От яркого света не спасали даже линзы. Я сощурилась и постаралась держаться поближе к Шону, ориентируясь на его размытый силуэт. В конце коридора поджидали два охранника с большими пластиковыми подносами в руках.
- Сенатор не хочет, чтобы на этой встрече вы что-либо записывали или выводили в прямой эфир, - пояснил Стив. - Пожалуйста, положите сюда все вспомогательное оборудование. Вам его вернут после встречи.
- Ты, наверное, шутишь, - изумился Шон.
- Не думаю. - Я повернулась к великану. - Хочешь, чтобы мы туда голыми пошли?
- Если вы считаете, что мы не можем вам доверять, и не хотите оставить здесь свои игрушки, мы активируем электромагнитную ширму. - Стив говорил спокойным голосом, но лицо у него было напряженное - охранник понимал, о чем нас просит, и ему это было не по душе. - Вам выбирать.
Из-за электромагнитной ширмы такого уровня половина нашего чувствительного оборудования просто-напросто погорит, а другая половина испортится. Сильный удар по нашему бюджету, придется расплачиваться несколько месяцев, если не весь год. Мы с коллегами, ворча, принялись снимать с себя записывающие устройства (мне пришлось расстаться со всеми украшениями) и складывать их на подносы. Охранники бесстрастно наблюдали за происходящим. Я отцепила сережку и посмотрела на Стива:
- Полное радиомолчание? Или можно оставить телефоны?
- Можете оставить персональные записывающие устройства, но используйте их только для личных заметок. И любые устройства связи, но их нужно отключить на время встречи.
- Шикарно. - Я положила сережку на поднос и забрала обратно свой наладонник.
Без обычного арсенала микрофонов, камер, дисков для хранения данных мне было здорово не по себе. Окружающий мир вдруг сделался в несколько раз опаснее.
- И как это восприняла Баффи?
- Они пообещали не блокировать ей связь, пока мы не приедем, - ухмыльнулся Стив.
- То есть прямо сейчас твои люди пытаются забрать у Баффи ее оборудование? - Шон с опасением посмотрел на дверь. - Может, мы лучше здесь посидим? Там сейчас очень опасно.
- К сожалению, вас ждут сенатор Райман и губернатор Тейт.
Стив кивнул подчиненным. Левый охранник забрал у коллеги поднос, и тот распахнул перед нами дверь. Снова поток воздуха - из коридора с повышенным давлением, где стояли мы, в комнату.
- Прошу.
- Тейт? - прищурилась я. - Что ты имеешь в виду, какой Тейт?
Стив прошел в комнату. Нахмурившись, я покачала головой и последовала за ним. Позади вышагивали Рик с Шоном. Дверь за нами закрылась.
- И никакого анализа крови? - прошептал брат.
- Думаю, в данном случае это излишне, - предположил Рик.
Я молча оглядывалась по сторонам. Интерьер простой, но изысканный: ровные линии, хорошее освещение. Над головой - яркие лампы, специальных переключателей не видно. То есть только два режима: включить и выключить, никаких промежуточных вариантов. Тут, конечно, не так ужасно, как в том коридоре, но я все равно щурилась. Получается, это не настоящий дом, а так - для отвода глаз, резиденция для встреч и приемов. У Эмили ретинальный КА, она бы не смогла здесь жить.
И никаких окон.
Мы прошли в столовую, где шустрый охранник в черном костюме отбирал у Баффи последние передатчики. Если бы взглядом можно было убивать, тут бы уже случилась вспышка вируса.
- Пол, у тебя все? - поинтересовался Стив.
Мужчина торопливо кивнул.
- Мисс Месонье нам очень помогла.
- Врет, - едва слышно шепнул мне на ухо Шон.
- Баффи, - я едва справилась с улыбкой, - дай-ка нам оперативную сводку.
- Чак вместе с сенатором и миссис Райман, - Баффи не отводила от Пола разгневанного взгляда. - Только что прибыл губернатор Тейт. Я бы вас предупредила, но мне не сказали, что он будет.
- Все в порядке. - Я покачала головой. - Нравится нам или нет, он теперь часть предвыборного штаба. Стив, мы готовы.
