Хмурится.
– Анастейша, это был и мой выбор. Меня никто не заставлял.
Тут уж мне и возразить нечего.
– Кто такой Линк?
– Ее бывший муж.
– Линкольн Тимбер?
– Он самый, – ухмыляется Кристиан.
– А Айзек?
– Ее нынешний сабмиссив.
Ну и ну.
– Ему лет двадцать пять. Знаешь, такой послушный барашек, – быстро добавляет он, правильно истолковав мою гримасу отвращения.
– Твой ровесник, – цежу я сквозь зубы.
– Слушай, Анастейша, как я уже говорил ей, она – часть моего прошлого. Ты – мое будущее. Пожалуйста, не позволяй ей встать между нами. Честно
тебе признаюсь: мне уже надоело говорить на эту тему. Мне надо работать. – Он встает и смотрит на меня. – Выбрось это из головы. Прошу тебя.
Я упрямо гляжу на него.
– Да, чуть не забыл, – добавляет он. – Твоя машина прибыла на день раньше. Она в гараже. Ключ у Тейлора.
Э-ге-ге… «Сааб»?
– Завтра можно поехать?
– Нет.
– Почему?
– Сама знаешь. И вот что еще. Если ты соберешься выйти из офиса, дай мне знать. Вчера там был Сойер, наблюдал за тобой. Похоже, я вообще не могу
тебе доверять.
Он хмурится, а я чувствую себя провинившимся ребенком – опять. В другой раз я бы поспорила с ним, но сейчас он взвинчен из-за разговора об
Элене, и я не хочу доводить его до крайности. Тем не менее не могу удержаться от язвительного замечания:
– Я тоже не могу тебе доверять. Мог бы предупредить, что за мной наблюдал Сойер.
– Ты и тут лезешь в драку? – огрызается он.
– Я и не знала, что мы деремся. Думала, мы разговариваем, – недовольно бормочу я.
Он закрывает глаза, словно пытается сдержать гнев. Я сглатываю и с тревогой наблюдаю за ним. Я не знаю, что будет дальше.
– Мне надо работать, – спокойно сообщает Кристиан и с этими словами выходит из комнаты.
Я делаю шумный выдох. Я и не замечала, что затаила дыхание. Падаю на кровать и лежу, уставившись в потолок.
Сможем ли мы когда-нибудь нормально разговаривать, не пускаясь в споры? Как это утомительно.
Просто мы пока еще недостаточно хорошо знаем друг друга. Хочу ли я перебраться к нему? Я даже не знаю, могу ли я предложить ему чашку чая или
кофе, когда он работает. Могу ли я вообще ему мешать? Я плохо представляю, что ему нравится, а что нет.
Ему явно надоела вся эта история с Эленой – он прав, я должна что-то решить. Успокоиться. Что ж, он хотя бы не ждет от меня, что мы подружимся.
И я надеюсь, что теперь она не будет приставать ко мне с предложениями о встрече.
Встаю с кровати и подхожу к окну. Отпираю балконную дверь и подхожу к стеклянному релингу. Он прозрачный, и это меня немного нервирует, ведь
здесь так высоко. Воздух прохладный и свежий.
Я смотрю на мерцающие огни Сиэтла… Тут, в своей крепости, Кристиан далек от всего. Он ни перед кем не в ответе. Он только что сказал, что любит
меня, а потом случилась вся эта ерунда из-за заразы Элены… Я тяжело вздыхаю. У него такая сложная жизнь, а он такой сложный человек!
Бросив последний взгляд на Сиэтл, распростершийся золотым покрывалом у моих ног, решаю позвонить Рэю. Я не говорила с ним несколько дней. Как
обычно, разговор у нас недолгий, но я удостоверилась, что с ним все в порядке и что я отрываю его от важного футбольного матча.
– Надеюсь, что у вас с Кристианом все хорошо, – говорит он как бы невзначай. Я понимаю, что он выуживает информацию, но не очень стремится ее
услышать.
– Да. Все хорошо. – Типа того, и я собираюсь переехать к нему.
