– У вас есть братья или сестры? Родители?
– Н‑не знаю.
– Вы узнаете этот холм?
– Нет.
– Какого цвета ваши волосы?
Она выщипнула несколько волосков.
– Коричневые.
– Вы работаете? Учитесь в школе?
– Н‑не знаю. Я не хочу быть здесь.
– Я полагаю, что у вас есть какое‑то образование? В какой школе вы учились?
Чарли посмотрела вверх. Сквозь деревья ей были видны тучи. Слезы скользили по ее лицу.
– Почему вы плачете?
Под ее ногами почва была мягкой, слишком мягкой. Она погружалась в нее. Чарли шагнула вперед, и ее левая нога с хлюпаньем освободилась, а правая застряла. Чарли потянула ногу, и та выскользнула из туфли. Опустившись на колени, она погрузила руку в болотистую жижу и стала тянуть.
– Моя туфля. На мне не те туфли. Я должна была быть в сапожках.
– Почему вы плачете? Где вы?
– Н‑не знаю.
– Сколько вам лет? Скажите мне, сколько вам лет. Когда у вас в последний раз был день рождения?
– Н‑не знаю.
Она снова засунула ногу в туфлю и заковыляла дальше. Что‑то задело ее руку, что‑то острое, с жесткими краями, от чего она не могла избавиться. Она упала, и это нечто острой болью вонзилось ей в ладонь. Чарли переложила это в другую руку, какую‑то маленькую металлическую консервную банку, и поднялась, с усилием вытягивая себя вверх, отталкивая от спины небо, словно оно было рухнувшим на нее тентом. Что‑то дребезжало внутри банки. А сверху послышался шум струящейся воды, и Чарли заставила себя идти дальше, сквозь деревья, с хлюпаньем пробиваясь вверх.
– Что вы несете?
Среди звуков леса голос был отдаленным. Чарли приостановилась и огляделась в темноте деревьев. За ней внимательно наблюдал кролик. И ворона. Внезапно щебетание птиц оборвалось, и наступила полная тишина. И вода тоже остановилась. Появилось ощущение, будто все это королевство животных наблюдает за ней. Тропинка раздваивалась, и Чарли знала, что ей надо идти направо. Она шла дальше сквозь густые заросли папоротника, хрустевшего под ее ногами.
Очертание какого‑то камня вырисовывалось среди деревьев, но было неясным из‑за слез, наполнивших ее глаза и стекавших по щекам. У основания камня тропка стала сухой, идти по ней было легче. Продолжая забираться наверх, Чарли увидела еще один странный отвесный камень, выдолбленный в центре и по форме напоминавший сердце.
Тяжело дыша от напряжения и всхлипывая, Чарли карабкалась к нему. Огромный гранитный камень на краю небольшого обрыва выглядел так, словно мог опрокинуться в любую секунду. А тропинка шла ниже обрыва, а потом, позади обрыва, вокруг, к вершине. С этой стороны камень тоже походил на сердце, хотя и менее отчетливо. Он казался отсюда даже больше, чем снизу. В нем было добрых футов восемь высоты и футов шесть в поперечнике. Чарли хорошо знала его. Камень был покрыт вырезанными надписями, инициалами, и они тоже были ей знакомы.
«П. любит Э. Крис люб. Лени. Мэри и Уилф. Дэн и Рози. Эдвард любит Гвенни. Д. любит Б. Дж.».
– Вы узнаете какие‑нибудь из инициалов?
Она сглотнула слюну, уставившись вниз на «Д. любит Б. Дж.», и еще сильнее стиснула банку в руках. Подойдя к кустарнику позади камня, она опустилась на колени, ослепленная на некоторое время слезами. Потом она разгребла увядшие листья и выкопала норку в сырой земле. Когда глубина норки стала около фута, Чарли положила туда банку, забросала ее землей и накрыла листьями.
– Почему вы закопали это?
