— Его взгляд посуровел. — Наши охотники нашли следы, которые говорят, что эти мерзавцы все еще находятся где-то здесь. Держись подальше от леса.
Гуннхильд выпрямилась во весь рост. Она чувствовала, что закипает.
— Ты запретишь мне? — Эзур ловил рыбу в фьорде, а Крака крепко спала после тяжелой ночи.
— Да, я возьму это на себя.
— Пошли со мной, человека, если боишься.
Ингвар немного подумал, но потом отрицательно покачал головой:
— Нет. Мы… У нас нет свободных людей.
— Очень глупо — сейчас не то время года. И не думай, что я не вижу, что за мною, куда бы я ни пошла, всякий раз следует какой-то мужчина или мальчишка. — «И я ничего об этом не говорила дома», — добавила она про себя. Она ничего не спрашивала об этом, потому что такие дела не касались женщин до тех пор, пока мужчины не решали о чем-то рассказать. Теперь она жалела, что не поинтересовалась вовремя.
— Сторож не смыкает глаз. Если ты уйдешь, тебя вернут обратно. — Ингвар улыбнулся. — Наверно, будет лучше, если это сделаю я в разговоре с глазу на глаз, чем неотесанный мужлан на людях?
Гуннхильд сморщила нос, гордо повернулась и отошла, не произнеся ни слова.
Как все это глупо, думала она в гневе. И трусливо. А каково сейчас Сейе — знать обо всем, что происходит вокруг, и сидеть в лесу с одними только свиньями? Гуннхильд не могла смириться с этим. Но она должна быть хитрой. Женщина всегда должна пользоваться хитростью, если хочет добиться своего.
Она три раза обошла двор, делая вид, будто желает успокоиться, а затем направилась к кургану Ульва — все должны были подумать, что она намерена сидеть там, обидевшись на весь свет. Никто, похоже, за ней не следил. Если она уйдет на дальнюю сторону насыпи, то две сосны скроют ее. Вокруг плетня лежала широкая полоса, на которой росла только трава, а дальше простиралось покрытое стерней поле. Но все было пусто. Гуннхильд добралась до опушки и скользнула под защиту деревьев. Ближний лес она знала как свои пять пальцев, так что быстро нашла нужную ей тропу.
Хижина мирно стояла среди свистевшего в ветвях ветра и беспокойно играющих бликов света.
— Здравствуй! — крикнула снаружи Гуннхильд и перепрыгнула через порог на лежавший намного ниже уровня земли пол каморки. Огонь за земляной загородкой озарил внезапно потемневшее помещение тускло-красным пламенем. Сейя стояла у своего ткацкого станка. Она с тревогой, присущей рабу, вгляделась в появившуюся фигуру, но тут же узнала Гуннхильд и успокоилась.
— Это ты! Добро пожаловать!
— Как ты поживаешь? — выпалила Гуннхильд.
— Я скучала, без тебя, дорогая. Ну, садись. Хочешь есть или пить?
— Я должна… Ну, в общем, мне не позволили бы. Тебе не было страшно?
— Не очень. Меня мало чем можно напугать. — Сейя улыбнулась. — А теперь у меня есть охрана.
— Какая? Где?
— Когда перестали охотиться за объявленными вне закона, твой отец устроил в чаще поблизости засаду. Там всегда сидит кто-нибудь из парней; они сменяют друг друга. Если он увидит кого-нибудь чужого, то тут же побежит за помощью. А ты не знала об этом?
— Нет, мне никто об этом не говорил. — Гуннхильд мимолетно удивилась этому, но тут же ее мысли повернули в другом направлении. — Но этот человек должен был заметить и меня, когда я шла сюда, а Ингвар сказал, что меня заставят вернуться в поселок, как только я попадусь кому-нибудь на глаза.
— Значит, ты проскочила мимо него. — Сейя хихикнула. — Я осмелюсь предположить, что он, наверно, отошел подальше в кусты, чтобы присесть на корточки. — В ее душе шевельнулось предчувствие.
