— Все телевизоры во Франции бывают включены во время «Тур де Франс». Никто не может уйти от этого.
— Даже если у тебя дома нет телевизора?
— Телевизоры выставлены в каждом кафе, ресторане, даже в сельском магазине. Извини, не могу об этом говорить, Булле! Знал бы ты, как мне хочется оседлать велосипед и выиграть этот проклятый этап!
— Как раз это ты сейчас и сделаешь! — Булле подскочил к Эдди и заставил его встать.
— Что? — не понял Эдди.
— Я помогу тебе залатать камеру, мы помчимся к вершине, и у нас будут брать интервью.
— У нас? — сказал Эдди, когда Булле стал подталкивать его к велосипеду.
— Да-с. Потому что это интервью я тоже буду давать. И попрошу Лисе и доктора Проктора забрать меня отсюда, чтобы мы втроем отправились назад в наши дни.
— Ты говоришь много глупостей, — буркнул Эдди, доставая принадлежности для латания камеры. — Но в любом случае ты вернул мне азарт к победе.
Две минуты спустя две овцы, мирно жевавшие траву в загоне, подняли головы, когда по дороге мимо них проехал велосипед.
— Нет, ты видела? — спросила одна медленно жующая овца другую. — Двое на одном велосипеде. Жулики, верно?
Другая сонно заморгала.
— Мм, а п-чему? Им же будет тяжелее на гору ехать. Пусть сами разбираются.
— Я не про то, — сказала первая. — Кто им это разрешил?
Вторая пожевала травку, обдумывая мысль.
— Знать не знаю, — наконец сказала она. — Это не наше овечье дело.
Эдди стоял на педалях и энергично крутил их. Не только потому, что, стоя на педалях, он мог ехать быстрее, но и потому, что сиденье было занято рыжеволосым парнишкой с прищепкой на носу, который кричал ему в ухо:
— Давай, Эдди! Быстрее, Эдди! Ты чемпион, Эдди!
А когда Эдди пытался немного сбавить темп, то крик был:
— Возьми себя в руки, Эдди! Тебя надо подгонять, Эдди? Ты хочешь, чтобы это было твоим Ватерлоо, Эдди? Ты можешь больше! Как приятно выкладываться полностью!
По правде говоря, это им не очень помогло. Они стали обгонять велосипедистов, которые, открыв рот, смотрели на странный парный экипаж с кричащим мальчишкой:
— Давай, Эдди! Остальные устали еще бо-о-ольше! Думай о девушках, которые ждут тебя на вершине, Эдди! Думай об их сладких губах. Очень сладких, Эдди. Быстрее, иначе тебе будет капут! И не какой-нибудь мягкий, а самый жесткий капут!
Эдди, который не знал, что такое капут, но не горел желанием узнать, поднажал. Язык его высунулся, дыхание сопровождалось странным свистом. Но они обгоняли одного велосипедиста за другим и уже поднимались по таким местам горы, где в тени прятались пласты снега. Хотя одежда Булле высохла под солнечными лучами, он начал мерзнуть и щелкать зубами, выкрикивая свою смесь призывов и угроз.
И тут его прервал голос совсем выдохшегося Эдди:
— Я больше не могу…
— Что? — прорычал Булле, все еще стуча зубами. — Хочешь п-получить к-капут, б-бельгийская вафля?
— Финиш слишком близко… — задыхаясь, проговорил Эдди. — Мы не успеем обогнать всех.
— Чушь, — сказал Булле. — Я сказал, что мы взлетим на эту гору. А если Булле сказал, что мы взлетим на эту гору, то ты обязан…
— Тебе надо — ты и взлетай… — простонал Эдди. Он высунул язык от усталости, да так, что тот едва не касался руля. Велосипед начал угрожающе раскачиваться. — Посмотри на подъем!
Булле посмотрел. Подъем был таким крутым, что казался вертикальной стеной.
И далеко-далеко впереди и наверху виднелась желтая футболка лидера гонки.
— Прекрасно, — сказал Булле.
— Что прекрасно? — простонал Эдди.
— Взлетать буду я.
Булле сунул руку в карман, вынул пакетик и решительно разорвал его, потом высыпал содержимое в рот.
— Это что еще такое? — спросил Эдди.
— Средство для путешествий на букву «П», — сказал Булле и отрыгнул. — Держись крепко. Шесть, пять, четыре, три, два…
— Как держаться?
Больше Эдди ничего не успел сказать. Раздался взрыв такой силы, что казалось, в уши ему налили воск, а глаза чуть не вылезли из орбит. А потом — рев, как будто заработал ракетный двигатель. О ракетном двигателе Эдди подумал неспроста. Они летели вверх по склону, как — да-да! — ракета.
— Э-ге-гей! — вопил Булле над самым его ухом.
— Э-ге-гей! — вопил Эдди.
Они уже опередили всех велосипедистов, кроме лидера в желтой майке. Но впереди виднелась финишная черта! Лидеру в желтой майке оставалось преодолеть несколько метров.
— Держись, Булле! — крикнул Эдди, старательно руля, чтобы не съехать с дороги. — Гони как можно скорее. А то будет капут!
— Я пытаюсь, — простонал Булле, весь красный от натуги.
— Быстрее, Булле, а то не догоним! Думай про са-а-мые сла-а-дкие губы!
И Булле думал. Он думал, что если они сейчас не опередят лидера, то он никогда больше не увидит Лисе и доктора Проктора. От этой мысли процессы в его животе пошли быстрее и скорость возросла.
Зрители, которые видели это, потом долгие годы будут вспоминать совершенно фантастическую концовку этапа в горах Прованса во время гонки «Тур де Франс» 1969 года, когда легендарный Эдди и его странный рыжеволосый напарник, имя которого никто не смог вспомнить, примчались к финишу, как будто на велосипеде был авиационный двигатель. Кое-кто даже будет утверждать, что велосипед летел по воздуху, а некоторым показалось, что из нижней части спины мальчишки-клоуна исходил странный белый дым.
И хотя это казалось невозможным, на последних метрах эта пара прибавила ходу и на финишной прямой на какие-то невероятные миллиметры опередила желтую майку. Это стало первой победой Эдди, всемирно известного Эдди, который потом побеждал повсюду, а в мемуарах написал, что победа в Провансе вернула ему веру в себя, которую он чуть не потерял.
Но все это еще только произойдет в будущем — или уже произошло, в зависимости от того, откуда смотреть. А сейчас — или тогда — Эдди и Булле ликовали. Их сняли с велосипеда и понесли на руках к месту торжества восторженные зрители, там им вручили медали, плюшевых мишек, и еще были поцелуи в щечку сла-а-дких губ. Потом им подсунули микрофон, и Булле тут же встал впереди Эдди.
— Привет, — сказал он. — Это телевидение?
— Да, — ответила дама с микрофоном. — Расскажите французскому народу, кто вы.
— Сейчас, — сказал Булле. — Где камера?
— Там, — ответила дама и показала на тяжелую камеру на грузовике позади себя.
Булле посмотрел в камеру и выпрямился.
— Привет, французский народ, — сказал он. — Меня зовут Булле. Вам надо запомнить это имя. Особенно тем, кого зовут Лисе или доктор Проктор. Пусть они внимательно посмотрят сюда. Я, то есть Булле, нахожусь сейчас на вершине горы, которая называется…
— Мы знаем, как она называется, — нетерпеливо прервала его дама с микрофоном. — Вы ворвались в велосипедный спорт, подобно комете, мосье Булле.