Долорес с болезненной гримасой закрыла глаза:
– Все это не так… Не так… Вы не понимаете… Для вас жизнь проста, Полина, и совсем другое дело я, обыкновенная девушка, которая с самого детства должна была бороться… Да, мне нужны мужчины, да, мне приходится терпеть их такими, каковы они есть… Но все равно в течение тех трех недель я любила Фонтена… Вы скажете: еще одна роль… Возможно, но я играла ее страстно, искренне… Я очень чувствительна, Гийом тоже…
– Ах, замолчите! – рыдая, воскликнула Полина.
Долорес, тоже плача, обняла ее. Прошло довольно много времени, прежде чем они обе успокоились, и Долорес доверчиво и ласково положила белокурую головку на колени Полины.
– Поймите меня, – прошептала она. – Вы выбрали жизнь респектабельную, ту, что принята в вашем окружении, вы посвятили себя одному мужчине, возможно, нашли в этом счастье, не знаю… Но есть и другая жизнь, свободная, беспокойная, полная страстей, ее выбрала я. Она дарует мгновения необыкновенного счастья, но еще и минуты глубокого отчаяния. Она менее…
– Только не думайте, что я никогда не рисковала, – возразила Полина. – Прежде чем стать женой Гийома, я была его любовницей, в то время он вообще не собирался жениться.
– Правда? О, я удивлена… Мне казалось, вы такая… буржуазная.
Она устремила восхищенный взгляд на Полину:
– Я люблю вас, Полина, вы мне верите,
como se dice?..
– Вы познакомились с Гийомом довольно поздно, – возразила Полина. – А я знала, каким страстным он бывает. Эти двадцать пять лет мы были близки и счастливы. А потом им овладели эти демоны похоти, в которых я не верила, но, как вижу теперь, они, увы, и в самом деле терзают мужчин… И я проиграла…
Лолита возразила:
– Вы
Eh hombre, en las mujeres, busca un poco de fiesta…
como se dice?..
– Себя не преодолеть, – ответила Полина.
.
– Себя не преодолеть, – ответила Полина. – Если бы я попыталась изображать девочку, это было бы нелепо. Или пусть он любит меня такой, какая я есть, или все кончено.
– Ну конечно,
como se dice?..
no
– Они об этом никогда не говорят, – сказала Лолита, поднимаясь и поправляя перед зеркалом волосы. – Они никогда не говорят, но сердятся и начинают искать на стороне свою порцию счастья… Мы сами должны это почувствовать, а еще бороться. Вы напрасно, Полина, не закрашиваете седину и так мрачно одеваетесь… Вы могли бы выглядеть лет на десять моложе.
– Но Гийом любит черный цвет и даже однажды, когда мы были с ним откровенны, признался мне, что как-то в Лиме упрекнул вас за слишком яркое красное платье.
– Не помню. Может быть. Но я уверена, что когда он вспоминает обо мне, то думает о ярких красках… веселой тельняшке, вьющихся спутанных волосах. А ваши седые локоны слишком безупречны,
Спектакли, которые «Театральное товарищество Анд» дало в Париже, с треском провалились. Репетиции шли мучительно. Декорации, разработанные для другого сценического пространства, приводили в недоумение французских рабочих сцены, их смена происходила слишком медленно, и антракты непомерно затягивались. Непривычная для актеров еда делала их слишком неповоротливыми. Кончита, а затем и Коринна пропускали репетиции. Тщетно Долорес пыталась объяснить труппе, как страстно желает покорить Париж. В день генеральной репетиции артисты чувствовали, что публика их не слушает, они пали духом, и их вялая игра парализовала даже Долорес.
Благодаря усилиям госпожи Фонтен появилось несколько хвалебных критических статей, прочие же критики с высокомерным презрением отзывались о спектакле, который был, по их мнению, слишком невнятным.