— В ее душе шевельнулось предчувствие. — Он увидит тебя, когда ты будешь выходить.
Гуннхильд вскинула голову.
— Я скажу ему, что если он расскажет кому-нибудь о том, что видел меня, то я сделаю так, чтобы он пожалел об этом. — Ее отец все равно может узнать об этом, но с ним-то она как-нибудь справится.
— Ладно, что сделано, то сделано. Мы будем сидеть внутри и говорить потише. Я так счастлива, что ты пришла ко мне. Но почему ты носишь с собой этого котенка?
Малышу не понравилось продираться сквозь кусты. Гуннхильд пришлось усмирять его; в результате этой схватки она получила несколько царапин. Котенок успокоился лишь после того, как девочка оказалась на дорожке. Она протянула его Сейе:
— Это тебе. Чтобы у тебя был друг. А у меня будет жить его сестра. Мы дадим им похожие клички.
По щекам финки прокатилась пара слез.
— О, Гуннхильд. Ты… Ты такая добрая. — Сейя обняла ее, прижав к груди.
Опустив котенка на пол, Сейя поспешно налила в миску воды, положила творогу и мясных остатков.
— Слышишь, он мурлыкает! — Она рассмеялась. Обе уселись на пол, собираясь поиграть с малышом.
Внезапно дверной проем заслонила тень. Сейя вскрикнула.
В хижину прыгнул мужчина, за ним второй. Оба были крупными людьми, но изможденными, оборванными. Лица у обоих почти полностью скрывали спутанные грязные волосы и бороды. От них исходило такое зловоние, что Гуннхильд почувствовала сильный спазм в желудке. У каждого на плечах была туго набитая котомка. Один был вооружен топором, другой копьем.
— Хо-о! — проревел тот, у которого было копье. — Эй, Коль, смотри-ка, что мы нашли!
— Еду, надеюсь, получше, чем у нас с собой, и еще вон тот кувшин, — хрипло отозвался человек с топором. Желтая полоска зубов тускло блеснула в грязной бороде. — Но сначала и потом надо позабавиться, правда, девочки?
Это те, объявленные вне закона, поняла Гуннхильд. Такого не могло случиться на самом деле. Она должна проснуться, и этот кошмар — кончиться, настойчиво повторял какой-то голос в ее мозгу. Но все вокруг оставалось прежним — ткацкий станок, миски, поставленные для котенка, угли на очажном камне, ее поднятые руки… Но человек, сидевший в засаде, должен был их заметить. И уже бежать за людьми. Как долго будет он добираться до Ульвгарда? Скоро ли смогут мужчины взять оружие и добежать сюда? Дом находился совсем недалеко, на это не могло потребоваться много времени! Гуннхильд почувствовала, как ее кожу покрывает холодный пот, и постаралась вжаться в стену.
Сейя схватила миску и швырнула ее. Глиняная посудина разбилась о нос Коля. Женщина кинулась к преступнику и вцепилась в него.
— Гуннхильд, беги! — взвизгнула она.
Копьеносец боком двинулся к девочке. Дверь оставалась свободной. Гуннхильд кинулась вперед. Оборванный сунул древко копья ей под ноги. Она перескочила через него. Мужчина сделал широкий шаг и преградил ей дорогу. Она остановилась, беспомощно уставившись на него.
— Я ее поймал! — торжествующе крикнул преступник.
Сейя извивалась в руках Коля, пытаясь достать до его глаз. Свободной рукой он легко защитил лицо, а потом стукнул женщину. Та покачнулась, с трудом устояв на ногах.
— Карауль дверь, Мёрд, — бросил он брату и добавил, обращаясь к Сейе: — Уймись, сука, а не то хуже будет. — Он вытер с носа кровь и сопли и погрозил женщине топором.
— Я закрою дверь на засов, и эти курицы никуда не денутся, — сказал Мёрд.
— Нет. Кто-нибудь может подойти и застать нас врасплох. Будь настороже. Я тебя скоро позову.
Испуганный котенок громко замяукал, подбежал к Гуннхильд и ткнулся ей в ноги.