Но это
невозможно. Кристиан ласкает мою попку, снова и снова.
– Верхняя левая, – бормочу я и бью по белому шару. Кристиан бьет меня по ягодице, больно и звонко.
Это так неожиданно, что я вскрикиваю. Белый ударяет по черному, а тот отскакивает от борта возле отверстия лузы. Кристиан опять гладит мою
попку.
– Ох, по-моему, тебе надо попробовать еще раз, Анастейша, – шепчет он. – Сосредоточься.
Я уже тяжело дышу, возбужденная игрой. Он направляется в конец стола, опять кладет черный шар, а белый пускает ко мне. Темноглазый, с похотливой
улыбкой, Кристиан выглядит таким плотским. Как я могу устоять? Я ловлю шар и снова готовлюсь ударить по нему.
– Эй-эй! – окликает он. – Подожди.
Эх, как он любит продолжать мучения! Он возвращается и опять встает позади меня. Я закрываю глаза, а он на этот раз гладит мое левое бедро,
потом опять ласкает попку.
– Целься, – шепчет он.
Я не могу сдержать стон; желание бушует внутри меня. Я пытаюсь, действительно пытаюсь думать, как мне ударить белым шаром по черному. Я слегка
сдвигаюсь вправо, и он следует за мной. Я еще раз наклоняюсь над столом. Собрав последние крохи внутренней силы – которая значительно
уменьшилась, поскольку я знаю, что будет, когда я ударю по белому шару, – я целюсь и ударяю по нему. Кристиан шлепает меня, больно.
Ой!.. Я опять мажу.
– О нет! – с досадой восклицаю я.
– Еще раз, детка. Если ты промажешь и на этот раз, я действительно покажу тебе.
Что? Что он покажет?..
Он еще раз ставит черный шар, очень медленно идет назад, встает позади меня, ласкает мою попку.
– Ты можешь это сделать, – уговаривает он.
Да не могу я, когда ты меня отвлекаешь… Я толкаю попкой его руку, он легонько шлепает меня.
– Жаждете, мисс Стил? – бормочет он.
Да… Я хочу тебя…
– Что ж, давай избавимся вот от этого.
Он осторожно спускает мои трусики и снимает их совсем. Я не вижу, что он с ними делает, но чувствую себя беззащитной, когда он нежно целует
каждую ягодицу.
– Бей, детка.
Я чуть не плачу – этого не должно было случиться. Я знаю, что промахнусь. Я подношу кий к белому шару, бью по нему и, к собственной досаде,
промахиваюсь мимо черного. Жду удара – но его нет. Вместо этого Кристиан наклоняется надо мной, пригибает к столу, отбирает у меня кий и толкает
его к борту. Я чувствую попкой его эрекцию.
– Ты промазала, – ласково говорит он мне на ухо. Моя щека прижата к сукну. – Положи ладони на стол.
Я делаю, как он говорит.
– Хорошо. Сейчас я отшлепаю тебя, и в следующий раз ты, возможно, не будешь так делать. – Он встает слева от меня. Теперь я чувствую его эрекцию
бедром.
Я издаю стон; сердце выпрыгивает из груди. Дыхание учащается, по жилам проносится горячая, тяжелая волна возбуждения. Кристиан ласкает мне зад,
другой рукой держится за волосы у меня на затылке, а локтем надавливает на спину, не давая мне выпрямиться. Я совершенно беспомощна.
– Раздвинь ноги, – говорит он; я колеблюсь. Тогда он сильно бьет меня – линейкой! Звук удара сильнее, чем боль, и это меня удивляет. Я ахаю, и
он бьет меня опять. – Ноги, – приказывает он. Учащенно дыша, я раздвигаю ноги. Линейка бьет опять. Ой, больно! Но треск удара по коже страшнее,
чем сам удар.
Я закрываю глаза и впитываю боль. Все не так страшно, а дыхание Кристиана делается все жестче. Он бьет меня еще и еще, слушая мои стоны. Я не
знаю, сколько ударов я смогу выдержать, но я слышу его дыхание, чувствую его эрекцию, и это питает мои возбуждение и готовность продолжать.
