Он как раз рассказывал, как часы в зоомагазине пробили восемь, и тут в классе открылась дверь. Ать-два прикрикнул:
– Кто тут болтает в коридоре?
– Это я, с вашего позволения, – сказала фрау директор.
– О, простите! – сказал Ать-два. И хотел снова закрыть дверь.
Но фрау директор сказала:
– Мальчика-то впустите в класс. Мы уже с ним обо всём переговорили.
Франц зашёл с Ать-два в свой класс. И Ать-два даже не спросил Франца, почему он опоздал.
Франц был рад-радёхонек, что фрау директор избавила его от необходимости врать. Он был совершенно не уверен, что историю с разбитой коленкой удалось бы рассказать неписклявым голосом. Но на переменке в первый «Б» зашла учительница Габи.
Она сказала Ать-два:
– Послушай, в твоём классе есть, кажется, один такой Франц. У него коленка разбита. Посмотри на рану, может быть, ему надо к врачу.
У Франца в животе от ужаса всё сжалось.
Ать-два посмотрел на Франца. На его голую коленку посмотрел он.
– Мой Франц в полном порядке, – сказал он.
– Значит, он из первого «В», – сказала учительница первого «А» и торопливо вышла из класса.
На следующей переменке Франц побежал в первый «А» повидать Габи.
– Ну, как всё закончилось? – прошептал он.
– Всё отлично, – прошептала Габи. И подмигнула Францу. – Когда наша учительница вернулась в класс, я ей сказала, что она меня не так поняла. Тот мальчик, что разбил коленку, учится в школе около парка! Не в нашей! Вот почему я так сильно задержалась!
Франц посмотрел на Габи. Он был сражён наповал.
– Ну ты и горазда врать, – сказал он. – Врёшь просто как… как… как…
– …по писаному! – помогла ему Габи.
– Точно, – сказал Франц, повернулся и пошёл обратно в свой класс.
С тех пор, если Габи что-нибудь рассказывает, у Франца на лбу всегда появляются две озабоченные морщины.
Он не может не думать: «Врёт она сейчас или говорит правду?»
Но ответа на этот вопрос Франц никогда не получает.