- Сюда, пожалуйста.
Охранник открыл дверь и придержал ее, а когда мы, все четверо, оказались внутри, закрыл ее за нами. Громко щелкнул замок.
Гостиная была оформлена в черно-белой гамме: белые кушетки в стиле ар-деко, черные гладкие столики и крошечные искусно подсвеченные произведения искусства (стоимость каждого из которых, видимо, превышала наш годовой бюджет). Единственными цветными пятнами в этом черно-белом царстве были покрасневшие от слез лица сенатора и его жены и темно-синий костюм Тейта, на первый взгляд неброский, но явно баснословно дорогой. Сенатор встал, поправил пиджак и пожал Шону руку. Я оглянулась на губернатора, который с видимым усилием пытался скрыть свое отвращение.
- Спасибо, что пришли.
Райман снова сел. Эмили сегодня надела зеркальные солнечные очки. Она вымученно улыбнулась и взяла ладони мужа в свои. Тот почти бессознательно притянул ее чуть ближе. Сенатор и сам сейчас был в отчаянии, но охотно отдал бы ей всего себя без остатка. Да, именно такой президент нам и нужен.
- А у нас был выбор? - Шон нарочито развязно развалился на кушетке.
Брат тоже заметил неприязненный взгляд Тейта, да еще вся эта история с конфискацией оборудования - теперь Шон на взводе и готов атаковать. Хорошо. Гораздо легче выглядеть разумной и спокойной на его фоне.
- Мы рады быть здесь, сенатор. Но боюсь, я не до конца понимаю, зачем вы конфисковали оборудование. Камеры очень хрупкие, мне неприятно отдавать их в чужие руки. Если бы нас предупредили, что это конфиденциальная встреча, мы бы оставили все в гостинице.
Тейт фыркнул.
- Вы имеете в виду: успели бы получше все запрятать.
- Губернатор, я имею в виду то, что имею в виду.
Я посмотрела ему в глаза. Это одно из преимуществ ретинального КА - нет необходимости в постоянном увлажнении; говоря простым языком, я почти не моргаю. Поэтому играть в гляделки с человеком, у которого подобный синдром, не очень-то приятно. Так, по крайней мере, думает Шон.
- Понимаю, вы только недавно в нашем предвыборном штабе и, видимо, не привыкли работать с журналистами, имеющими достойную репутацию. Поэтому готова пропустить ваше замечание мимо ушей. Однако была бы благодарна, если бы вы не забывали: мы уже долгое время работаем с сенатором и его командой. И ни разу не публиковали и не пускали в эфир материал, если нас просили этого не делать. Отчасти, конечно, потому, что от нас ни разу без особой на то причины подобного не требовали. И все же, думаю, мы вполне наглядно продемонстрировали способность действовать тактично и соблюдать приличия и, самое главное, патриотические чувства, необходимые для освещения подобной кампании.
- Дамочка, - Тейт спокойно выдержал мой взгляд, - вы тут наговорили много красивых слов, но уж простите, я имел раньше дело с журналистами и не раз обжигался, так что предпочитаю соблюдать определенные предосторожности.
- Сэр, это вы меня простите, но у нас есть определенная репутация, а это что-то да значит. Мы всегда надлежащим образом обращались с деликатной информацией. И позвольте сказать без обиняков: возможно, вы не раз обжигались, имея дело с журналистами, именно потому, что упорно обращаетесь с честными людьми как с преступниками. На словах выступаете за американские ценности, а сами между тем ограничиваете свободу слова.
- А теперь, послушайте меня, юная леди… - прищурился Тейт.
- Я не юная леди и не дамочка. И, по-моему, уже слышала достаточно. - Я повернулась к коллегам. - Шон, вставай. Рик, Баффи, идемте.
- И куда это вы собрались? - поинтересовался губернатор.
- Назад в гостиницу. Там мы подробно и охотно разъясним нашим многочисленным читателям, что сегодня новостей не будет. Хоть мы и выявили свершившийся на американской земле акт биологического терроризма, но на встрече со своим кандидатом присутствовать не смогли. А почему? Потому что, боже мой, новый член предвыборного штаба уверен: журналистам нельзя доверять. - Я улыбнулась. - Прекрасно получится, вы не находите?
