Никогда! Слышишь, Джек? Я хочу вернуться к своей профессии, ощутить хоть немного признания, уважения… реализовать себя, прежде чем состарюсь настолько, что меня уже ничто не будет интересовать, а тебе останется только проводить меня в последний путь. Разве я очень много прошу? Разве это плохо?
Джек не соблаговолил ответить, он просто швырнул в чемодан охапку галстуков, рубашек, белья, теннисный костюм, две пары полуботинок, выгреб из шкафа свои костюмы, а затем снова распахнул дверь спальни и с выражением крайнего презрения обратился к супруге:
– Я позвоню моему адвокату. Раз ты будешь делать собственную карьеру, я тебе уже не нужен.
Таким образом, он перечеркнул двадцать лет их жизни, их совместной жизни, какой бы она ни была пустой. Но для него это ничего не значило. Девочки висли на нем, когда он шел по коридору, умоляли остаться. Александра даже попросила его взять ее с собой. Джек со злобным ехидством обернулся к Джейн:
– Видишь, какого они о тебе мнения? Тоже не хотят жить со шлюхой.
– Не смей меня так называть! Джейн приблизилась к мужу, но между ней и Джеком были девочки.
– Не подходи к папе!.. – крикнула Алекс. – Не подходи к нам! Я тебя ненавижу! Ненавижу!..
Джек хлопнул дверью и уехал. В следующую минуту обе девочки закрылись в своих комнатах, и Джейн снова осталась одна, наедине со своими мыслями, разочарованиями и вереницей галстуков и носков, которые Джек рассыпал по коридору. Подняв все это, она медленно вернулась в спальню, думая обо всем, что произошло: о его грубости, постоянных оскорблениях… Теперь он от нее ушел – из‑за роли в «Манхэттене», а может, и не только из‑за этого? Джейн задавала себе вопрос: не искал ли он уже давно удобного предлога?
Девочки в тот вечер так и не вышли из своих комнат, хотя Джейн время от времени тихонько стучала в двери и уговаривала их открыть. Она оставила им ужин в фольге в духовке и ушла к себе. Ей не с кем было поговорить, некому было позвонить, от дочерей тоже не приходилось ждать успокоения. Джейн пыталась понять, стоит ли то, что она делает, цены, которую приходится за это платить. Она уже подумывала позвонить Лу и отказаться от роли. Но имела же она право работать, в конце концов?
В тот вечер Джейн легла одетая и уснула, устав от рыданий и поисков ответов на мучившие ее вопросы.
Секретарша также позвонила в «Чейзен» и заказала любимые блюда Мела: бифштексы, жареный картофель, спаржу с голландским сыром, различные закуски и много икры; на десерт – шоколадный торт и мороженое с шоколадной глазурью. Такое хорошее, простое меню должно было понравиться всем. Ожидалось пятеро гостей. Мел решил больше никого не приглашать и дать им возможность познакомиться без посторонних. Он хотел, чтобы пятеро ведущих актеров и актрис сериала подружились, это представлялось ему важным для успешной работы. Всю неделю Мел утрясал различные вопросы с телекомпанией. Наконец все было согласовано, были подписаны все контракты, не оставалось неясностей с исполнителями главных ролей. Франсуа Брак ждал Сабину в Париже через две недели, шел набор актеров на вторые роли у в прессу уже просочились сведения о ведущих актерах «Манхэттена». Всем этим Мел был доволен, чрезвычайно доволен, и поэтому в день, на который был назначен прием, уходил из офиса с хорошим настроением. Он хотел прийти домой пораньше и лично проконтролировать приготовления к ужину, убедиться, что убранство дома и все остальное соответствует его пожеланиям.
Он хотел прийти домой пораньше и лично проконтролировать приготовления к ужину, убедиться, что убранство дома и все остальное соответствует его пожеланиям. Гости были приглашены в вечерних туалетах, чтобы создалась атмосфера торжества.
