Теперь это ее могила. Она там так и останется с ножом в спине, который, кстати, его владелец даже не пожелал забрать. Кажется, что в развалинах осталась какая-то надпись.
- Что за надпись? - спросила Коломба.
- "Здесь Флоренция совершила акт справедливости. Ступай с миром, прохожий!"
- Для такой гадины это даже слишком красиво, - заметила Кьяра. - Во всяком случае, хорошо, что ее уже нет в живых.
- Гораздо лучше, чем ты думаешь, - сказала Фьора.
Очутившись у Альбицци, где ей всегда было так хорошо, она с удовольствием почувствовала, что время остановилось и что возвращалось прошлое. Здесь ничего не изменилось, все было на своих местах. Даже запах оставался прежним. А засахаренные сливы, верх кулинарного искусства Коломбы, которыми ее угощали, были такими же вкусными.
И даже дядя Кьяры, старый Людовико, совсем не изменился.
Придя вечером к ужину, он поцеловал Фьору, словно и не расставался с ней, сделал ей комплимент и удалился в свою комнату. Часы, не посвященные ботанике, бабочкам и минералам, были для него потерянным временем. Лоренцо любил чудаковатого ученого, как и его отец и дед. И благодаря ему члены семьи Альбицци, изгнанные ранее, смогли вернуться во Флоренцию.
Все события проходили мимо Людовико. Уходя из дома своего старого друга Тосканелли, Людовико был поражен, когда увидел, как мужчины и женщины тащили труп Джакопо Пацци.
- Мне было трудно узнать в этом разложившемся трупе старика Пацци, так как я и не знал, что он уже умер, - с горечью сказал он.
- Мой дорогой дядюшка, что же должно произойти, чтобы оторвать тебя от твоих занятий ботаникой? После убийства Джулиано Медичи Лоренцо и сеньория взялись за то, чтобы уничтожить семью Пацци. Разве ты забыл, что их дворец сгорел несколько дней назад? - спросила Кьяра. - Уже месяц льют дожди, и все эти люди считают, что виноват в этом Пацци, сын сатаны, которого похоронили в церкви. Надеюсь, что его все-таки перезахоронят?
- Да, мне помнится, что Петруччио что-то говорил об этом.
Вроде бы этого старика должны были закопать недалеко от земляного вала, рядом с воротами Святого Амброджио. Не так ли, Коломба? Я съел бы еще кусочек голубя.
Поев, он пошел искать кошку, которая дремала возле камина.
Он взял ее на руки и, пожелав обеим женщинам спокойной ночи, отправился в свой рабочий кабинет.
Как и когда-то прежде, они легли в кровать Кьяры. Им надо было так много сказать друг другу. А сегодня вечером в особенности. Но для разговора им явно не хватило бы и ночи. Ночь была тихая, лунный свет освещал спальню каким-то таинственным светом. Белая акация, растущая прямо напротив спальни Кьяры, издавала тонкий, нежный запах. Ее лепестки падали прямо на подоконник. В этой атмосфере, полной нежности и теплоты, так напоминавшей прошлое, Фьора была откровенна с подругой больше, чем с Деметриосом. Ведь Кьяра была женщиной и могла лучше понять душевные порывы своей подруги.
Кьяра посоветовала Фьоре - как, впрочем, и Деметриос - оставить в тайне свое замужество с Карло Пацци.
- Подумай, ведь скоро начнется война, и Рим станет противником Флоренции. Вряд ли ты еще увидишься с этим юношей.
- Однако я - его жена, а он вел себя как настоящий друг.
Я знаю, что он так любил свой дом в Треспьяно. Ах, если бы только мне удалось вернуть его ему!
- Твое желание понятно мне, но подожди немного. Кажется, что Лоренцо никак не придет в себя после всех этих событий.
Ты, безусловно, помогаешь ему, но будь осторожной, ибо его поведение непредсказуемо. А что ты собираешься делать в будущем? Нельзя же тебе жить в зависимости от страсти суверена?
- Ты хочешь сказать, от его каприза, мне кажется, это было бы более точное слово. Ведь до моего возвращения у Лоренцо была любовница А я уверена, что она у него была.
- Да, Бартоломея дель Нази. Красивая, но очень хитрая женщина. А ее родственники стоят за нее горой. Им может не понравиться, что твое присутствие уменьшит их доходы". Боюсь, что тебе даже угрожает опасность.
- Зачем им брать грех на душу? Я все же покину Лоренцо, Мне только не хочется ранить его душу.
- Будь откровенной! Неужели тебе захочется отказаться от того, что он тебе дает?
- Ты права. Мне хотелось бы, чтобы такое положение вещей продлилось еще немного. Впрочем, он хочет того же. И в знак расположения ко мне он предложил, чтобы послали в Плесси за моим сыном и Леонардой. Но я пока не решилась на это. Я не знаю почему, ведь это в интересах ребенка. Если он будет воспитан здесь, он сможет в будущем взять в руки дело моего отца.
- Ты это серьезно говоришь? - удивилась Кьяра.
- Конечно. С самого рождения мне хотелось, чтобы он пошел по пути моего отца: чтобы он был смелым, образованным, великодушным, ценящим красоту. Разве тебе это кажется невероятным?
- Откровенно говоря, да.
- Но почему?
- Но ведь ты же вышла замуж за мессира де Селонже! Ты забываешь, что твой сын - это и его сын, что в его стране его имя известно, даже если это имя человека, заплатившего за свою жизнь на эшафоте. Тебе не удастся сделать из него флорентийского буржуа.
- Тогда какая же ждет его трагедия?
- Сейчас об этом говорить бессмысленно, но однажды он поймет это. Повзрослев, Филипп начнет задавать тебе вопросы, на которые надо будет отвечать. И может, кто знает, он выберет опасную жизнь воина, как и его отец, вместо спокойной жизни, которую ты для него мечтаешь создать, но в которой ему не найдется места. Твои корни были вырваны, и ты по себе знаешь, как это больно. Не делай так, чтобы у твоего ребенка была бы такая же жизнь. Воспитай его в любви и в памяти о твоем супруге, - наставительно сказала Кьяра.
- А разве я не смогу этого сделать, если останусь с Лоренцо? - спросила Фьора.
- Может быть, у тебя и получится, но я считаю, что ты должна расстаться с Лоренцо. Наверное, тебе мои слова покажутся странными, - добавила Кьяра с улыбкой, - но если бы у меня был ребенок, я бы пошла на любые лишения ради него и вынесла бы их с радостью.
Не говоря ни слова, Фьора обняла свою подругу и поцеловала ее, скрывая слезы.
- Не плачь, дорогая моя! - сказала Кьяра. - Я уверена, что ты еще будешь счастлива! А теперь спать! Уже скоро светает.
Они проснулись от страшного крика. Кричала Коломба.
Прямо босиком, в ночных рубашках, подруги бросились к открытой входной двери. Перед дверью лежала Коломба. Служанка похлопывала ее по щеке, слуга вопил благим матом, а молодой элегантный человек кричал вместе с Людовико Альбицци, стоявшим в одном халате и с котом в руке.
Присоединившись к ним, молодые женщины увидели детей, которые убегали, таща что-то на веревке.
- Что случилось, дядюшка? - с беспокойством спросила Кьяра, увидев, что старик просто стал красным от возмущения.
- Да это все этот дьявол Джакопо Пацци. Опять он болтается по улице. Мне еще не приходилось видеть покойника, который так долго не может успокоиться.