- Джорджия, сядь, - устало попросил сенатор. - Ты тоже, Шон. Рик, Баффи, можете стоять или садитесь - как вам удобно. А ты, Дэвид, пожалуйста, не забывай, что только эти ребята по-настоящему занялись расследованием на ранчо, тогда как остальные просто списали все на вспышку вируса. Им было не все равно. Веди себя вежливо. Мы им доверяем: раньше они нас не подводили, вели себя разумно и готовы были сотрудничать.
- Сенатор, вопрос с оборудованием все еще остается открытым. - Я решила пока не садиться.
- Не самая удачная идея, и я прощу прощения. Давайте пока опустим этот вопрос. Пожалуйста, позвольте мне начать совещание.
- А что мы получим взамен? - Я вопросительно приподняла бровь.
Тейт покраснел от гнева и раздраженно фыркнул, но сенатор жестом призвал его к молчанию и посмотрел мне в глаза.
- Эксклюзивное интервью со мной, без цензуры, касательно вашей вчерашней находки.
- Не пойдет, - вмешался Шон.
Мы с Райманом удивленно оглянулись: брат распрямился, куда-то неожиданно пропала вся его развязность.
- Без обид, сэр, но вы больше не впечатляете наших читателей, как раньше. Они вас знают и уважают и проголосуют за вас, если будете продолжать в том же духе. Но эксклюзивное интервью с вами их не проймет.
Явно уязвленный сенатор провел рукой по волосам.
- Чего же ты хочешь, Шон?
- Ее, - брат кивнул на Эмили. - Мы хотим интервью с ней.
- Совершенно ис…
- Да, - устало, но отчетливо сказала миссис Райман. - С радостью. Я не хотела появляться на публике только из-за… из-за безопасности семьи, - ее голос дрогнул. - Об этом можно больше не беспокоиться.
- Вы не волнуетесь за младших дочерей? - уточнила я.
- Девочки не на ранчо. Теперь у них лучшая на свете охрана, и они в безопасности. Если своим интервью я помешаю убить чьих-то питомцев из-за произошедшего с Ребеккой и моими родителями, что ж… - Женщина через силу улыбнулась. - Стоит попытаться.
- Эмили… - Сенатор взял жену за руку.
- Договорились. - Я уселась на кушетку рядом с Шоном, не обращая внимания на изумленный взгляд Раймана. - Позже условимся о подходящем времени и возьмем у вас обоих интервью. Теперь давайте о делах, зачем же мы здесь?
- Мисс Мейсон, сенатор хотел обсудить те доказательства, которые ваша команда обнаружила на ранчо, доказательства ужасного преступления, - спокойно пояснил Тейт, в его голосе не осталось и следа былого раздражения.
Губернатор - прирожденный политик, надо отдать ему должное, хотя ничего другого я ему отдавать не собираюсь.
- Понимаю, вам, возможно, покажется, что я ставлю под сомнение вашу журналистскую этику…
- Рик, ты никогда не замечал, что именно это обычно говорят разные придурки, когда собираются поставить под сомнение твою журналистскую этику? - спросил Шон.
- Как ни странно, замечал, - согласился Казинс. - Это у них как нервный тик.
Губернатор окинул их возмущенным взглядом, но продолжил:
- Пожалуйста, поймите, я спрашиваю не по собственной прихоти. В данной ситуации мы должны знать правду.
Я снова посмотрела ему в глаза.
- Вы спрашиваете, не могли ли мы каким-то образом, чтобы повысить рейтинги, пронести через пропускной пункт улику, свидетельствующую о террористической деятельности, а затем подложить ее на место преступления. И все это под прицелом камер, которые в реальном времени передавали материал на сайт, в прямом эфире, на глазах у аудитории, судя по вчерашним рейтингам, многомиллионной.
- Не хотелось бы ставить вопрос именно так…
Я подняла руку и повернулась к Райману.