Я
перехожу на темную сторону, в то место души, которое я еле знаю, но уже посещала прежде, в игровой комнате – под музыку Таллиса. Линейка бьет
меня снова, я издаю громкий стон, и Кристиан стонет в ответ. Он бьет меня еще, и еще, и снова… на этот раз больнее – и я морщусь.
– Стоп. – Слово вырывается у меня прежде, чем я сознаю, что произнесла его.
Кристиан немедленно бросает линейку и отпускает меня.
– Хватит? – шепчет он.
– Да.
– Я хочу трахнуть тебя, – говорит он сдавленным голосом.
– Да, – мурлычу я, томясь от желания. Он расстегивает молнию, а я ложусь на стол, зная, что он будет грубым.
Я опять изумляюсь, как сумела выдержать то, что он делал со мной до этого момента, – и да, наслаждалась этим. Все это такое темное, но так
связано с ним!
Он вкладывает внутрь меня два пальца и водит ими по кругу. Ощущение восхитительное, я таю от блаженства. Потом слышу знакомый шорох фольги,
потом он встает позади меня, между моих ног, раздвигает их шире.
Он медленно входит, наполняет меня, стонет от удовольствия, и это радует мою душу. Он крепко держит меня за бедра, выходит из меня и резко,
словно нанося удар, входит, доводя меня до крика. На мгновение затихает.
– Еще? – спрашивает он нежно.
– Да… Все хорошо. Освобождайся… возьми меня с собой, – задыхаясь, говорю я.
Он издает низкий, горловой стон, выходит и резко входит; он повторяет это снова и снова, намеренно – грубый, карающий, восхитительный ритм.
Господи боже мой! Внутри меня все начинает пульсировать. Он тоже чувствует это и ускоряет ритм, толкается в меня жестче, чаще – и я сдаюсь,
взрываюсь вокруг него – опустошительный оргазм вынимает из меня всю душу, последние остатки энергии.
Я смутно сознаю, что Кристиан тоже кончает, выкрикивая мое имя; его пальцы впиваются мне в бедра; потом он затихает и никнет. Мы сползаем на
пол, и он заключает меня в объятья.
– Спасибо, малышка, – шепчет он, покрывая мое лицо нежными, как пух, поцелуями.
Я открываю глаза и гляжу на него, а он еще крепче меня обнимает.
– Твоя щека красная от сукна, – бормочет он и нежно трет мое лицо. – Как тебе такое? – В его глазах настороженность.
– Потрясающе, Кристиан, – шепчу я. – Я люблю, когда грубо, люблю, и когда нежно. Я люблю все, что связано с тобой.
Он закрывает глаза и еще крепче обнимает меня.
Ой-ой, как я устала…
– Ты никогда не разочаровываешь, Ана. Ты красивая, яркая, умная, забавная, сексуальная, и я каждый день благодарю божественное провидение, что
брать интервью пришла ко мне ты, а не Кэтрин Кавана. – Он целует мои волосы. Я улыбаюсь и одновременно зеваю, уткнувшись ему в грудь. – Я тебя
замучил, – продолжает он. – Пойдем. Ванна и постель.
Мы сидим в ванне в пене до подбородка. Нас окутывает сладкий аромат жасмина. Кристиан поочередно массирует мне ноги. Мне так хорошо, что даже не
верится, что так может быть.
– Можно попросить тебя о чем-то? – шепчу я.
– Конечно, Ана. Проси что угодно, сама знаешь.
Я набираю в грудь воздуха и сажусь, только чуточку морщусь.
– Завтра, когда я пойду на работу, пускай Сойер проводит меня только до входной двери офиса, а в конце дня заберет. Хорошо? Пожалуйста,
Кристиан. Пожалуйста, – молю я.
Его руки замирают, а на лбу собираются морщины.
– А я думал, мы договорились, – ворчит он.
– Пожалуйста, – прошу я.
– Как же ланч?
– Я приготовлю что-нибудь и возьму с собой, так что мне не придется выходить.