Как бы мы от них ни бежали, они все равно неотъемлемая часть жизни. Важно приумножать приятные воспоминания и уметь отпускать неприятные.
А еще главное, что вереницы старых дверей захлопываются, открываются новые и происходят радостные события, которые когда-то казались нам невозможными…
Сегодня утром, пока вы спали, я была на рынке. На обратном пути заглянула в маленькую кафешку выпить чашечку кофе. Сидела в тени персикового дерева и прислушивалась к тому, как тихо и спокойно у меня на душе. Ничто внутри больше не требует спешки, я давно не уговариваю себя еще немного потерпеть, подождать, постараться – все происходит само собой.
Это было мое утреннее счастье – смотреть, как улицы заполняются торговцами, как люди спешат на фермы, как пустеет моя чашка капучино. И в два шага можно дойти до стойки, чтобы заказать еще одну.
Знаешь, иногда мне хочется спросить у тебя: «Мы же всегда будем вместе, ведь так?» И я снова сдерживаюсь. Я стала бояться признаний, мне кажется, они приближают разлуку. Поэтому, когда у меня возникают подобные порывы, я просто ложусь с тобой рядом, прижимаю к себе твои руки и целую их, тихо, аккуратно, чтобы не растревожить сердце.
Я смотрю на тебя – и внутри все замирает. Из окна дует прохладный бриз, я набрасываю твою майку на замерзшие колени, от нее пахнет твоим резким, таким мужественным парфюмом. Terre D’Hermes.
В моей голове звучит Джони Митчелл с любимой «Both Sides Now». Если бы сердце умело петь, то оно спело бы именно эту песню. «Слезы, и страхи, и гордость от сказанного вслух “я люблю тебя”… Мечты, и планы, и толпа циркачей – такой мне виделась жизнь… Я бы столько всего сделала, если бы не облака на моем пути…» Это так близко мне. Я так боюсь не успеть. Я так боюсь, что облаков на моем пути станет больше, я перестану видеть тебя, и сама превращусь в невидимку, и мне придется искать способы, чтобы сказать тебе: «Это я, Ревес! Узнай же меня!» А вдруг ты не узнаешь?..
Отбрасываю страхи, выхожу из лунного квадрата, ложусь рядом с тобой. Тихонько обнимаю твою руку, чувствую пульс.
Тихонько обнимаю твою руку, чувствую пульс. Митчелл все еще поет во мне. «Я видела жизнь с обеих сторон, побеждала и проигрывала… И до сих пор почему-то вспоминаю эти жизненные иллюзии… Может, я совсем не знаю жизни?» Может, мы действительно ее недостаточно хорошо знаем? Может, в самый неожиданный момент произойдет то, чего мы даже себе не представляем? Может, облака – это совсем не препятствия, а просто огромные скопления свежего воздуха, белоснежного, нетронутого, увлекающего за собой?..
Закрываю глаза. Пусть мне приснятся наши первые дни в Желтой деревне. Вот мы лежим на пустынном берегу и неожиданно озвучиваем одинаковую мысль: «Какие же мы счастливые, что теперь живем здесь!» Наши ноги греет горячий песок, глаза крепко зажмуриваются под натиском солнечных лучей, а время кажется таким же легким и быстрым, как… сейчас.
– Обжора. Кстати, Север, ты покормила его?
– Да. Уже пятый раз за день, представляешь? Растолстел…
– Пусть ест. Он слишком долго мучился. Мы сделаем все, чтобы сейчас ему было так же хорошо, как тогда, когда была жива его хозяйка.
– Как бы мы ни старались, Рэ, вряд ли с нами он будет так же счастлив, как с ней. Для собак их хозяева – это весь мир.
– Не только для собак. Разве в нашей жизни не бывает так, что мы встречаем кого-то, кто становится для нас всем? И как долго мы болеем, когда вдруг теряем это все. Одни выздоравливают, а другие так и остаются неизлечимо больными.
– Уж нам ли этого не знать… Интересные все же создания люди. Нас растят мамы и папы, мы играем во дворе с мальчиками и девочками, дружим с братьями и сестрами, а потом вдруг один совершенно чужой человек становится самым близким. Настолько близким, что даже дыхание захватывает.
– Я словно позабыл дышать, когда увидел тебя. Я, наверное, извращенец, но как же ты была красива даже в тот не самый радостный момент.
– Ты сумасшедший, Рэ…
– Я не шучу, любимая. Во-первых, я до того дня не видел женщины с такой интересной россыпью веснушек. И губы. Такие аккуратные, матовые. Ты знаешь, что твои губы созданы для поцелуев?
– Да ладно, обычные губы. Вот веснушки – да, это мое все.
– Я хочу, чтобы ты всегда была вся моя.
– Буду… Знаешь, Рэ, я стала бояться времени. Вчера всю ночь, пока ты спал, думала об этом. Боюсь – нет, скорее опасаюсь не успеть. Да, я научилась жить настоящим, вкладывать и извлекать из него максимум. Но когда рядом с тобой тот, с которым хочешь быть всегда, страхи накрывают.
– Север, ты как-то странно говоришь. «Время», «не успею», «страхи»… К чему все это? Лето только началось, до холодов еще полгода. Север…
– Да?
– Я люблю тебя.
– Когда я это слышу, мне уже ничего не страшно.
– Как в анекдоте, помнишь? «Я люблю тебя» – лучшего седативного средства для женщин еще не придумано.
– Да, именно!
– Север, тревоги пройдут, нужно еще немного времени. Это все последствия долгих ожиданий, они ведь не исчезают бесследно. Ты слишком долго ждала этой внутренней тишины… Для меня ожидание тоже непросто. Особенно когда нужно просто ждать и ничего не предпринимать, чтобы ожидаемое пришло побыстрее. В таких ситуациях время течет медленно, хочется взять и перемотать его. Но, как назло, кто-то спрятал пульт, а по-другому это сделать не получится. Эта невозможность что-либо изменить жутко изводит.