- Сенатор, вы понимаете, я снова вас об этом спрошу, когда мне будет позволено записать нашу беседу. Но чтобы раз и навсегда расставить все точки над "i", придется, пожалуй, пожертвовать спонтанностью нашего будущего диалога. Вы получили результаты экспертизы?
- Да, Джорджия, - отозвался сенатор и стиснул зубы.
- Можете сообщить нам эти результаты?
- Не понимаю, как это связано с моим вопросом, - вмешался Тейт.
- Сенатор?
- В шприце была эмульсия, содержащая девяностопятипроцентный живой вирус, известный также как Келлис-Амберли, или КА, растворенная в йодированном соляном растворе. Мы ждем дополнительных сведений.
- То есть субштамм вируса? - уточнила я. - Понятно. Губернатор, я и мои коллеги во время вспышки находились в сотне миль от ранчо. Это подтверждают записи системы безопасности. Более того, вся наша команда, за исключением разве что мистера Казинса, много месяцев до этого путешествовала вместе с предвыборным штабом. А мистер Казинс, в свою очередь, путешествовал вместе с представительницей конгресса Уогман, что она тоже может с легкостью подтвердить. Я, разумеется, не вирусолог, но твердо знаю: чтобы получить субстанцию, содержащую чистый вирус, и не подвергнуться заражению, требуется специальное оборудование. Подобное оборудование не просто очень хрупкое, с ним надо уметь обращаться. Губернатор Тейт, вы понимаете, куда я веду? Или нарисовать вам схему?
- Она права, - подтвердила Эмили и спокойно встретила мрачный взгляд Тейта. - Я занималась вирусологией в колледже - она входит в специальность "животноводство". То, о чем говорит Питер, произвели в лабораторных условиях. Чтобы получить такой препарат, необходимо стерильное герметичное помещение и высококачественные средства защиты; не говоря уже о том, чтобы поместить его в… в оружие. У них просто не было необходимых приборов. В гостиничной скороварке подобного не изготовишь.
- Более того, - продолжила я, не дав Тейту вмешаться, - предположим, у нас были необходимые возможности и некий тайный соучастник, который мог проникнуть на ранчо, пока мы были на съезде. С нашей стороны было бы полным идиотизмом вернуться на место преступления и найти соответствующие улики. Теперь, когда вы оскорбили наши патриотические чувства, выразили сомнения в нашем здравом рассудке и умственных способностях, мы можем, наконец, продолжить?
Губернатор откинулся назад и, прищурившись, уставился на меня. Я широко раскрыла глаза - попробуем-ка в полной мере применить фирменную силу моих чрезмерно голубых контактных линз. Тейт отвернулся первым.
Прекрасно. Я снова обратилась к сенатору:
- Теперь, когда мы разобрались с нашим маленьким недоразумением, о чем еще вы хотели поговорить на этой сугубо конфиденциальной встрече?
- Мы думали, не лучше ли будет, учитывая сложившиеся обстоятельства… вам четверым отправиться домой.
Надо отдать Райману должное - он выглядел пристыженным.
Я открыла рот от изумления. Рик - тоже. Баффи (странно, но за всю нашу перепалку с Тейтом она не вымолвила ни слова) сидела, молча уставившись на свои ладони.
В конце концов Шон с грохотом встал на ноги:
- Вы что, рехнулись тут совсем?
- Шон… - Сенатор примирительно поднял руки. - Постарайся понять…
- Прошу прощения, сэр, но после подобного заявления у вас нет права ни о чем меня просить, - отрезал брат.
Я, пожалуй, единственная среди присутствующих, понимала, чего ему стоит сдерживаться. Шон редко злится, но уж если на взводе - спасайся кто может.
- Вы не думаете, что мы имеем определенные обязательства перед читателями? И должны закончить нами же начатую историю? Мы участвуем во всей кампании! И не будем, как только ситуация станет чуть более напряженной, дезертировать из страха перед потерями!
- Шон, моя дочь погибла! - Сенатор неожиданно тоже вскочил с кушетки; Эмили осталась сидеть, одинокая и потерянная. - Ты понимаешь, что для нас это не просто история? Ребекка мертва! Правда не вернет ее к жизни!
