Статная дама со строгим взглядом и практически бесконечным носом была самой красивой женщиной из всех, кого его величеству доводилось видеть.
— Ваше королевское величество, — сказал долговязый в очках. — Меня зовут доктор Проктор, и мы прибыли к вам, чтобы попросить выступить с обращением к норвежскому народу и призвать его к разуму.
— Точно! — Лицо короля просветлело, и он заполнил клетки под цифрой пять: Р-А-З-У-М.
— Это означает, что вы согласны? — спросил долговязый доктор, как его там…
— Может, да, может, нет, — ответил король. — У меня, признаться, дел невпроворот. — И он кивнул в сторону журналов с кроссвордами, разбросанных по полу.
— Вы нужны своей стране, король, — сказал маленький рыжий мальчик. — Чтобы весь мир не провалился в пропасть. Вы должны вместе с нами вернуться назад в Норвегию.
— Назад? К этому вождю, который вышвырнул меня оттуда? — Король горько рассмеялся.
— Халлвара Теноресена надо остановить! — заявила девочка. — И зовут его вообще не так, его зовут Йодольф Шталер, он лунный хамелеон.
— Вот как? — удивился Король. — А что такое «лунный хамелеон»?
— Они выглядят как павианы, а еще у них страшный геморрой, — сказал мальчишка.
— Ну, у кого ж его нет, — пробормотал король и пробежал глазами по кроссворду.
Где-то была «обезьяна». Может быть, «павиан» подойдет.
— Теноресен гипнотизирует людей, — сказала девочка. — Он смотрит в камеру, и те, кто глядит ему прямо в глаза, начинают говорить очень странно и делают все, что он скажет.
— Ничего удивительного, — заметил король. — Я учился гипнозу, когда был кронпринцем. Мы ведь тоже применяем гипноз — когда выступаем с новогодней речью по телевизору. Мы гипнотизируем людей, чтобы у нас не было всяких вождей, а был бы король. — Он оторвал взгляд от кроссворда. — Хотите, я вас загипнотизирую? Дорогие соотечественники…
— Спасибо, не надо, — сказала девочка. — Теноресен хочет поджарить Гальваниуса и напасть на Данию в ближайшую среду. А это уже послезавтра. Вы должны ехать с нами, ваше королевское величество.
— Об этом не может быть и речи, — отрезал король. — Мне и здесь очень хорошо. Спутниковая антенна, дешевый бензин, въезд в город бесплатный, никаких иностранцев… если не считать меня и Оке. А южнотрёндские сосиски гораздо лучше…
И тут раздался оглушительный взрыв.
Король подпрыгнул от испуга, а когда приземлился обратно на стул, с ужасом уставился на руку, с грохотом опустившуюся на стол прямо перед ним. Жуткий запредельный гром, от которого сердце на миг останавливается, повторился несколько раз. Взгляд короля проследовал по руке от ладони до плеча и добрался до лица с длинным носом, и строгие глаза за стеклами очков пригвоздили его к месту.
— Послушайте, — сказал столь же жуткий голос, — юноша, вы поможете нам спасти мир. Все ясно?
— К-к-кто т-ты? — с трудом проговорил король.
Ответа не было, был только взгляд, завораживающий, парализующий.
— Это фрекен Стробе, — услышал король голос рыжего мальчика. — То, что вы слышали, это был Стробобах по столу, а взгляд — Стробозырк.
— Стробозырк?
— Да, он проникает прямо сквозь череп, кажется, что мозг закипит и через секунду взорвется.
— Оставьте в покое мой мозг!
— При одном условии, — сказала та, которую назвали фрекен Стробе.
— Если ты сделаешь то, что полагается делать королям.
— Вот как. И что же это?
Тут вмешалась девочка с косичками.
— Вы должны рассказать норвежскому народу, что Йодольф Шталер — жулик и слушать его не надо. Нам необходимо вышвырнуть его из страны. И притом немедленно!
— О боже! — охнул король. — И вы думаете, что это получится, если я… произнесу речь?
Делегаты дружно кивнули.
— И это все? — спросил король. — Только произнести речь?
— По сути дела, все, — сказал долговязый в очках-консервах. — Примерно так делал ваш предшественник во время мировой войны. Он из Лондона обращался к людям, чтобы они сопротивлялись оккупантам.
— Гм, — протянул король. — И они сопротивлялись?
— Ну… может, не так сильно, как хотелось бы, но все же сильнее, чем сопротивлялись бы без королевских обращений.
— Понимаю.
Король задумчиво смотрел на них, взвешивая «за» и «против». Его предшественник произносил короткие речи по радио, после чего снова спокойно усаживался в кресло перед камином со своим кроссвордом. И кроме того, он ведь в конце концов вернулся во дворец. С другой стороны, писать эти речи так утомительно…
— Мы верим в вас, ваше королевское величество, — ласково сказала фрекен Стробе и улыбнулась ему.
«Она очарова-а-ательна!» — мысленно растаял король.
Он наклонился к ней:
— Между нами говоря, фрекен Стробе, я нахожу «ваше королевское величество» слишком уж официальным обращением. «Ваше королевское» будет вполне достаточно.
— О, большое спасибо, ваше королевское. — Фрекен Стробе кокетливо похлопала ресницами. — А вы называйте меня Розмари.
— Хе-хе, — сказал король.
— Так вы сделаете то, о чем мы вас просим?
— Хорошо, — сказал король. — Сейчас уже поздно. Давайте отправимся спать. Оке, приготовь нашим гостям постели с перинами и балдахинами.
Оке переступил с ноги на ногу:
— У нас имейся только нары.
— Что это?
— Двухъярусные кровать. Вы живийт домике в горы, а не дворец, ваше королевское.
— Величество, Оке.
— Извиняйт, что?
— Королевское величество… Ладно, забудем. Хорошо, пусть будут двухъярусные кровати. И ужин. — Он повернулся к фрекен Стробе: — У меня есть сосиски-гриль, Розмари. Жутко вкусные. Жутко дешевые.
— О, большое спасибо, ваше королевское.
— Хе-хе, — сказал король.
— Есть еще кое-что, — сказал рыжий мальчишка.
— Да? — спросил король, предчувствуя недоброе.
Всегда всплывало еще кое-что. И как правило, это «кое-что» ему не нравилось.
— Вы должны помочь нам спасти Грегора, — сказал мальчишка. — И страну. И вообще весь мир.
— Я должен?
— Ну да, вы должны.
— А почему?
— Потому что вы — король, — ответил мальчишка. — И если нам придется умереть, мы хотели бы умереть за короля и отечество. Это хорошая мораль. Понятно?
Король задумался.
— Хорошо, — сказал он и почесал правую ногу. — Я помогу вам спасти Грегора. И страну. И вообще весь мир.
— Ура! — завопил мальчишка.
— Спасибо большое, — сказала девочка и поклонилась.
Лисе не могла заснуть.