Как я могла об этом забыть.
— Не обижайся. И что ты хочешь? Даже если бы он не видел тот плакат, на котором ты красуешься в чалме и цыганском наряде, он не отнесся бы к тебе серьезно.
— Я родилась не в рубашке и без серебряной ложки во рту. Люк, мне пришлось самой пробиваться в жизни. И уж прости меня, если единственное, что я могу делать, так это использовать свои природные способности. Как видишь, выбор у меня был небольшой.
— Черт подери, а у меня сейчас что, он намного больше? — парировал Лукас. — Саманта, мы расследуем серию похищений, все из которых, за исключением одного, заканчивались гибелью жертв, и у меня просто нет времени, чтобы читать курс лекций по экстрасенсорике с демонстрацией опытов каждому полицейскому, с которым нам предстоит работать. Иногда лучшее, что мы можем сделать, — это принять участие в расследовании. Тогда мы просто работаем и уезжаем, не устраивая дискуссий.
— А вот это, насколько я помню, ты точно умеешь — уезжать без разговоров.
Фраза, готовая в тот момент сорваться с языка Лукаса в ответ на едкое замечание Саманты, так и осталась невысказанной. И к счастью, поскольку дверь вдруг отворилась и в конференц-зал вступили шериф и его детектив.
— Ну как? Выяснили еще что-нибудь? — спросила Линдси бодрым голосом.
— Для вас — ничего существенного, — пробормотала Джейлин.
Линдси с любопытством оглядела ее, но промолчала и обратилась к Саманте:
— Думаю, что если вам больше нечего сообщить нам, то мы вас больше не задерживаем.
— А вы меня задержите. — Саманта выпрямилась на своем стуле и посмотрела на шерифа. — Можете поместить меня в тюрьму, под домашний арест, куда угодно, лишь бы я находилась под вашим присмотром.
— С какой стати? — поинтересовался Меткалф.
— Потому что скоро произойдет еще одно похищение. Кроме того, жители города начинают косо смотреть на меня. Так что я бы предпочла находиться под вашим наблюдением. Ходить в подозреваемых мне не хочется.
Лукас вскочил со стула:
— Как? Еще одно? Так что же ты все это время молчала?
— Потому что она еще пока вне опасности.
— Откуда тебе это известно?
— Видение, — просто ответила Саманта. — Я видела ее привязанной к стулу, в крошечной комнатке без окон. Рядом с ней стоял стол, а на нем лежала газета, датированная будущим четвергом. Думаю, запросив выкуп, он пошлет в газету ее фотографию как доказательство, что она жива. После того как Митчелла Кэллогана нашли убитым, он почувствовал, что ему перестают верить.
— Ты думаешь, он похитит ее в четверг? Почему бы ему не похитить ее сегодня или завтра? — Лукас вопросительно посмотрел на Саманту.
— Но ведь он так никогда не поступает, верно? Он похищает своих жертв в среду поздно вечером или ранним утром в четверг, а выкуп требует только в четверг. Тем самым давая семье возможность собрать деньги.
— Да, схема действий у него именно такая, — мрачно заметил Лукас. — Не подскажешь, откуда тебе известны такие детали?
— Подожди, — вмешался в разговор Меткалф. — А ты знаешь, кто станет очередной жертвой? Кто она? Как выглядит?
— Я узнала ее.
— Как? — опешил Лукас.
— На ней была майка с названием местного футбольного клуба. Это помощница тренера, Кэрри Воган. Она живет в двести двадцать первом доме на Хайвей-стрит. Я ходила к ней пару дней назад и пыталась убедить ее принять меры предосторожности, но похоже, она не придала моим словам большого значения.
— Срочно пошли кого-нибудь туда, — проговорил Меткалф, поворачиваясь к Линдси.
— Уж лучше выглядеть дураком, чем потом локти кусать.
Линдси кивнула и торопливым шагом направилась к двери.
Лукас снова обратился к Саманте:
— Ответь все-таки, откуда тебе известна схема действий преступника?
— Просто догадалась. — Она криво улыбнулась.
— Не смешно.
— Ошибаешься. Как раз очень смешно. Все, что с нами происходит, — одна жуткая игра, затеянная ради последней минуты, которую нам предстоит увидеть.
— Откуда ты знаешь про его схему действий?
Она долго разглядывала его. Лицо ее было неподвижно, взгляд застыл. Затем она сказала:
— Мы остановились в маленьком мотеле, прямо возле парковки, напротив нашего цирка. Можешь заехать туда…
— А я думал, ваша братия со своими прицепами обычно располагается в кемпингах, — перебил ее Меткалф.
— Как правило — да. Но знаешь, иногда так хочется принять душ и полежать в ванне. Поэтому мы сворачиваем в мотели. Ты не возражаешь?
Шериф пожал плечами:
— Какое мне дело? Я только поинтересовался.
— Места себе мы бронируем заранее, если ты это имеешь в виду.
— Именно. Но я и так бы догадался, без твоего напоминания.
— Перестаньте язвить, — вставил Лукас. — Давайте вернемся к делу. Так что там в твоей комнате, Сэм?
Девушка едва не вздрогнула, услышав свое уменьшительное имя, но все так же неподвижно и прямо сидела на стуле.
— В верхнем ящике тумбочки лежит платок, завернутый в небольшой пластиковый пакет. Он обронил его у нас, возможно, вчера. Я нашла его вчера же, поздним вечером, подняла, и в ту же секунду у меня было видение.
— И что дальше?
— Я уже все вам рассказала.
— Ты хочешь сказать, что видела что-то еще?
— Да. Вспышки. Жертвы. Десять — двенадцать. Мужчины и женщины разных возрастов. Между ними нет ничего общего. Если не считать его. Тогда же и увидела схему его действий. Я поняла, почему он так делает.
— И почему же?
— Ты действительно хочешь это знать, Люк?
— Разумеется.
Саманта поежилась.
— Хорошо, скажу. Я увидела шахматную доску с несколькими фигурами. Это был эндшпиль. За доской сидели два человека. Сначала я видела только их руки, переставлявшие фигуры. Затем я увидела лицо одного из них.
— Кто это был? — спросил Лукас.
— Ты, Люк. Ты понял, о какой шутке я говорила? Ты находишься здесь только потому, что он хочет, чтобы ты здесь находился. Ему безразличны деньги, не ради них он похищает и убивает людей. Для него все его действия — просто ходы, часть игры. С каждым ходом мастерство его совершенствуется, а преимущество растет. Он предлагает тебе сыграть партию. Вызывает тебя на единоборство. Только тебя. И он не остановится, пока ты не признаешь, что он победил.
Меткалф, затаив дыхание, слушал мрачное пророчество цыганки. Затем еле слышно чертыхнулся и громко произнес:
— Если ты думаешь, что я поверил хоть единому твоему слову…
— Я думаю, что ты ничему не поверишь, шериф, — перебил его Лукас.
— Как это? — спросил Меткалф, но Лукас уже отвернулся от него и продолжил разговор с Самантой:
— Зачем ему это нужно? Почему он нацелился именно на меня?
— Потому что ты лучший. За последние годы ты стал знаменитостью, раскрыл несколько похищений. А поскольку такие преступления и выполнить, и раскрыть очень сложно, о тебе много и часто говорили — по телевидению, радио, в прессе. Ты всегда был на виду. Я думаю, он следил за тобой.
— Нет, — возразил Лукас.