- Но и ложь тоже, - парировал Рик.
Голос Казинса казался на удивление спокойным, особенно на фоне только что прозвучавшего диалога. Мы все обернулись на него. Рик высоко поднял голову и перевел взгляд с Раймана на Тейта.
- Сенатор, поверьте, я лучше, чем кто-либо, понимаю вашу боль. И понимаю, что тревога подталкивает вас к плохим советам. - Журналист посмотрел на губернатора, который от этого взгляда покраснел и нахмурился. - Что советчики говорят: они гражданские, их надо уберечь от беды. Но, сэр, уже слишком поздно. Это же новости. Отошлите нас - и тут же появятся другие репортеры и начнут разнюхивать эту историю. Прошу прощения, но их вы контролировать не сможете. У нас сложились хорошие рабочие отношения, вы знаете, что мы к вам прислушаемся. А вот прислушаются ли другие? Те, кого будет интересовать в первую очередь сенсация?
- Думаю, мы должны уехать, - сказала вдруг Баффи.
Я обернулась: девушка все еще сидела, уставившись в пол.
- Мы не подписывались на такое. Может, Рик прав, и придут другие, но разве это важно? - Она посмотрела на нас сквозь растрепанную челку и облизала губы. - Хотят погибнуть - это их проблемы. Но я боюсь, и он прав: нам больше здесь не место. Возможно, мы вообще не должны были приезжать.
- Баффи, - изумленно спросил брат, - что ты такое говоришь?
- Шон, это просто история, а всюду, куда мы приезжаем, случается что-то ужасное. - На девушку было жалко смотреть. - Те несчастные в Икли. А потом ранчо. Сенатор, вы прекрасный человек, но это всего лишь история, и нам в ней не место. Мы пострадаем.
- И именно поэтому должны остаться. - Удивительно, но я умудрилась скрыть свое разочарование.
Хотелось ударить Баффи, схватить ее за плечи и потрясти, спросить, почему она настолько слепа и не понимает, как важно для нас донести до людей правду. Особенно после того, через что мы вместе прошли. Но вместо этого я совершенно спокойно обратилась ко всем присутствующим:
- Про все что угодно можно сказать "всего лишь история". Трагедия ли, комедия, конец света - это тоже "всего лишь история". Но самое главное - сделать так, чтобы эту историю услышали.
- Именно из-за такого вот отношения, юная леди, вы и должны уехать, - встрял Тейт. - Мы не можем вам доверять: вы что угодно разболтаете, когда решите вдруг, что "пришло время истории быть услышанной". Ваши суждения не приоритет. Приоритет - национальная безопасность. Не думаю, что вы отдаете себе отчет, какому риску всех нас подвергаете.
- Дэвид… - начал сенатор.
- Прекрасный взгляд на свободу слова, губернатор, - отрезала я.
- Неужели вы верите в подобную чушь собачью? - гневно спросил Шон.
- Есть в этом определенное преимущество, - сказал Рик. - Хороший получится заголовок "Из предвыборного штаба сенатора увольняют честных репортеров, на кампанию опускается завеса цензуры". Рейтинги точно взлетят.
- Рейтинги! Только о них вы…
- Замолчите, - потребовала Эмили.
- …и думаете, о своих драгоценных рейтингах! - Губернатора явно понесло, в его глазах пылало фанатическое пламя.
Конечно, сенатора можно сбросить со счетов, он нашел себе новых врагов. Мы теперь его враги.
- Погибла девка, семья потрясена, кандидат в президенты, возможно, так и не сумеет оправиться от потери, а вас что заботит? Чертовы рейтинги! Можете засунуть их…
Мы так и не узнали, что же все-таки следует сделать с нашими рейтингами. Оглушительно прозвенела на всю комнату пощечина - это Эмили ударила губернатора. Потом воцарилась почти такая же оглушительная тишина. Тейт прижал ладонь к щеке и удивленно воззрился на жену сенатора, словно не мог поверить в произошедшее. Неудивительно. Я и сама не могла, а ведь затрещину-то отвесили не мне.
- Эмили, что… - начал было сенатор.