие кудри выглядят неопрятными и сальными, как будто она забывала их мыть последние несколько недель, а щеки, обычно розовые, как яблочки, теперь бледны.
— Извините. Я дипломированная медсестра из Сидар–Крик. Я здесь стажировалась, так что, если хотите, мы можем пойти прямо к Ричарду Карутерсу.
— Это кто? — спрашивает один охранник.
— Директор по связям с общественностью, — поясняет другой, потом поворачивается к Уиллоу. — Его нет, его рабочий день давно закончился.
— У меня есть его домашний телефон, — говорит Уиллоу, размахивая своим сотовым, словно оружием. — Сомневаюсь, что он будет доволен, если я позвоню ему и расскажу, как в его больнице обращаются с человеком, который пытается навестить свою тяжело раненную девушку. Вы знаете, что директор ценит сострадание так же высоко, как и эффективность, и что так не стоит поступать с влюбленными.
— Мы просто выполняем свою работу, мэм. Нам велели.
— Как насчет того, что я спасу вас двоих от нагоняя и уведу их? Семья пациентки вся собралась наверху. Они ждут, что эти двое к ним присоединятся. А если у вас возникнут проблемы, попросите мистера Карутерса связаться со мной. — Она вытаскивает из сумочки визитку и протягивает охранникам. Один из них смотрит на карточку, потом передает другому, который тоже разглядывает ее и пожимает плечами.
— Заодно и от бумажной работы избавимся, — говорит он и отпускает Адама, чье тело обмякает, будто пугало, снятое со столба. — Прости, парень, — говорит он Адаму, отряхивая его плечи.
— Надеюсь, с твоей девушкой все будет в порядке, — мямлит второй, и они исчезают в направлении каких–то светящихся автоматов.
Ким, до этого видевшая Уиллоу всего дважды, бросается ей на шею.
— Спасибо, — бормочет она в плечо Уиллоу.
Та обнимает ее в ответ и гладит по плечам, прежде чем отпустить. Потом вытирает глаза и выдает ломкий нервный смешок.
— О чем, блин, вы только думали?
— Я хочу видеть Мию, — говорит Адам.
Уиллоу поворачивается к нему и вдруг съеживается, как будто кто–то открыл внутри ее клапан, выпустив весь воздух. Она протягивает руку и касается щеки Адама.
— Конечно, ты хочешь. — Она вытирает глаза тыльной стороной ладони.
— С вами все в порядке? — спрашивает Ким.
Уиллоу игнорирует вопрос.
— Пойдем посмотрим, как можно провести тебя к Мие.