Вы исчезли. Как и моя жена.
Росс застыл на месте.
– Я знаю, кто вы такой, синьор Стори. И знаю, почему вы уехали из Штатов. – Маурицио мрачно его разглядывал. – Вам придется немедленно уехать. Вы живете по туристической визе, которая уже закончилась. У меня влиятельные друзья, и, если вы снова здесь появитесь, я сделаю все, чтобы вас выслали из Италии. Или отправили обратно в тюрьму.
Росс молча смотрел на него.
– Должен сказать, что вы у нее не первый.
Росс поморщился.
– Так вы решили, что это что-то особенное? Элиана позволяет себе подобное почти каждый год. Ей становится скучно, и она находит себе нового мужчину.
– Вы лжете!
Маурицио презрительно усмехнулся.
– Она вам никогда в жизни не изменяла, – сказал Росс.
– А теперь давайте все же решим, кто же из нас лжет. – Маурицио все больше злился. – Вы и не представляете, сколько неприятностей я могу доставить Элиане. Я, знаете ли, и сына могу у нее отобрать. И сделаю это, если она еще хоть раз с вами встретится. Вот тогда вы увидите, нужны вы ей или нет.
Росс с трудом сдерживал ярость. Он не сомневался, что Маурицио отомстит Элиане за все.
– Убирайтесь из Рендолы тотчас же и никогда больше сюда не возвращайтесь. – Его глаза злорадно блеснули. – Даю вам час. Потом вызываю полицию.
Через сорок пять минут Росс с рюкзаком вышел из дома. Он подошел к мотороллеру, обернулся посмотреть в последний раз на виллу. Его взгляд задержался на окне мастерской. Ему показалось, что Элиана смотрит во двор. Ему так хотелось забрать ее с собой, увезти туда, где восходит солнце. Но все изменилось. Он поставил рюкзак на заднее сиденье и поехал во Флоренцию.
На следующий день, когда время шло к полудню, а Элиана так и не вышла из дома, Анна позвонила ей в дверь. Анна ездила в Геную к Андреа и очень беспокоилась об Элиане. Она бы открыла дверь своим ключом, но та была заперта на задвижку. Наконец Элиана приоткрыла дверь и выглянула на крыльцо.
Анна чуть не вскрикнула – такой у золовки был измученный вид.
– Что случилось? Ты не заболела? – спросила она.
– Маурицио узнал про меня и Росса.
– Боже ты мой! Да ты садись, садись. – Анна усадила Элиану на диван, устроилась рядом. – Рассказывай.
– Маурицио каким-то образом узнал про нас с Россом. Он выгнал Росса, а мне запретил с ним видеться.
Анна погладила Элиану по голове.
– Бедная моя девочка!
– Но это еще не все, Анна… Это кошмар…
– Да что уж может быть кошмарнее?
Элиана разрыдалась. Наконец, проплакавшись, она сказала:
– Я должна тебе кое-что показать.
Она подошла к буфету, достала из ящика статьи.
– Я же не могу их прочесть, – сказала Анна. – Они по-английски.
Элиана перевела ей одну статью. Анна выслушала и недоверчиво покачала головой:
– Он на такое не способен. Я этому не верю. А ты?
– Но тут же написано.
– Ну, написано. Как давно это случилось?
– Года три назад.
– А в Америке за убийство дают только три года? Элиана была настолько сражена страшной новостью, что не обратила внимания на явное несоответствие.
– Поверь мне, Элиана, здесь что-то не так. Я знаю людей. Что тебе подсказывает сердце?
– Что он не мог такого совершить и что я не хочу без него жить.
11
Три дня Росс ждал известий от Элианы, а потом попытался сам с ней связаться. Он звонил ей на сотовый, оставлял сообщения. Через неделю отважился и позвонил ей домой.
Но она не сняла трубку. И тогда он понял, что это молчание и есть ее вердикт.
Он думал, не поехать ли самому на виллу Рендола, но решил этого не делать. Там ведь, кроме Маурицио, полно людей – и работники винодельни, и Лука, и Витторио. А главное, хотя признавать это было тяжело, но Росс понимал: если Элиана захотела бы его увидеть, она бы это сделала. И он обратился, скрепя сердце, к искусству, которое всегда его утешало.
Франческа, когда он вновь появился в Уффици, расцеловала его в обе щеки. В его отсутствие прибыла выставка “Весталки”, она провела его по экспозиции, многое рассказала. Но его, как это ни удивительно, даже новая выставка не заинтересовала.
Более того, он впал в депрессию. Она напомнила ему об Элиане, о том вечере в мастерской, когда она рассказывала ему о весталках. Боль его еще была свежа, но тот вечер уже казался далеким прошлым.
Первую экскурсию он провел для австралийских журналистов. Они осмотрели галерею, а потом собрались на первом этаже у мраморной статуи весталки.
– “Весталки” – выставка, которую привезли в Уффици всего на несколько дней, – объяснил Росс. – Древние римляне очень почитали Весту, богиню домашнего очага. В Риме вы могли видеть храм Весты – неподалеку от Форума. Служительниц храма называли весталками. Они жили рядом с храмом, и их жилища – прообраз будущих монастырей. Весталки обладали значительной властью. Они были не просто хранительницами храма, они оберегали римские дома и семьи. В весталки отбирали девочек шести – десяти лет, и они давали священные обеты. Первый – хранить верность богине Весте. Второй – поддерживать священный огонь в храме. И наконец, весталки давали обет целомудрия.
– А что бывало за нарушение этого обета? – спросила одна из слушательниц.
Росс обернулся. Женщина стояла в тени, под аркой, и в упор смотрела на него. Он даже не сразу узнал Элиану. Они обменялись взглядами, и Росс продолжил:
– Если весталка нарушала обет целомудрия, ее замуровывали заживо.
Экскурсанты ахнули.
Элиана по-прежнему не сводила с него глаз:
– Думаете, любовь того стоила?
Несколько человек засмеялись, и почти все обернулись к ней. Но Росс понимал, что она спрашивает серьезно.
– На этот вопрос, думаю, могли ответить только сами весталки. По-видимому, восемнадцать из них думали, что стоило. Именно стольких похоронили заживо. – Росс снова обратился к слушателям: – Если у вас больше нет вопросов, встретимся через десять минут в следующем зале.
Когда все разошлись, Росс направился к Элиане.
– Привет, – тихо сказала она.
– Привет, – сдержанно ответил он.
– Ты, наверное, думал, что мы уже больше никогда в жизни не встретимся. – Видно было, что она смущена.
Росс никак не мог собраться с мыслями и предпочел промолчать.
Элиана через силу улыбнулась:
– Я хотела… хотела поговорить с тобой.
– Несколько недель я пытался с тобой связаться.
– Знаю. Извини. – Ей было невыносимо стыдно. Она же бросила его на произвол судьбы. Какого еще приема можно было ждать? Она потупила глаза. – Тебя ждут… Я тут тебе кое-что привезла. Портрет. Оставила его в справочном бюро.
– Как Алессио?
У нее задрожали губы.
– Все в порядке. Он все время про тебя спрашивает. Скучает. – Она взглянула ему в глаза. – И я тоже… Прости, если я тебя обидела. Ты этого не заслужил, Росс. – Она поцеловала его в щеку. – Прощай.
И она направилась к выходу.
У двери Росс окликнул ее:
– Постой, Элиана!
Она обернулась.