Кирилл из коридора небрежно отвечает: «А «пожалуйста» где?…», «А по имени ты меня не назвала». Нина и так, и эдак просит, но Кирилл придумывает всё новые требования и не двигается с места.
Я слушала и закипала. В конце концов, что называется, забрало упало, и я влетела в комнату и стала орать.
Да, в гневе я вот так ору, даже голос садится. Потом я сожалею и придумываю, как можно было умнее поступить, но это потом.
Кирилл долго не понимал, чего я разошлась. А я попросила залезть с пола как Нина на стул, на кровать и главное, подползти к двери и открыть её. Кирилл отказывался ползать, а ревел и говорил, что он больше так не будет.
Пришлось выйти из комнаты, дождаться, когда он успокоится, а минут через десять вернуться в человеческом обличье и провести беседу уже спокойным голосом.
Вроде разобрались, но после таких душевных разговоров я как выжатый лимон.
Кирилл, наоборот, активно прибирается в своей комнате, льнёт ко мне и говорит, как меня любит.
Интересно, что когда я забирала Галю и Кирилла, вместе с их вещами мне выдали толстенные папки с их рисунками и аппликациями за всю долгую жизнь с детском доме.
Но интересно, что все эти работы, вне всякого сомнения, выполнял кто-то другой, может воспитательницы, не знаю.
Галя и Кирилл с гордостью листают эти папки и показывают мне: «Смотри, это я нарисовала кошачью семью!», «А это я нарисовал ёжика, который несёт яблоко и гриб!» Очень трогательно.
Жалко только, что Галя и Кирилл не умеют рисовать ни кошек, ни ёжиков. Даже человечка примитивного не могут, даже цветочек.
И когда я говорила год назад Гале, а теперь Кириллу: «Ага, красиво, но ведь это не ты рисовал». Они кричат до посинения, что это они, вон тут подписано же! Я говорю: ну садись, нарисуй такого ёжика. Они хватают лист, пытаются срисовать. Не получается вообще ничего, даже отдалённо похожего. Они мнут листы, рвут, выбрасывают, берут ещё — не выходит. И тогда они роняют голову на руки и плачут. А потом подходят ко мне и признаются, что это рисовали не они.
Я рассказываю, что это ничего, а рисовать очень просто, даже в древности люди рисовали, каждый может рисовать.
И они садятся и пробуют, а я хвалю и направляю.
За год Галя так здорово научилась рисовать, мне очень нравятся её рисунки. А она получает от этого занятия удовольствие.
Кирилл только начал пробовать, но у него получится обязательно.
Нина единственная из всех детей, кто регулярно заводит тему своего появления на свет. Кирилл и Галя удивлённо слушают и задумчиво молчат. Они знают, почему оказались в ДД и как будто принимают это своё прошлое.
А Нина часто неожиданно начинает говорить о том, что я её родила. Я сначала отвечала: «Ну, если ты хочешь так думать, давай играть, будто так и есть». Но в последнее время, налиставшись вдоволь книжек про появление детей на свет, Нина стала чаще говорить об этом.
Например, за ужином. Все едят, а Нина вдруг: «А это ты меня родила, да? Я была у тебя в животике!» Галя раздражается: «Нина, прекрати это говорить!» А Нина снова.
Я говорю: «Нина, но ведь если бы я тебя родила, разве ты оказалась бы в Чебоксарах в ДД?» Нина расстраивается: «Ну почему ты меня не родила? Ну почему? Почему я родилась у чужих людей?» Отползает в сторону и сидит грустно опустив голову. Тимур сидя на верхнем ярусе кровати, молча заливается слезами.
Я: «Нина, ну какое это сейчас имеет значение? Ты теперь моя дочка, надо радоваться, что мы друг друга нашли!» Нина сидит в стороне грустная. Потом ползёт к мне обниматься. Другие дети замирают, и каждый думает что-то своё.
Я чувствую, что Нина стремится вырезать всё, что было между её рождением и нашей встречей. Склеить края и дальше жить с лёгким сердцем.