Все хорошо. – Типа того, и я собираюсь переехать к нему. Хотя мы не обсудили сроки.
– Целую тебя, па.
– Я тебя тоже, Энни.
Я гляжу на часы. Всего десять вечера. После нашего напряженного разговора я нервничаю, не могу успокоиться.
Быстро приняв душ, я возвращаюсь в спальню и хочу надеть одну из ночных рубашек, которые Кэролайн Эктон прислала для меня от фирмы «Нейман
Маркус». Кристиан все время нудит из-за футболок. Рубашек три штуки. Я выбираю бледно-розовую и надеваю ее через голову. Ткань приятно скользит
по коже, лаская ее, и облегает фигуру. Ощущение роскошное – тончайший атлас. Ого! Я выгляжу как кинозвезда тридцатых годов. Рубашка длинная,
элегантная – и очень не моя.
Я накидываю подходящий халат и хочу поискать в библиотеке какую-нибудь книгу. Я могла бы почитать что-нибудь и на айпаде – но сейчас мне хочется
взять в руки настоящую книгу, это успокаивает. Кристиана я оставлю в покое. Возможно, к нему вернется хорошее настроение после работы.
Как много книг в его библиотеке! Одни только названия можно читать целую вечность. Мой взгляд случайно падает на бильярдный стол, и я краснею,
вспомнив вчерашний вечер. С улыбкой смотрю на линейку, все еще валяющуюся на полу. Поднимаю ее, бью по ладони. Ой! Больно.
Почему я не могу вытерпеть чуть больше боли ради любимого мужчины? Опечалившись, кладу линейку на столик и продолжаю поиски хорошего чтива.
Большинство книг – первоиздания. Как ему удалось собрать внушительную библиотеку за такое короткое время? Возможно, в обязанности Тейлора входит
и покупка книг. Я останавливаю выбор на «Ребекке» Дафны дю Морье. Давно ее не перечитывала. С улыбкой устраиваюсь, поджав ноги, в одном из
мягких кресел и читаю первую строчку:
«Прошлой ночью мне снилось, что я вернулась в Мандерли…»
Я выныриваю из сна, когда Кристиан поднимает меня на руки.
– Эй, – бормочет он. – Я тебя обыскался, а ты тут спишь.
Он прижимается губами к моим волосам. В полусне я обнимаю его за шею и вдыхаю его запах – ах, какой родной и приятный, – а он несет меня в
спальню. Кладет на кровать и накрывает.
– Спи, малышка, – шепчет он и прижимается губами к моему лбу.
Внезапно просыпаюсь и не сразу понимаю, где я. Мне приснилось что-то тревожное. Я всматриваюсь в темноту, мне мерещится чей-то силуэт, стоящий в
изножье кровати. Нет-нет, всего лишь показалось. Из большой комнаты доносятся еле слышные аккорды рояля – какая-то очень сложная ритмичная
мелодия.
Который час? Я гляжу на будильник – два часа ночи. Неужели Кристиан так и не ложился? Оказывается, я сплю в длинном халате. Выпутав из него
ноги, я слезаю с кровати.
Выхожу в комнату, стою в тени, слушаю. Кристиан весь отдается музыке. Он сидит в круге, вернее, даже в пузыре света, и мне сейчас кажется, что
стенки пузыря надежно защищают его от всех тревог и опасностей. Мелодия, которую он играет, мне слабо знакома. Ах, как мастерски он играет!.. И
почему меня всегда удивляют его бесчисленные таланты?
Что-то в этой картине кажется необычным, и я не сразу понимаю, что опущена крышка рояля. Поэтому я так хорошо вижу музыканта. Он поднимает
голову, и я гляжу в его серые глаза – они чуть сияют в рассеянном свете лампы. Не сбившись ни на миг, он продолжает играть, а я тихонько иду к
нему. Его глаза устремлены на меня, они разгораются все ярче и ярче. Когда я подхожу близко, музыка обрывается.
– Почему ты остановился? Было так чудесно.
– Ты не представляешь, как ты желанна мне сейчас, – ласково произносит Кристиан.