Он попытался обнять его, но тот оттолкнул Эдварда и снова закричал, еще яростнее, чем прежде. Мать с побелевшим лицом сидела возле сына.
– Послушайте, – сказал отец пострадавшего, – эта чертова «скорая помощь» приедет неизвестно когда. Я сам отвезу его.
– Нет, – сказал Оливер. – Ему нужно попасть туда, где смогут сделать микрохирургическую операцию; может, удастся пришить пальцы обратно. Если вы поедете не туда, то потеряете драгоценное время. По‑моему, у вас есть всего несколько часов, пока не погибли нервные окончания.
– Шесть, – авторитетно заявила миссис Бикбейн. – Моему Гарри отрезало мизинец газонокосилкой, но, к сожалению, нашли мы его только на следующий день.
Отец Доминика медленно подошел к раковине, но, увидев пальцы, резко отвернулся. Фрэнни отошла, чтобы дать миссис Бикбейн тщательно упаковать их, обложив со всех сторон кубиками льда. Наконец, они поместили все это в сумку‑холодильник для пикников.
Оливер позвонил своему другу‑доктору, который назвал ему несколько имен и посоветовал больницу, находившуюся всего лишь в получасе езды, что немного успокоило отца.
Через несколько минут прибыла «скорая помощь». Мальчик с матерью сели в машину, а отец последовал за ними на «вольво». Фрэнни, Оливер и Эдвард в оцепенении смотрели им вслед. Сирена взвыла несколько раз, и наступила тишина.
Они пошли назад, к дому. Оливер был погружен в размышления, а Фрэнни шагала, не зная, что сказать. Эдвард остановился у пруда. Фрэнни подождала его немного и скрылась в дверях. Миссис Бикбейн извинилась, сказав, что у нее дела в чайной комнате, и удалилась.
Оливер выплеснул остатки кофе из кофеварки в раковину и открыл кран. Фрэнни взяла со стола обе чашки и подала ему.
– Не надо – это можно помыть потом, в машине. – Его слова заставили ее почувствовать себя еще более бесполезной. Она до сих пор не могла определить свою роль. Оливер скользнул взглядом по ее лицу и понизил голос:
– На тебе осталась… э‑э‑э… боевая раскраска.
Фрэнни дотронулась пальцами до щеки и увидела на них кровь.
– О боже!
Она поспешила наверх, в ванную комнату, и, увидев свое отражение в зеркале, испугалась. По ее лбу и щекам стекали ручейки крови, тушь на ресницах расплылась и потекла. Желудок вновь сжался. Кислый комок подступил к горлу, и ее вырвало. Фрэнни разделась, вымылась, замочила джинсы и рубашку в раковине, завернулась в полотенце и пошла в свою спальню переодеться.
Когда она вернулась, Эдвард сидел на кухне, как взрослый, просматривая газеты. Он поднял голову и взглянул на отца:
– Как ты думаешь, они смогут пришить Дому пальцы обратно?
– Современная микрохирургия делает довольно сложные вещи.
– Жаль, что это была не левая рука, – произнес Эдвард, – тогда он хотя бы мог заниматься спортом.
Реплика повисла в воздухе, и наступило долгое молчание, нарушаемое лишь Капитаном Кирком, грызущим свою кость. Эдвард закрыл «Дейли мейл» и начал листать страницы «Таймс».
– Ты не починил мою дорогу, папа.
– Починил. На одном вагончике отошли щетки.
– Но она не работает.
Фрэнни нахмурилась, соображая, когда же он успел поиграть со своими игрушками. И что он ищет в газетах…
– Работает. Ты включил трансформатор?
– Ты ничего не умеешь, папа. Надо было отнести ее в мастерскую в Льюисе.
– Ну, в прошлое воскресенье все работало. Я просидел над ней целый час.
По лицу Эдварда было видно, что он не поверил. Оливер посмотрел на часы.
