Наш особый подход к культуре переносится с образования на смежные области. Те же самые принципы действуют, к примеру, в книгоиздании и при продаже книг.
Здесь нам тоже предлагается бесконечно больше материала, чем мы можем переварить, и мы изо всех сил пытаемся ограничиваться только тем, что представляется важным для нас. Современный трудолюбивый выпускник, который корпит над дипломом по одной из гуманитарных дисциплин в начале двадцать первого века, должен до выпускного вечера прочитать порядка 800 книг. Для сравнения, богатая английская семья в 1250 году полагала себя счастливой, владея тремя книгами. Эта скромная библиотека состояла из Библии, молитвенника и жизнеописаний святых, но стоила столько же, сколько и дом. Если мы сожалеем о нашем заваленном книгами веке, то лишь потому, что чувствуем: главное не в том, чтобы читать больше. Надо углублять и освежать наше понимание нескольких книг, которые в наибольшей степени развивают наш разум и чувства. Мы чувствуем себя виноватыми за то, что еще не успели прочитать, но забываем, что мы куда более начитанные, чем Августин или Данте, таким образом игнорируя простой факт: проблема в нашей способности усваивать знания, а не в объеме их поступления.
Нам часто предлагают порадоваться не только количеству книг, которые есть в нашем распоряжении, но и их низкой цене. Однако ни одно из этих обстоятельств не обладает неоспоримым преимуществом. Дорогие книги, предшествовавшие Библии Гуттенберга, изготовление которых требовало и времени, и усердия – с цветочками на полях, с наивными иллюстрациями Ионы и кита, с ярко-синими небесами, с экзотическими птицами над головой Девы Марии, – являли собой продукт общества, которое принимало ограничение одним из основных жизненных принципов и желало видеть каждую отдельную книгу предметом необыкновенной красоты, чтобы подчеркивать их духовную и нравственную ценность.
Но нужно не только введение новых учебных планов для университетов с упором на необходимость повторения и усвоения знаний. Религия более радикальна, чем светское образование, и в том, чтобы выносить обучение за пределы классной комнаты и совмещать его с другими занятиями, поощряя верующих учиться через все свои органы чувств, не только слушая и читая, но и действуя– когда он ест, пьет, принимает ванну, прогуливается или поет.
Дзен-буддизм, к примеру, предлагает идеи о важности дружбы, неизбежности раздражения и несовершенстве человеческих устремлений. Но он не просто читает об этом лекции своим приверженцам; он помогает им оценить эти истины через действия, такие как составление букетов, каллиграфия, медитация, прогулки, разравнивание гравия и, наиболее знаменитое, чаепитие.
Поскольку последнее общепринято на Западе, пусть и лишено духовной составляющей, кажется на удивление странным, но при этом и радостным, что дзен-буддизм воспринимает чайную церемонию как одну из своих важнейших педагогических практик, настолько же важную для буддистов, как месса – для католиков.
Поскольку последнее общепринято на Западе, пусть и лишено духовной составляющей, кажется на удивление странным, но при этом и радостным, что дзен-буддизм воспринимает чайную церемонию как одну из своих важнейших педагогических практик, настолько же важную для буддистов, как месса – для католиков. Во время
Религия понимает ценность регулярной тренировки нашего разума, которую мы привыкли применять только к нашим телам. Она предлагает нам набор духовных упражнений, призванных укрепить нашу склонность к добродетельным мыслям и нормам поведения: нас усаживают в незнакомых местах, показывают позу, в которой удобно сидеть, регулируют наше питание, дают нам сценарии, в которых четко прописано, что мы должны говорить друг другу, и постоянно отслеживают мысли, которые проносятся в нашем сознании. Это делается не для того, чтобы отнять у нас нашу свободу, но чтобы мы победили тревоги и размяли наши нравственные способности.
Это двойное открытие – мы должны тренировать наш разум точно так же, как и тело, более того, отчасти делать это через тело, – привело к основанию всеми основными религиями религиозных убежищ, где приверженцы веры могли проводить какое-то время, укрывшись от обыденной жизни и восстанавливая внутренний мир духовными упражнениями.
Урок о смысле жизни вплетен в чайную церемонию.
Светский мир не предлагает ничего подобного. Наш ближайший эквивалент – загородные отели и спа, хотя такое сравнение лишь показывает, как далеко нам до достижений религии.