Просто не могу прийти в себя. Дай Бог памяти, последний раз мы встречались...
- Меня зовут Бертрам.
Я понял, что моя фамилия ни о чем ему не говорит.
- Ну конечно же, - сказал он. - Давно приехали?
- Мы здесь уже девять дней. Мы надеялись, что вы успеете на нашу свадьбу.
- Свадьбу?
Я наблюдал, как постепенно он начинает все припоминать. Через мгновение он начал выкручиваться, подбирая объяснения.
- Мой дорогой дружище, надеюсь, что все обошлось. У нас внезапно сломался двигатель. Знаете, как это бывает в открытом море. И ни с кем нельзя было связаться. Сегодня вечером я приглашаю вас на яхту. Подготовьте свои чемоданы. Мы отплываем в полночь. Монте-Карло очень большое искушение для меня. А как вы? Много денег проиграли?
Он старался утопить свою вину в потоке слов.
- Нет, наоборот, немного выиграл.
- На этом нужно остановиться. Единственный выход.
Он быстро оплатил свое "Перно". Он старался как можно быстрее исправить свою ошибку.
- Приходите ко мне на яхту. Сегодня мы поужинаем. Втроем. На яхте. До самого Портофино на борту никого больше не будет. Скажите, что ваш счет в отеле оплачу я.
- Не нужно. У меня есть деньги.
- Я не хочу, чтобы вы тратили свои деньги: это моя вина, что я опоздал.
Друтер взял свою кепочку яхтсмена и вышел. Я только и заметил, что походка у него была морская, вразвалочку. Он не оставил мне времени на то, чтобы моя ненависть нашла выход, или хотя бы на то, чтобы я сказал ему, что не знаю, где сейчас моя жена. Я вложил деньги для Боулза в конверт и попросил портье, чтобы тот передал их ему в баре казино в девять часов вечера. Потом поднялся наверх в свой номер и начал упаковывать чемоданы. У меня появилась небольшая надежда, что, если мне удастся заполучить Кэри с собой в море, все наши беды останутся здесь: на берегу, в богатом отеле, в роскошно украшенном зале для избранных, в казино. Мне хотелось поставить все наши невзгоды и сразу же их проиграть. Но когда я закончил укладывать чемоданы и зашел в ее спальню, то понял - надежды больше нет. Комната была не просто пустой - она была покинутой. Туалетный столик ожидал другого клиента - одна-единственная вещь лежала на нем. Это было традиционное прощальное письмо. Женщины так много читают разных журналов и, видно, в совершенстве знают формулы прощания, вычитанные в них; все они какие-то безликие: "Милый, больше я к тебе не вернусь. Мне не хватило духа сказать тебе об этом в глаза, да и какая в этом нужда? Мы больше друг другу не подходим". Я вспомнил все предыдущие девять дней, вспомнил, как подгоняли мы тот старомодный драндулет.
Возле конторки мне подтвердили:
- Да, мадам освободила номер час назад.
Я попросил, чтобы присмотрели за моими чемоданами: Друтер, конечно, не захочет держать меня на борту своей яхты, когда узнает, о чем я собираюсь ему сообщить.
Друтер побрился, надел новую рубашку и читал книгу в небольшой каюте для отдыха на своей яхте. У него снова был величественный вид человека с восьмого этажа. Бар был гостеприимно открыт, и цветы выглядели так, будто их только что срезали. Но все это не произвело на меня никакого впечатления. Я на собственной шкуре убедился в действительной цене его доброты, а такая неискренняя доброта может лишь погубить людей. Доброта должна идти от сердца. Я держал нож за пазухой и выжидал момент, чтобы пустить его в ход.
- Но я не вижу вашей жены?
- Она скоро подойдет, - ответил я.
- Но я не вижу вашей жены?
- Она скоро подойдет, - ответил я.
- А ваши чемоданы?
- Их тоже принесут скоро. Можно мне выпить?
Меня не мучило сомнение, как датского принца, чтобы набраться смелости для вероломного убийства. Я быстро проглотил две рюмки виски. Он налил и себе, положил лед, прислуживая мне, как равному. Ему даже в голову не приходило, что теперь я выше его по служебной лестнице.
- Вы выглядите утомленным, - отметил он. - Отпуск не пошел вам на пользу.
- У меня было много забот.
- Вы не забыли прихватить с собой Расина?
- Нет, не забыл.
На мгновение меня тронуло, что он помнит такие мелочи.
- Может быть, после обеда вы бы почитали немного из Расина. Когда-то я им очень увлекался. Много в жизни было такого, что теперь забылось. Старость не радость, не та уже у меня память.
Я вспомнил, как Кэри говорила: в конце концов, в его годы он имеет право на забывчивость. Но вспомнив Кэри, я чуть не уронил слезу в рюмку.
- Мы забываем многие вещи, которые находятся под руками, но хорошо помним далекое прошлое. Меня часто тревожит прошлое. Ненужные недоразумения.
Ненужная боль.
- Можно мне еще выпить?
- Пожалуйста.
Он сразу же поднялся, чтобы налить. Наклонившись над баром и повернувшись ко мне своей широкой спиной, он сказал:
- Не стесняйтесь, говорите. Мы сейчас с вами не на восьмом этаже. Просто два человека в отпуске, надеюсь, друзья. Не беда, если один из нас зальет свое горе, немного выпьет и немного опьянеет.
Я был чуть пьяный - более чем немного. Мой голос выдал мое волнение, когда я сказал:
- Моя жена не придет. Она меня покинула.
- Поругались?
- Никакой ссоры не было. Таких слов, которые можно оспаривать или забыть, сказано не было.
- Она кого-нибудь полюбила?
- Не знаю. Возможно.
- Расскажите мне все. Я не могу вам помочь, но каждому в такой момент нужно, чтобы его выслушали.
Использовав местоимение "каждый", он превратил мое личное горе во всеобщее, будто все люди осуждены на муки. "Каждый" рождается, "каждый" умирает, "каждый" утрачивает любимых. Я рассказал ему все. Все - кроме того, ради чего я пришел сюда на борт и о чем я должен был сообщить ему в первую очередь. Я вспомнил наши ленчи с кофе и булочками, мои выигрыши, рассказал о голодном студенте и о Птичьем Гнезде. Я вспомнил о нашей ссоре из-за официанта и о том, как она мне сказала: "Я тебя больше не люблю". Я даже теперь мне это кажется невероятным - показал ему прощальное письмо.
- Простите меня, - сказал он. - Если бы я не задержался, этого не случилось бы. Но, с другой стороны, вы бы не выиграли все эти деньги.
- На кой черт мне нужны теперь все эти деньги! - ответил я.
- Так легче всего говорить. Я сам говорил то же самое много раз. Но вот видите - я все еще тут... - он широким жестом обвел свой уютный скромный салон - иметь такой мог себе позволить только очень богатый человек. - Если бы в самом деле я делал то, что говорил, меня бы здесь не было.
- А я говорю то, что думаю в самом деле.
- В таком случае у вас еще есть надежда.