Склеить края и дальше жить с лёгким сердцем. Она пытается слиться со мной, говорит о том, как мы похожи, просит, чтобы я ей чистила яйцо и нарезала огурец, а не папа и не бабушка. Я её понимаю. Мне кажется, я на её месте вела бы себя точно так же. Хотя на её месте себя даже представить страшно.
Меня удивляет, как Кирилл реагирует на замечания, а тем более на наказания.
Обычная ситуация. Галя, Тимур, Кирилл и Нина играют в своей комнате. Я уложила Кристину на «тихий час» и разливаю по тарелкам обед для старших детей. Предупредила, чтобы играли потише, так как спит ребёнок. Вдруг слышу грохот. Прибегаю, оказывается, Кирилл, в приступе веселья, бросил на пол с размаху огромный игрушечный грузовик.
Говорю спокойно (!): «Кирюша, иди-ка посиди на стульчике в коридоре, успокойся». Кирилл закрывает руками лицо и говорит: «Нет!» Я (совершенно спокойным тоном): «Иди посиди на стульчике, Кирилл!»
Кирилл начинает рыдать и кричать: «Мама! Нет! Я не пойду!!» и закатывается в рыданиях. Остальные дети с интересом наблюдают за происходящим.
Я: «Ты хочешь сказать, что тебе уже нельзя сделать замечание или как-то наказать за непослушание? И как ты, в таком случае, предлагаешь тебя воспитывать? Хорошо, тогда веди себя как хочешь, а я буду воспитывать остальных детей… Можешь продолжать играть дальше».
Кирилл кричит: «Нет!! Я не хочу вырасти невоспитанным!», продолжает рыдать подвывая.
И вот так всегда на какие-то простые замечания в свой адрес — просто истерика с парнем. Кричит так, будто его убивают, воет, рычит, ничего не видит и не слышит. Я просто теряюсь, потому что его реакция каждый раз слишком преувеличенная, невольно задумываюсь над тем, что Кирилл играет на публику и раньше, в ДД, добивался таким поведением чего-то.
Поговорила с ним, опять, когда успокоился. Сказала, что в следующий раз, если он устроит такое представление на обычное замечание — вызову скорую помощь. И вообще, мама на то и мама, что занимается воспитанием детей. Если он не хочет воспитываться, то я тогда больше слова ему не скажу. Кирилл сказал, что очень хочет, чтобы я его воспитывала так же, как и остальных детей. Сел на стульчик и спокойно там просидел пятнадцать минут, пока я его не отпустила.
Наблюдаю за Ниной.
Семь лет жизни в ДД сформировали некоторые устойчивые привычки. Неспособность свободно передвигаться тоже отложила свой отпечаток. Запишу, чтобы сравнивать потом было/стало.
Нина, если заполучает в руки какую-нибудь интересную штучку (пластмассовые наручные часы, мячик-попрыгунчик, игрушка из киндер-яйца, старый сломанный мобильный телефон) изо всех сил старается её не выпускать из рук подольше, а лучше — спрятать под подушку. Потому что как только она зазевается, игрушку хватает Вадим или кто-нибудь из детей, кладёт её на стол или на полку, то есть, выше Нининого уровня зрения, и шансы снова заполучить эту игрушку в руки стремительно падают.
Ещё Нина очень боится смотреть мультфильмы с чудовищами (имею в виду диснеевские мультики, почти в каждом есть злодей, завидев которого Нина бросается под стол), фильмы о дикой природе и хищниках, о насекомых и растениях. Повсюду ей мерещится что-то страшное, от которого она, в случае чего, не сможет убежать.
Как и Вадим, Нина во сне сосёт палец. Вадим, правда, сосёт два — указательный и средний, а Нина — большой.
Иногда Нина спрашивает меня: «Ну, когда уже врачи сделают мне ноги, чтобы я ходила как другие дети?»
В том, что её инвалидность — явление временное Нина совершенно не сомневается. Она планирует, как пойдёт вместе с Кириллом в первый класс, как выйдет замуж, заведёт себе котёнка и будет воспитывать своих детей.
Какой-то сегодня необычно тяжёлый день у меня был.
Утром побежала в школу, хотела отнести копии документов старших детей.