Вероника Уильямс повернулась на стуле и взглянула на меня.
– Очень надеюсь, что мои внуки – когда появятся на свет, – торопливо добавила она, поскольку ей показалось, что Дэвид вновь был готов возразить, – пойдут в своего отца и абсолютно ничем не станут напоминать своего дядю.
– Сдаюсь, – ответил Дэвид, чуть дернув плечом, на которое я склонила голову. – Я перестал строить догадки по поводу мотивов моей матушки. Я лишь доволен тем, что она не сделала и не сказала ничего, чтобы выбить тебя из колеи или поставить в неудобное положение, вот и все. Я не хочу, чтобы ты пустилась наутек после встречи с ней.
«Я уверена, что Дэвид даже не заметил, как она меня унизила. Выставила никчемной и ничтожной», – призналась мне тогда Элли.
О, он заметил, Элли. Он все заметил.
– Вот погоди, встретится она с моей мамой, – сказала я, широко зевнув. – Она словно себя в зеркале увидит.
Дэвид притворно содрогнулся и обнял меня, прижав к себе.
– Думаю, сейчас нам с тобой следует кое-что обсудить, – начал он тихим голосом, чтобы не услышал таксист.
– Что?
– Детей. Ты ведь когда-нибудь захочешь детей, да? – Я закрыла глаза, понимая, что мы случайно завели самый серьезный разговор за все время наших отношений. – Разумеется, не сейчас, – продолжал Дэвид. – Я знаю, что у каждого из нас есть карьера и что ты тоже хочешь начать свой бизнес. Но когда-нибудь… – Он не закончил вопроса, и тот повис в воздухе, словно упавшая с неба драгоценная звезда.
– А тебе не кажется, что из нас могут получиться ужасные родители? У нас перед глазами далеко не лучшие образцы для подражания.
Дэвид крепче прижал меня к себе.
– Вот именно поэтому мы с тобой станем совершенно прекрасными родителями. Нам всего лишь нужно оглянуться на собственное воспитание… а потом поступать ровно наоборот.
Я улыбнулась куда-то в темноту салона такси, представляя ожидающую меня перспективу семейной жизни, словно бесценную награду.
– Я действительно хочу детей, – счастливым голосом отозвалась я. – Хочу всего. Семью, карьеру и маленькую копию тебя, чтобы все сбылось. Но у меня есть одно большое условие, которое, боюсь, может разрушить всю идиллию.
– И какое же? – Я услышала в его вопросе легкие нотки беспокойства.
– Твой брат однозначно и безоговорочно должен стать их крестным отцом.
– Согласен, – кивнул Дэвид со счастливой улыбкой, еще крепче прижав меня к себе.
В палате Джо ничего не изменилось. Его так же окружала толпа людей, ни один из которых ни на шаг не приблизился к тому, чтобы вернуть его мне. Я стояла в тени коридора и смотрела сквозь стеклянную дверь. Сердце мое рвалось к нему, а разум ужасался тому, что я могу узнать, оказавшись там.
Я влюбилась в Дэвида стремительно и безоглядно, словно земля, на которой я стояла, разверзлась у меня под ногами и обрекла на падение в бездну. С Джо все продвигалось гораздо медленнее, шаг за шагом, настолько неспешно, что вначале я даже не понимала, что происходит, пока не сделалось слишком поздно прекратить это роковое путешествие. Да мне не очень-то и хотелось его прекращать.
Я доковыляла до кухни в родительском доме, чувствуя себя совершенно отвратительно. Папа на Рождество подцепил кишечную инфекцию, а маму она подкосила неделей позже. Я думала, что мне удалось ее избежать, однако в то утро проснулась в жутком состоянии и поняла, что эта участь постигла и меня. Вот уж чего я не хотела и тем более не чаяла, в каком-то тумане входя на кухню, так это увидеть там рабочего, который готовился убрать нашу старую кухонную мебель и заменить ее на новую, сделанную вручную.