Дома все было в полном порядке. «Чейзен» знал свое дело, а экономка Мария за всем проследила. Мелвин даже успел поплавать в бассейне и немного отдохнуть в шезлонге. Он был спокоен, что, если даже заснет, Мария разбудит его вовремя, чтобы успеть одеться.
Не только Мелвин позволил себе вздремнуть в эти послеполуденные часы. Билл за весь день так изнервничался, что решил для разрядки побегать трусцой по холмам, а потом принял душ и уснул на кровати совершенно голый. Рядом с ним на полу вытянулся Берни, верный сторож своего хозяина. Когда в спальню вошла Сэнди, он только завилял хвостом; он никогда не встречал ее так же восторженно, как Билла. Сэнди чуть постояла, глядя на них и не зная, будить мужа или нет. Но Билл сам пошевелился и, словно чувствуя, что в комнате кто‑то находится, вдруг сел и уставился на нее, не понимая, сон это или явь.
– Привет…
Сердце у Билла сжалось при виде жены. Она выглядела даже хуже, чем три недели назад, на щеке у нее был безобразный кровоподтек и свежий шрам.
– Где ты была?
Он с ужасом подумал, что, наверное, ее кто‑то бил.
– Как ты себя чувствуешь?
Глупый вопрос – вид Сэнди говорил сам за себя, но на этот раз она хоть не была в полной отключке, может, лишь под легкой дозой. На ней было надето что‑то незнакомое. «Где она сейчас живет?» – подумал Билл и вдруг почувствовал себя неловко, осознав, что сам облачен в костюм Адама. Он взял полотенце, оставленное на кровати, и прикрылся. Сэнди присела на край кровати и сказала:
– Я слышала, ты получил роль, которую ждал.
Билл кивнул, больше заботясь о ней, чем о себе.
– Я рада за тебя, Билл.
– Спасибо… Где ты сейчас обитаешь?
– У друзей, в Южном Ла‑Бреа. У меня все в порядке.
В это трудно было поверить, глядя на нее.
Она была грязной, выглядела усталой и на десять лет старше своего возраста.
– Я хотел бы, чтобы ты легла в больницу. Билл не отказался от нее. Он чувствовал, что обязан ей помочь, хотя бы ради воспоминаний о хороших временах и еще потому, что его собственная жизнь теперь резко менялась к лучшему.
– Лягу на днях, как появится возможность.
– Может, прямо сейчас?
Он сам готов был отвезти ее все равно в какую клинику, лишь бы она прошла курс лечения. Просто, прежде чем начать новую жизнь, Билл хотел знать, что Сэнди в хороших руках и лечится.
– Мне пока надо побыть в другом месте… Билл знал, что Сэнди говорит не правду, но спорить с ней не имело смысла. Он больше не имел над ней власти, да и никогда ее не имел, по правде говоря.
– Я просто хотела сказать тебе, как я за тебя рада. Ты переедешь в Нью‑Йорк? Билл покачал головой:
– Мы едем на натурные съемки на месяц‑полтора. А потом я вернусь.
Он хотел, чтобы Сэнди знала, что в случае надобности всегда может позвонить ему. Билл боялся за нее. Она вступила в пугавший его мир, в котором с ней могло случиться все что угодно.
– Я думаю, что ты скоро захочешь развестись со мной.
Однако Билл пока этого не хотел, опасаясь шума в средствах массовой информации.
– Торопиться некуда. Развестись всегда успеем. Верно?
– Конечно.
Она грустно посмотрела на него, словно теряла самое дорогое. У Билла разрывалось сердце – Сэнди была так похожа на напуганное, надломленное дитя.
– ..Я просто подумала, что теперь… в связи с сериалом…
– Ничего, не беспокойся. Печально глядя на Билла, Сэнди продолжала:
– Я не хотела впутывать тебя, посчитала, что лучше мне держаться от тебя подальше, и потому не звонила.