Поднявшись и утоптав землю ногами, Чарли побрела через кустарник, к крутому берегу, в направлении небольшого водопада. Она уже чувствовала капельки воды на лице, руках и ногах, и по мере того как подходила ближе, вытянув вперед испачканные руки, эти капли превращались в непрерывные и все более плотные, пока она не оказалась у самого водопада.
Поток брызг сначала показался приятным, но потом крошечные иголки воды обрели тяжесть, пока, наконец, своей тяжестью не стали причинять ей боль.
Чарли попыталась отодвинуться, но натолкнулась на стену и завертелась волчком. Ее же лицо смотрело на нее из зеркала.
– Комната, – вымолвила она, но странно: ее лицо в зеркале не шевельнулось. – Мне не нравится эта комната, – сказала она.
– В какой комнате вы находитесь?
– Мне не нравится комната. Я не желаю быть здесь.
– Где это?
– Она мне не нравится. Я не хочу быть здесь. Пожалуйста, я не хочу быть здесь. Пожалуйста, заберите меня отсюда.
В зеркале позади нее вырисовывалась какая‑то фигура.
– Нет!
Зеркало взорвалось паутинообразными трещинами. Зазубренный осколок упал к ее ногам.
– Заберите меня отсюда! Заберите меня отсюда! Вон отсюда! Пожалуйста, заберите меня отсюда! – Изо всех сил она колотила себя кулаками. Ужас душил ее, зажимая голос. – Побыстрее, вон отсюда! Пожалуйста, заберите меня отсюда! Пожалуйста! О, пожалуйста!
…Чье‑то лицо с тревогой смотрело на нее.
– Чарли, просыпайтесь. Все в порядке.
Ужас все еще захлестывал ее. Она отчаянно билась на кушетке.
– Чарли, все в порядке.
Это странное лицо с пробором. Бакенбарды. Глаза, похожие на булавочные головки, под толстыми линзами очков. Все исчезло, и раздался щелчок. Яркий свет разлился вокруг нее, а потом над ней снова возникло это лицо.
– Все хорошо, Чарли. Вы в безопасности.
Она чувствовала себя так, словно лежала в воде, и она стекала по ее лицу, по шее, плечам, животу. Чарли вытянула руки и, оттолкнув одеяло, сразу ощутила холод. Она все еще лежала в изнеможении и смотрела вверх, в его близорукие глаза.
– Что… – Ей потребовалось сделать усилие, чтобы заговорить. – Что случилось?
– Вы заново переживали что‑то неприятное в вашей прошлой жизни, – мягко сказал он. – Это хорошо. Лишь заново переживая отрицательный опыт предыдущих жизней, мы можем освободиться от травм, воспоминания о которых сохраняются в телесной оболочке.
В горле Чарли стоял удушающий ком страха.
– Это ужасно, – сказала она. – Кошмарно. Не было никакого смысла… как в дурном сне.
– Сна здесь не было. Вы находились в прошлой жизни. – Он посмотрел на часы. – Боюсь, на этом нам придется остановиться. Мы превысили время, и у меня назначен другой сеанс. Я передам вам записи.
– Я думала… у меня в распоряжении два часа.
– Сейчас три часа дня, – сказал он.
– Три?! Это невозможно! Значит, прошло около трех часов? Да я же находилась здесь всего несколько минут… ну, десять минут… не может быть, чтобы…
– Путешествие в предыдущие жизни требует времени. Вы находились здесь довольно продолжительное время.
Чарли покачала головой, сбитая с толку, и попыталась двинуться, но чувствовала себя совершенно опустошенной.
– Необходимо провести еще один сеанс, – сказал он. – Мы не должны оставлять это в таком виде, с открытой раной. Надо выяснить побольше.
Она уставилась на него, с трудом приходя в себя.
– Вы разговаривали не своим голосом. Попробуем выяснить, кем вы были и что вы там зарывали в банке. И что терроризировало вас.
– Почему? – вымолвила она.
Ее голос прозвучал как писк ужаса затравленной твари, застигнутой ночью на открытом пространстве, вдали от своего гнезда, от своего логова, от своей матери…
– Предыдущие жизни – часть нашей души, Чарли.