Вот уж чего я не хотела и тем более не чаяла, в каком-то тумане входя на кухню, так это увидеть там рабочего, который готовился убрать нашу старую кухонную мебель и заменить ее на новую, сделанную вручную.
Я совсем забыла, как мама предупреждала меня, что на следующее утро кто-то придет и начнет работать. Так что, ввалившись на кухню в довольно откровенном топике на бретельках и старых пижамных штанах, я захлопала глазами, как персонаж мультика, поскольку первым, что я увидела, оказался туго обтянутый джинсовой тканью зад. К счастью, зрелище никоим образом не напоминало «задницу строителя», наполовину торчащую из комбинезона, в созерцании которой мало приятного, страдаешь ты расстройством желудка или нет. В человеке, который мгновенно вскочил на ноги, как только я вошла в кухню, на самом деле не было ничего тошнотворного. Скорее наоборот. Он был высоким, а его довольно симпатичное лицо украшала широкая доброжелательная улыбка. В его коротко остриженных рыжеватых волосах застряли крохотные кусочки штукатурки, словно он попал под салют из конфетти на соседской свадьбе. В нашей маленькой кухне он казался просто великаном, но я подумала, что это, наверное, оттого, что у него на ногах были рабочие ботинки на толстой подошве, а я стояла босиком. Он был мускулистым и широкоплечим, как регбист. Регбист с большим зубилом в руках.
– Доброе утро, – поздоровался он, непринужденно улыбнувшись, положил инструмент и протянул мне руку. – Прошу прощения, если разбудил вас. Ваша мама сказала, что вы еще спите. Я старался шуметь как можно меньше.
Я подняла взгляд на кухонные часы и увидела, что время подходило к десяти. Я плохо спала прошлую ночь, каждую ночь, если уж по правде, с тех пор, как мы с Дэвидом расстались. Бессонница сделалась одним из многих напоминаний о наших неудавшихся отношениях.
– Кстати, меня зовут Джо. Джо Тэйлор, – произнес он, продолжая протягивать руку в вежливом приветствии, которого как-то не ожидаешь от симпатичного рабочего, внезапно оказавшегося на твоей кухне.
Чувствуя себя немного заторможенной и глупой, я ответила на его рукопожатие, тотчас заметив, что кожа у него на ладони загрубела. Она совсем не походила на руку Дэвида. Я раздраженно тряхнула головой. Пора бы мне и перестать.
Я открыла рот, чтобы произнести свою часть приветственного диалога.
– А меня… а меня… сейчас вырвет! – выпалила я, убрав руку, чтобы прикрыть ею рот, и ринулась в сторону туалета. Я успела как раз вовремя, грохнувшись на колени перед унитазом и даже забыв закрыть за собой дверь. Несколько жутких мгновений, и все кончилось. Я на коленях отползла чуть назад и провела рукой по рту, чувствуя отвращение. Больше всего на свете мне хотелось выпить воды. И она вдруг появилась, словно по мановению волшебной палочки, над моим правым плечом.
– Вот, выпейте.
Я с благодарностью взяла стакан и поднесла его к губам.
– Только немного, – посоветовал он, – иначе она запросится обратно.
Я никоим образом не желала повторения и осторожно последовала его словам. Было и без того унизительно «хвастаться едой» в присутствии совершенно незнакомого человека, и я, разумеется, не хотела проделывать это дважды.
– Вы уж меня простите, – извинилась я, смущенно краснея и тем самым избавляясь от бледности, вызванной приступом тошноты.
– Ничего страшного, – сочувственно ответил он, чуть улыбнувшись. – Это обычная реакция людей на мое первое появление. Я вроде как бы уже привык. – Я рассмеялась, сразу испытав к нему расположение. – А теперь как себя чувствуете?
– Лучше, гораздо лучше, – кивнула я. – Но мне кажется, что ко мне привязалась та же инфекция, что и к родителям. Так что вам лучше держаться от меня подальше.