Они напомнили Диане царапины – помарки…
– Эти шрамы находились под внешними слоями кожи. Белыми они остаются, потому что это шрамы от ожогов. Мертвый эпидермис, куда не поступает кровь. Жар усиливает контраст между температурой снабжаемой кровью плоти и шрамами. Классический случай: некоторые стигматы лучше видны, когда у вас высокая температура.
Диана разглядывала тонкие черточки и видела в них какие‑то буквы. Полустертые и перевернутые, как в зеркале. Антрополог угадал ход ее мыслей.
– Сначала я подумал, что буквы могли быть написаны раскаленной иглой, – объяснил он. – Но эти надписи сделаны в обратном порядке, и я решил, что их можно будет расшифровать, отпечатав на бумаге – тогда они перевернутся, – и попытался использовать пропитанную чернилами губку…
На экране появилось новое изображение.
– Вот что у меня получилось. Как видите, надпись не изменилась. Это нерешаемая задача.
Диана вцепилась в металлический поручень, чувствуя, как по жилам разливается огонь. Роман вывел на монитор следующую картинку: черные ладони с крошечными белыми черточками на пальцах.
– Инфракрасное изображение. Надпись видна гораздо яснее из‑за разницы температур живой ткани и шрамов. Тут‑то я и понял, с чем мы имеем дело.
– Ну, и…
– Буквы не латинские. Это кириллица.
Увеличенные знаки заполнили экран: цифры и славянские буквы. Диана спросила охрипшим голосом:
– Что… что означает надпись?
– Она сделана по‑русски. Это дата. Вот ее перевод: 20 ОКТЯБРЯ 1999 ГОДА.
– Ребенок – носитель послания, – заключил антрополог.
Помолчав, он добавил со страхом в голосе:
– Послание выгравировали на его пальцах с помощью огня и, если можно так выразиться, запрограммировали: оно проявляется, когда у ребенка жар. Это совершенно… невероятно. Но чтобы разгадать дату, нужно было дождаться, когда у Люсьена поднимется температура.
Диана больше не слушала объяснений Романа. Ответы пришли к ней как озарение: второй Люсьен тоже носитель. Кто‑то пометил «Люсяней» так, чтобы дата на кончиках пальцев становилась заметной только в состоянии транса. Дети были вестниками. Но для кого предназначалась информация? И что означает эта дата?
Диана почти сразу сформулировала первый ответ: сообщение адресовано Рольфу фон Кейну, Филиппу Тома и Евгению Талиху. Эти люди входили в команду токамака и ждали послания, чтобы вернуться в свое прошлое.
Дети прибыли в Европу инкогнито, через посредничество организаций, занимающихся усыновлением, чья деятельность абсолютно легальна, в этом Диана не сомневалась. Фонды были всего лишь инструментом в чьей‑то игре – как и она сама, когда усыновляла маленького Люсьена. Ирен Пандов усыновила Стража Евгения Талиха, Рольфу фон Кейну повезло меньше: его вестник попал к незнакомой ему молодой женщине Диане Тиберж. Вот почему иглоукалыватель сказал ей тогда: «Этот ребенок должен жить». Он ждал знака, и для этого Люсьен должен был впасть в транс.
Диана сделала второй вывод: спровоцировав аварию, марксист и шпион Филипп Тома попытался помешать фон Кейну узнать дату встречи, чтобы тот не смог в ней участвовать. Безумие, абсурд, кошмар? Именно так, но Диана знала, что не ошибается. У этих людей не только было общее прошлое: какие‑то неизвестные ей цели заставили одного члена команды играть против другого.
Третий, и последний, вывод был совершенно очевиден: кто‑то хотел помешать членам команды токамака вернуться в страну и использовал для этого более чем радикальный способ, превращая их сердца в кровавое месиво.
Диану окружала зловещая тьма, но два светлых момента она различала.
Во‑первых, она предчувствовала, что Люсьену – ее Люсьену – больше ничего не угрожает.
Ему хотели помешать выполнить миссию, но теперь дата встречи известна, значит, миссия завершена.
Второй светлый момент был, как это ни странно, связан с природой нанесенных детям увечий. Им сожгли пальцы, и это было жестоко, омерзительно, возмутительно, но не имело отношения ни к магии, ни к паранормальным явлениям. Стражи были обычными маленькими мальчиками, которых пометили на всю их оставшуюся жизнь. Диана была ошеломлена собственными открытиями, ее шатало от усталости, но она вспомнила о разговоре с Ланглуа. Лейтенант на что‑то наткнулся, и это что‑то наверняка поможет ей разобраться во всем до конца.
– Я ненадолго, – сообщила она антропологу и вышла.
Она в последний раз взглянула на лицо человека с серебристо‑седыми волосами. По телефону он сказал: «Возможно, вы увязли в этом деле гораздо глубже, чем думаете…» Что он раскопал? Диана была потрясена и совершенно растеряна. Она подумала об Ирен Пандов. Рольфе фон Кейне. Филиппе Тома. О трех мужчинах, которых убила. Как объяснить свою роль в этом побоище? Диана вдруг почувствовала себя ядовитым цветком, разрушающим вокруг себя все и вся. К глазам подступили горючие слезы. Она прогнала их и бесплотной тенью скользнула в коридор.
Диана вдруг вспомнила, что ее фамилия значится в журнале регистрации посетителей, и поняла, что пропала.