— Готовы? Раз, два, три!
Короб зашатался и приподнялся дюймов на шесть над землей. Обитателям лагеря были видны только ботинки.
— Все вместе, — приказал Брюс. — Вперед!
Раскачиваясь и поскрипывая, короб медленно двинулся к лагерю. Видневшиеся снизу ноги придавали сооружению сходство с огромной гусеницей.
Из лагеря донеслись приветственные крики, а из «гусеницы» им в ответ раздались взрывы смеха. Всем было весело. Никто не вспоминал про отравленные стрелы и кишащий призраками лес.
Добравшись до лагеря, бойцы опустили короб, по одному выскочили из него и, преодолев несколько футов открытой местности, оказались под прикрытием укреплений лагеря. Их встречали смехом, похлопываниями по спине и взаимными поздравлениями.
— Получилось, босс, — прогудел Раффи, перекрывая общий гомон.
— Да. — Керри повысил голос: — Хватит, тихо. Все по местам.
Смех затих, восстановился порядок. Брюс вышел на середину лагеря. Наступила тишина. Все смотрели на него. «Сколько я читал, — усмехнулся он про себя, — о напутственных речах перед битвой. Господи, хоть бы ничего не напортить».
— Есть хотите? — громко спросил он по-французски и получил в ответ дружные утвердительные возгласы.
— На обед только тушенка.
На этот раз послышались притворные стоны.
— И на завтрак тоже будет тушенка.
Теперь все замолчали.
— Так что, когда мы переедем через реку, вы порядком проголодаетесь. Чем скорее починим мост, тем скорее наполним желудки. Все видели, что случилось с бойцом, который вышел из укрытия? Думаю, что не надо напоминать, что на открытую местность выходить не стоит. Сержант-майор занимается устройством нужников, приспосабливает под это пятигаллоновые цистерны. Они не очень удобные, так что долго засиживаться не будете. — Раздались смешки. — И помните: внутри лагеря, в укрытии, вы неуязвимы, бояться нечего. Пусть балуба бьют в свои барабаны, пусть ждут сколько влезет — они нам неопасны. — Согласный гомон. — Чем скорее мы закончим мост, тем скорее двинемся в путь.
Брюс оглядел поднятые на него лица и вздохнул с облегчением. Сооружение короба подняло боевой дух солдат.
— Сержант Жак, как стемнеет — включайте прожекторы.
Завершив речь, Керри подошел к Шермэйн, которая стояла у «форда». Ослабив тесемки каски, он снял ее и провел рукой по мокрым от пота волосам.
— Тебе надо отдохнуть, — тихо сказала Шермэйн, глядя на темные круги у него под глазами и на напряженные складки у рта.
— Нет. Все в порядке, — возразил Брюс, но каждый мускул его тела болел от усталости и нервного напряжения.
— Сегодня ты должен проспать всю ночь, — приказала она. — Я постелю на заднем сиденье.
Брюс вскинул на нее глаза:
— Вместе с тобой?
— Да.
— Ты не боишься, что все узнают?
— Мне за нас не стыдно. — Голос Шермэйн прозвучал почти угрожающе.
— Я знаю, но…
— Ты когда-то сказал, что между нами не может быть ничего грязного.
— Нет, конечно, не может. Я просто подумал…
— Тогда вот что. Я тебя люблю. И у нас будет одна постель на двоих, — решительно заявила Шермэйн.
«Еще вчера она была девственницей, — подумал он, — а сейчас все оковы пали». Его удивлению, граничащему с восторгом, не было предела. Пробудившаяся женщина более безразлична к последствиям, чем мужчина. «Хотя она, конечно же, права. Она моя, и место ей в моей постели. К черту всех! К черту, что они там думают!»
— Постели, дорогая! — с нежной улыбкой ответил Брюс.
Она моя, и место ей в моей постели. К черту всех! К черту, что они там думают!»
— Постели, дорогая! — с нежной улыбкой ответил Брюс.
Часа через два после наступления темноты опять забили барабаны.
Шермэйн и Брюс лежали рядышком и слушали. Страх прошел — им было тепло и спокойно от только что отхлынувшей страсти. Точно так же они лежали и слушали бы бессильную ярость грозы и стук дождя по крыше.
24
Они вышли на мост с восходом солнца. Короб двигался по открытой местности, словно гигантская многоногая черепаха с железным панцирем. Бойцы внутри переговаривались и громко шутили — их воодушевляла новизна предприятия.
— Разговорчики! — прикрикнул на них Брюс. — За работу, живо!
Через час солнце превратило металлический короб в духовку. Солдаты разделись до пояса, пот стекал с них ручьями. Все работали с остервенением, словно подгоняя себя и забыв обо всем, кроме грубо обтесанных балок короба, которые при прикосновении оставляли занозы в коже. Работали в тесноте, под стук молотков, вдыхая запах сосновых опилок. Все втянулись в ритм, изредка нарушаемый указанием Брюса или ворчанием Раффи.
К полудню закончили постройку четырех основных балок, которые должны были держать середину моста. Брюс проверил их на прочность: закрепил по концам, а на середину загнал весь строительный отряд. Балки просели примерно на дюйм.
— Что думаете, босс? — неуверенно спросил Раффи.
— Четыре вместе выдержат. Еще будет вертикальная, — ответил Брюс.
— Ну, не знаю, — задумчиво протянул сержант-майор. — Цистерна тяжеленькая.
— Ясно, что не муха, — согласился Брюс. — Придется рискнуть. Сначала пойдет «форд», потом грузовики и последней — цистерна.
Раффи кивнул и вытер лицо тыльной стороной ладони. На груди у сержант-майора перекатывались канаты мышц, а над ремнем, в броне мускулов могучего живота, не было ни намека на дряблость.
— Уф! Пива хочется. Эта жара меня убьет.
— У тебя с собой есть? — спросил Брюс, утирая брови, — струйки пота тут же побежали по щекам.
— Без штанов и ящика пива я никуда не хожу. — Раффи достал из угла короба котомку, в которой что-то позвякивало. — Слышите, босс?
— Слышу. Как музыка, — улыбнулся Брюс и крикнул: — Перерыв десять минут.
Раффи раздал бутылки — по одной на троих бойцов.
— Эти арабы все равно не оценят, — объяснил он Брюсу. — Только зря продукт переводят.
От теплого пенистого пива еще больше захотелось пить. Брюс осушил бутылку и выбросил ее из короба.
— Ладно. — Он встал. — Давайте закрепим балки.
— Это самые короткие десять минут в моей жизни, — сказал Раффи.
— У тебя часы медленно идут, — ответил Брюс.
Короб, раскачиваясь, заполз на мост, таща с собой балки. Теперь уже никто не смеялся. Слышались тяжелое дыхание и ругательства.
— Вяжи тросы! — скомандовал Брюс, проверил все узлы и кивнул Раффи: — Пойдет.
— Эй вы, ублюдки, — гаркнул сержант-майор. — Поднимайте!
Первая балка поднялась перпендикулярно и качнулась, как причудливое майское дерево со свешивающимися с верхушки канатами.
— По двое на каждый трос, — приказал Брюс. — Опускайте плавно. — Он оглядел бойцов, проверяя, все ли готовы.
— Уроните в воду — побросаю всех следом, — предупредил Раффи.
— Давай! — крикнул Брюс.
Балка стала наклоняться через реку к обугленным бревнам на другой стороне — сначала медленно, а потом, под силой тяготения, все быстрее и быстрее.