– Ну ладно, давайте решим, что будем делать. – Он с извиняющимся видом повернулся к Фрэнни.
– У меня есть кое‑какие дела. Если хочешь, можешь позагорать у бассейна, поплавать. Вода очень теплая.
– Можно я покажу Фрэнни окрестности?
Оливер показал Фрэнни глазами, что она не обязана ходить.
Она подмигнула в ответ и улыбнулась Эдварду:
– Спасибо, я с удовольствием.
– Папа, а можно я покажу Фрэнни самолет?
– Мне нужно сходить туда, покопаться в моторе, так что можно пойти вместе.
– Фрэнни – это твое настоящее имя? – спросил Эдвард.
– Да.
Он протянул ей руку; как для рукопожатия, подумала Фрэнни. Вместо этого он крепко ухватил ее за руку и потянул за собой, как будто срочно хотел что‑то сообщить. Медленно, не выпуская ее руки, Эдвард повел гостью к двери.
Она посмотрела на Оливера и увидела во взгляде, устремленном на сына, предчувствие чего‑то неприятного. На его лицо легла тень, и вызвана она была страхом. Девушка повернулась к Эдварду, но увидела только доверчивое выражение в глазах маленького мальчика, нашедшего нового друга.
8
Фрэнни и Эдвард в компании Капитана Кирка прошли мимо «ренджровера» и неторопливо направились вдоль дома. Какая‑то птичка чирикала, будто ложечка звякала о тонкий фарфор. Фрэнни, вдыхая чистый воздух и подставляя лицо солнцу, почувствовала, что кошмар отступает, хотя какое‑то смутное беспокойство остается. Она все еще недоумевала, почему Оливер ничего не сказал ей ни о своем титуле, ни о Местон‑Холл, и связано ли это со смертью его жены. Может быть, есть еще что‑то, о чем он умалчивает?
Она старалась не смотреть на гравий, чтобы не видеть крови, и подняла глаза на фасад, отмечая детали его разрушения: отвалившийся кусок карниза, разбитое окно; гнездо, прилепившееся под крышей; осы, влетающие и вылетающие через дыру в кровле.
Пожилой мужчина с блестящим футляром от фотоаппарата и женщина в соломенной шляпке прошли через главный вход, и Фрэнни успела заметить внутри мраморный пол и белые колонны. Эдвард показал в сторону долины:
– Ла‑Манш прямо за теми холмами. Вон там, справа, Брайтон, в ясную ночь видны его огни.
– Тебе нравится тут жить? – спросила Фрэнни.
– Да, здесь неплохо.
– Всего лишь неплохо?
– Кое‑что мне нравится, – ответил он уже веселее.
– У тебя здесь много друзей?
– Да, по‑моему. – Казалось, мальчик хотел что‑то добавить, но передумал.
Они прошли вдоль дома и вышли на частную дорогу с перекрестком, окруженным живой изгородью.
– Фрэнни – это уменьшительное имя от какого?
– Мое полное имя Франческа.
– Оно итальянское?
– Да.
– Значит, ты католичка?
– Да, католичка, – ответила девушка, подивившись вопросу. – А ты?
Эдвард помолчал, потом засунул руки в карманы и уставился в землю.
– У нас есть своя часовня.
– А мне можно посмотреть?
– Там особо нечего смотреть.
– Мне все равно интересно.
Он показал вперед:
– Это там, но она не стоит того, чтобы туда идти.
– Ну, можно мне хоть на минутку заглянуть туда?
– Зачем?
В его голосе послышалось какое‑то напряжение, и Фрэнни уже пожалела, что настаивала на своей просьбе.
– Меня очень интересуют церкви, – ответила она тем не менее.
– Хорошо.
Они подождали, пока проехала машина с посетителями, прошли через просвет в изгороди и очутились перед часовней, возвышающейся посреди буйно разросшихся сорняков. Часовенка была маленькая и узенькая и находилась в таком же плачевном состоянии, что и все остальное.