Как будто нельзя было продать пару акров земли!
Сквозь запотевшие окна мы глядим в туманную ночь.
– Знаешь, я поэтому в Общепар и записалась, – говорит Ферн. – Если бы я хоть раз привидение увидела – какого-нибудь римского центуриона, всадника без головы, Риту и Нэйтана Бишопов, да кого угодно, мне все равно… Одного-единственного призрака было бы достаточно, я бы тогда точно знала, что смерть – не конец игры, а дверь. А за дверью – Джонни. Ох, Салли, если бы только знать, что он… ну, не просто прекратил быть. Ради этого я на все готова. Вот честно. Все бы отдала, запросто… – Ферн прищелкивает пальцами.
– Простите, – обращаюсь я к странному типу в халате. – Вы не подскажете, как пройти на кухню?
Он меня игнорирует, в упор не замечает.
– Спасибо, вы мне очень помогли, – ехидно говорю я.
Он еще больше морщит лоб, а потом медленно открывает рот. Вот еще, юморист выискался! Голос у него сиплый, какой-то пыльный, между словами – длинные паузы.
– Я… еще… в… доме?
Похоже, он обкурился до чертиков.
– Да уж явно не на Трафальгарской площади.
Медленно тянутся секунды. Он продолжает разговаривать со стеной. Ну ни фига себе!
– У… меня… имя… отня… ли…
Я пытаюсь его успокоить:
– Ничего страшного, утром все найдется.
Он смотрит в мою сторону, но не на меня, словно не понимает, откуда доносится мой голос.
– Даже… уме… реть… не… дают.
Нет, точно глюки.
– Мой вам совет на будущее – не курите всякой дряни.
Он наклоняет бритую голову к плечу, щурится, будто прислушивается к звукам откуда-то издалека.
– А… ты… но… вый…
– Кто? – хихикаю я – больше нет сил сдерживаться. – Новый мессия, что ли?
Диван подрагивает от тяжелых басов «Safe from Harm».
– Выпейте кофе покрепче, – говорю я типу в халате.
От этих слов лицо его передергивается, как от горсти щебня, мне даже жалко становится. Тип в халате закрывает глаза, будто старается что-то вспомнить.
– Гость… – говорит он и рассеянно, по-стариковски моргает.
Я жду продолжения. Он молчит.
– Я – новый гость? Вы это хотели спросить? Новый гость?
Следующую фразу он изрекает как заправский чревовещатель – сначала двигает губами, а сами слова звучат лишь через несколько секунд:
– Я… нашел… в ще… ли… ору… жие…
Отсроченное воспроизведение – потрясающий фокус, но от слов про оружие мне становится не по себе.
– Послушайте, а давайте как-нибудь без оружия обойдемся…
И тут этот полуголый, в дым укуренный тип вытаскивает из кармана халата серебряную спицу в ладонь длиной. Я отшатываюсь – а вдруг он меня ткнет? – но потом соображаю, что он протягивает ее мне, как подарок. Один конец спицы украшен серебряной лисьей головой с блестящими камушками глаз.
– Ой, какая прелесть! – говорю я, рассматривая странную вещицу. – Она антикварная? Наверное, шпилька гейши или что-то в этом роде?
А вдруг…
А вдруг Слейд-хаус – это глюк, а дверца – путь к свободе? Что, если эта кроличья нора ведет не в Страну чудес, а, наоборот, домой? Что, если…
Кто-то касается моего плеча, и я, вздрогнув, втягиваю голову внутрь, в коридор Слейд-хауса, где звучит музыка, где вечеринка в разгаре… Оборачиваюсь: на меня сверху вниз глядит Злая Волшебница Запада.
– Эй, Салли Тиммс, ты что здесь делаешь?
Я лихорадочно вспоминаю, как ее зовут:
– Кейт?
– Тебе плохо? Или ты что-то уронила?
– Нет, я просто хотела понять, куда эта дверца ведет.
Злая Волшебница недоуменно смотрит на меня:
– Какая дверца?
– Вот эта, – говорю я и показываю Кейт Чайльдс… голую стену.
Никакой дверцы нет. Трогаю стену рукой – стена как стена. Встаю, тяну время, думаю, как теперь выкручиваться. Мысли путаются. Да, у меня глюки из-за наркотиков, подмешанных в еду или в питье, но не признаваться же Кейт, что меня опоили.
– Мне домой пора.
– Так ведь рано еще, Салли Тиммс.
– Голова разболелась. И месячные начались.
Кейт снимает маску Злой Волшебницы, под которой оказывается взволнованное, по-сестрински заботливое лицо, обрамленное светлыми, как у Барби, волосами.
– Давай я тебе такси вызову. Этим волшебством я в совершенстве овладела с самого рождения. Вот щелкну пальцами, и… – Она начинает хлопать себя по бокам, как в аэропорту, перед контролем службы безопасности. – У меня весьма кстати есть новенький навороченный мобильник в одном из этих… волшебных кармашков.
Такси было бы в самый раз, но у меня всего два фунта.
– Нет, я пешком пойду.
– Пешком? – Она с сомнением глядит на меня. – Тебе же нездоровится. Может, не стоит?
– Спасибо, мне на свежем воздухе полегчает.
– Знаешь, попроси-ка Тодда Косгроува, чтобы он тебя домой проводил. Тодд – настоящий джентльмен, таких в Англии почти не осталось.
Оказывается, Кейт знакома с Тоддом!
– Да, я как раз его ищу.
– А он тебя ищет, Салли. Он на втором этаже, в игровой комнате.
Сегодня весь вечер – как настольная игра, придуманная пьяным М. К. Эшером и гриппующим Стивеном Кингом.
– А где игровая комната?
– Туда легче всего попасть, если пересечь комнату с телевизором, пройти по коридору, а потом подняться по лестнице на самый верх. Не бойся, не заблудишься.
– Да вроде какую-то студентку похитили, – с североанглийским акцентом отвечает вервольф, не глядя на меня. – Из нашего универа.
– Обалдеть. Правда, что ли, – взяли и похитили?
– Ага, ну вроде так говорят.
– А как ее зовут?
– Полли. Или Сара… Не помню. – Вервольф пьян. – Нет, кажется, Анни. Она всего пять дней как пропала, но сейчас что-то из ее вещей нашли, и теперь полицейские считают вроде как… в общем, типа похищение. Или что похуже.
– А что нашли-то?
– Зеркальце, – бормочет вервольф заплетающимся языком. – Или пудреницу. Погоди, сейчас скажут…
На экране телевизора возникает изображение нашего студенческого клуба, перед зданием стоит журналистка с большим розовым микрофоном.
– Спасибо, Боб. Серьезность ситуации встревожила всех на кампусе. Утром прозвучало официальное объявление полиции о розыске восемнадцатилетней Салли Тиммс, пропавшей студентки, которую в последний раз видели в прошлую субботу вечером в районе Вествуд-роуд…
Слова журналистки превращаются в вязкую кашу. Пропала? Пять дней назад? В прошлую субботу? Так ведь сегодня еще суббота! Я всего час в Слейд-хаусе провела, не больше. Нет, наверное, это какая-то другая Салли Тиммс пропала. На экране появляется моя фотография. Это я… Я?! Салли Тиммс на фотографии одета точно так же, как я сейчас: куртка Зиззи Хикару, на шее маорийская нефритовая подвеска – ее Фрейя сегодня утром прислала, я двенадцать часов назад у привратника посылку забрала.