Там висела табличка “Проход запрещен” на пяти языках, но Росс сделал вид, что не заметил ее, и перелез через забор. Потом помог перелезть Элиане, и они уселись на траву. Росс положил голову ей на колени, и они молча любовались луной, светившей в небе.
– Ты когда-нибудь видела такую луну? – спросил Росс.
– Только здесь. Я вообще считаю, что луна – собственность Флоренции. Она просто делится ею со всем остальным миром.
– А кто остался с Алессио? Анна?
– Нет, Мануэла. Анна уехала в Геную к Андреа. Она влюблена.
– Мне это чувство знакомо.
Элиана наклонилась и поцеловала его.
Росс вздохнул:
– Когда тебе надо домой?
– Я не спешу. Я предупредила Мануэлу, что буду поздно.
– А Маурицио? – спросил он, помолчав.
– Он три дня назад улетел в Швейцарию.
Росс поднес ее руку к губам, перецеловал каждый пальчик. И вдруг расхохотался:
– День получился совсем не таким, как я ожидал.
– Надеюсь, лучше?
– Намного.
– Он еще не кончился, – сказала Элиана. – А как ты нашел это место?
– Я живу неподалеку. Вон там, – показал Росс на противоположный берег.
– В каком доме?
– Во втором слева. Вон, видишь, высокий, желтый?
– Здорово, наверное, жить на берегу Арно.
– Все равно вид хуже, чем в Рендоле.
– Ты считаешь, что Рендола красивее Арно и ее чудесных мостов?
– Я говорил о тебе.
Она сжала его руку:
– Я не знаю, чем мне придется расплачиваться за то, что я с тобой, Росс, но без тебя я не могу.
– Тогда уходи ко мне. Обещаю, я потрачу остаток жизни на то, чтобы сделать тебя счастливой.
Ей стало тепло на душе от его слов, она легла на землю и закрыла глаза. Росс любовался ее лицом – совершенным и прекрасным.
– Ты самая красивая женщина на свете, – сказал он.
Он склонился над ней, и их губы соприкоснулись. Она поняла, что хочет его всем сдоим существом.
– Если я уйду от Маурицио, ты возьмешь меня? – спросила она.
– Зачем ты спрашиваешь?
– Я должна спросить – ради Алессио.
– Да. Если вы с Алессио будете согласны. – Росс задумался. – А Маурицио не будет добиваться опеки над Алессио?
– Опека Маурицио ни к чему. Его никогда не бывает дома. Об опеке речь пойдет только в том случае, если я решу уехать из Италии. Но ты ведь не собираешься отсюда уезжать?
– Нет.
Она закрыла глаза, и Росс снова склонился над ней. Чувства захлестнули его. И в глазах его появились слезы. Он попытался это скрыть, но слезинка скатилась по щеке и упала ей на лицо.
– Что случилось, Росс? – испугалась она.
Он покачал головой и отвел взгляд.
Она поцеловала его в лоб, прижала его голову к груди.
– Скажи, в чем дело, любимый…
– Я так боюсь тебя потерять.
– Ты меня не потеряешь.
– Элиана, я потерял всех, кого любил. Понимаешь, всех… Родителей, брата, Алиссу. Я не хочу потерять и тебя.
– Меня ты не потеряешь. Никогда. Я не могу без тебя жить. Пожалуйста, не теряй надежду…
Они прижались друг к другу, и любовь окутала их. В этот момент они поняли, что очень долго были лишены самого главного – возможности любить и быть любимыми. Ночь раскинула свой шатер, все звуки стихли, и им казалось, что они одни в целом мире. Не существовало больше ни желаний, ни боли, ни даже Флоренции.
Только любовь.
Во Флоренции светает рано. Было только пять часов, и Элиана, проснувшись, не сразу сообразила, где она. А потом радостно улыбнулась – она лежала на берегу Арно в объятиях Росса. Они проговорили почти всю ночь – о прошлом и настоящем, но главным образом – об их общем будущем.
– Доброе утро, – сказал Росс хриплым со сна голосом. – Я тебя люблю.
– Знаю, – выдохнула она. – И я тебя люблю.
Росс сказал:
– Если все, что я выстрадал, было платой за встречу с тобой, то оно того стоило.
Она, не в силах сдержать эмоций, закрыла глаза и заплакала. Он нежно обнимал ее.
– Как же мы будем жить, Росс? – спросила она.
– Счастливо.
Она погладила его по груди:
– Мы обязательно будем счастливы. Я устроюсь на работу. Лечение Алессио стоит дорого.
Росс улыбнулся:
– Деньги не проблема. Мои партнеры хотели, чтобы я ушел из агентства. Поэтому они выкупили мою долю. Работать тебе не придется. Можешь сидеть дома с Алессио.
Они снова поцеловались. И она сказала:
– Боюсь, Мануэла будет волноваться. Как ни обидно, но пора пробуждаться от грез.
– Это не грезы, это наша жизнь, – сказал Росс. Они встали, и Росс помог ей перелезть через забор. – Когда ты скажешь Маурицио?
– Он возвращается только в пятницу.
– Хочешь, скажем вместе?
– Нет.
– Позвони мне сразу, как поговоришь с ним.
– Обязательно.
Он взял ее за руку, и они пошли к ее машине. Там они долго целовались, но наконец Элиана вздохнула и сказала:
– А как насчет портрета? Заберешь его?
– Нет. Возьми его с собой, когда будешь уезжать из Рендолы. Я побуду с тобой хоть на портрете.
– Отличная мысль! – улыбнулась она, и они снова поцеловались. – Я люблю тебя.
– И я тебя люблю, – ответил он.
Она сняла с шеи цепочку. На ней висел золотой флорин, и она отдала монету Россу.
– Вот тебе залог.
Он сжал медальон в кулаке. И вспомнил ее слова. Не надо терять надежду.
12
Элиана опустила окно, подставила лицо свежему утреннему ветру. Она была влюблена, и она была счастлива. И еще она верила, что они втроем – она, Алессио и Росс – станут настоящей семьей. Дорога домой показалась на удивление короткой.
Когда она подъехала к вилле, сердце у нее оборвалось. Во дворе стояла “альфа-ромео” Маурицио. Почему он дома? Элиану охватил страх. Она вышла из машины, распахнула ворота и вошла во двор. Каблуки громко стучали по каменным плитам. Когда она открывала дверь, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Перед ней стоял Маурицио.
– Где ты была? – спросил он голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
Она не ответила.
– Где ты была всю ночь? Она избегала его взгляда.
– С каких это пор ты интересуешься моей жизнью? Он схватил ее за плечи и прижал к двери:
– С кем ты была? С американцем? Я же тебя предупреждал: держись от него подальше!
– Как ты держишься подальше от других женщин?
– Заткнись! – завопил он и замахнулся. Она съежилась, ожидая удара, но его не последовало. – Тебе нужен этот американский преступник? Да пожалуйста! Забирай свои вещи. Убирайся!
Она промолчала.
Он подошел к стене, сорвал одну из ее картин и швырнул на пол. Рама с треском раскололась.
– Я не желаю терпеть это уродство в своем доме!
– Хорошо, я… я уйду. Где Мануэла?
– Их здесь нет.