Я назвал ресторан извозчику и откинулся на сиденье. Она сидела прямо как стрела, и я мог спрятаться за ней.
- Когда вы последний раз бывали в Челтенхэме? - спросил я.
Дьявол вертелся вокруг нас в ту ночь. Что бы я ни сказал, каждая реплика в той пьесе, роль в которой мне было суждено играть экспромтом, была предусмотрена:
- Родной Челтенхэм... - ответила она. - А как вы догадались?
- Ну, понимаете, красивая женщина всегда бросается в глаза.
- А вы там жили?
- В одном из тех красивых домов на Куинз Парейд.
- Мы были с вами, видимо, близкими соседями.
Я почувствовал, что ее массивное лиловое бедро пододвинулось ко мне немного ближе - видимо, она хотела подчеркнуть только что упомянутую близость. Я обрадовался, что кэб остановился: мы проехали от казино шагов двести, не более.
- Немного чванливо, а? - спросил я, уставившись на освещенный барельеф головы над входом. - Он напоминал огромную картофелину. Мы должны были прокладывать себе дорогу через обрезки хлопчатобумажной материи, которая, думается мне, имитировала легкую прозрачную ткань. Маленький зал был сплошь обвешан фотографиями писателей, актеров и кинозвезд. Мы также вынуждены были поставить свои автографы в книге почетных гостей и, таким образом, стали пожизненными членами этого клуба. Я подписался: "Роберт Деваро". Я чувствовал, как она навалилась на мои плечи, искоса подглядывая, как я расписываюсь.
Ресторан был переполнен и довольно ярко освещен круглыми стеклянными абажурами. Вокруг было много зеркал, которые, видимо, были закуплены при распродаже какого-то старинного ресторана, так как были украшены старомодными рекламными надписями вроде: "Баранина отбивная".
- На открытии этого ресторана был сам Кокто, - сказала она.
- А кто это?
- Ах, полковник, - пожурила она, - вы надо мной смеетесь!
Я ответил:
- Вы знаете, жизнь, которую мне приходится вести, не оставляет много времени для чтения...
И вдруг, как раз под рекламой "баранины отбивной", я увидел Кэри - она внимательно всматривалась в меня.
- Как я завидую людям, ведущим бурную жизнь, полную приключений и опасностей, - воскликнула моя спутница и положила сумочку - со звоном - на стол.
Все ее птичье гнездо всколыхнулось, а серьги задрожали, когда она, повернувшись ко мне, доверительно сообщила:
- Расскажите, полковник, о себе. Я так люблю... просто обожаю... слушать, как настоящие мужчины вспоминают эпизоды из своей бурной жизни.
Глаза Кэри в зеркале стали огромными, а ее челюсть немного отвисла, будто бы она онемела на середине фразы.
- О, понимаете, мне нечего особенно вспоминать.
- Мужчины такие скромные в отличие от нас, женщин. Если бы у меня были какие-нибудь необычайные приключения, которыми я могла бы гордиться, я бы при каждом удобном случае рассказывала о них. Челтенхэм, конечно же, казался вам слишком тихим местом.
Я услышал, как за соседним столиком звякнула ложка, и неуверенно пробормотал:
- О, мне нравится тихая и спокойная жизнь. Что вы будете есть?
- У меня такой совсем маленький аппетитик, полковник. Разве что лангуст "Термидор"...
- И бутылочку доброго винца? - я чуть не откусил себе язык, но ужасные слова были уже произнесены.
Я хотел обернуться к Кэри и сказать: "Это не я говорю. Это совсем не мои слова. Это слова моего персонажа. Виновен автор пьесы, а не я".
Незнакомый голос произнес:
- Я горячо тебя люблю. Я люблю все, что ты делаешь, как ты разговариваешь, как ты молчишь. Жаль, что я не знаю хорошо английского языка, чтобы высказать тебе...
Я медленно повернулся в сторону и бросил взгляд на Кэри. Никогда - кроме момента, когда я впервые поцеловал ее, - не видел, чтобы она так покраснела.
Птичье Гнездо сказала:
- Какие же они молоденькие и какие романтичные, правда? Я всегда считала, что англичане очень сдержанные люди. Именно это делает наше свидание таким неожиданным. Полчаса назад мы даже не слышали ничего друг о друге, а теперь вот сидим вместе за столом за бутылочкой доброго винца, как вы только что выразились. Как мне нравятся эти колоритные выражения настоящих мужчин! Вы женаты, полковник?
- Ну, в некотором смысле...
- Что вы имеете в виду?
- В некотором смысле мы разведены.
- Как грустно. И я также потеряла мужа - он умер. Возможно, это не так грустно.
Голос, который я начал уже ненавидеть, произнес:
- Твой муж не заслуживает того, чтобы ты сохраняла ему верность. Покинуть тебя одну на целую ночь ради игры в рулетку...
- Сегодня вечером он не в казино, - сказала Кэри и добавила сдавленным голосом:
- Он сейчас в Каннах ужинает с молодой, красивой и умной вдовой.
- Не плачь, дорогая.
- Я не плачу, Филипп, я... я... я смеюсь. Если бы только он мог меня видеть...
- Он наверняка пришел бы в ярость от ревности. А ты ревнивая?
- Так трогательно, - заметила Птичье Гнездо, - Тяжело удержаться, чтобы не слушать. Кажется, целая жизнь проходит перед глазами...
Вся эта сцена, по-моему, выглядела до отвращения однообразно.
- Женщины такие доверчивые, - сказал я, специально повысив голос. - Все началось с того, что моя жена начала ухаживать за молодым человеком, потому что он выглядел голодным. Верно, он и был голоден. Он обычно ходил с ней по дорогим ресторанам, как этот, и заставлял ее платить. Вы знаете, сколько содрали с нас за лангусты "Термидор"? Это блюдо такое дорогое, что в меню даже не проставлена цена. Простое, дешевое студенческое кафе.
- Я ничего не понимаю, полковник. Что-нибудь вас расстроило?
- А возьмите вино. Разве, по-вашему, я должен тянуть из себя жилы, чтобы он пил это вино за мой счет?
- Вы ведете себя непристойно.
Кто-то поставил бокал на стол с такой силой, что он разбился. Ненавистный голос сказал:
- Дорогая, это хорошая примета. Видишь - я вылил чуточку вина тебе за ушки и на макушку... Ты думаешь, твой муж переспит с той красивой леди в Каннах?
- Спать - это все, на что он пригоден.
Я вскочил на ноги и закричал на нее:
- Не могу больше выдерживать всего этого нахальства. Как ты смеешь такое говорить?
- Филипп, - сказала Кэри, - уйдем.
Она оставила на столе несколько банкнот и повела его за собою. Он был слишком удивлен, чтобы сопротивляться.
Птичье Гнездо сказала:
- Они действительно вели себя не очень хорошо, зашли слишком далеко, правда? Такие вещи говорить при всех, вслух! Мне нравится ваше старомодное рыцарское поведение, полковник.