Королева сидела в своем любимом кресле с мягкими расшитыми подлокотниками и удобной спинкой, на которую она никогда не опиралась. Вместо того, чтобы расположиться рядом с ней в таком же кресле, король подошел ко мне, занял пустующее место Анны.
– Красивая работа. – Он смотрел на шитье у меня в руках.
– Рубашки для бедных. Королева добра к бедным.
– Да, конечно. Но как быстро ваша игла снует вниз и вверх! Я бы сразу все запутал. Какие у вас проворные крошечные пальчики!
Он склонился к моей руке, а я поймала себя на том, что мечтаю дотронуться до густых завитков у него на шее.
– Ваши ручки вдвое меньше моих, – протянул он. – Покажите‑ка мне.
Я воткнула иголку в шитье и протянула руку – ладонью вперед. Пристально глядя мне в лицо, он сделал то же самое. Наши руки еще не соприкоснулись, а я уже ощутила тепло его ладони. Усы над верхней губой слегка курчавятся. Интересно, они мягкие, как темные редкие усики моего мужа, или жесткие, как золотая проволока? Похоже, они крепкие и колючие, расцарапают мне кожу, и каждый догадается, что мы целовались. Но его чувственные губы манили, я мечтала коснуться их, попробовать на вкус.
Он медленно приближал свою ладонь к моей, как танцор в паване. Вот ладони соприкоснулись, меня точно обожгло. Его губы дрогнули, кажется, он это заметил. Моя холодная ладошка скользнула вдоль его руки, кончики пальцев встретились. Я ощутила тепло его кожи, нащупала мозоль от стрельбы из лука на одном из пальцев, почувствовала жесткую ладонь мужчины, который скачет верхом, охотится, играет в теннис и может весь день напролет держать копье или меч. Я отвела взгляд от его губ, заметила, с какой радостной готовностью он смотрит на меня. Его взгляд собрался в одну точку, словно солнечный свет, прошедший сквозь зажигательное стекло. Да, он просто излучает страсть.
– Кожа такая мягкая, – шепчет он, – а ручки крохотные, как я и думал…
Предполагалось, мы сравниваем длину наших пальцев, и хотя этот предлог давно исчерпал себя, мы продолжаем сидеть ладонь к ладони, глаза в глаза. Медленно, непреклонно, его рука сжимает мою и держит нежно, но крепко.
Анна допела песню и, без паузы, не меняя тона, чтобы не разрушить чары, начала другую, но тут вмешалась королева.
– Ваше величество смущает миссис Кэри, – произнесла она со смешком, будто ухаживание мужа за женщиной двадцатью тремя годами моложе могло ее только позабавить. – Ваш друг Уильям не поблагодарит, если его жена по вашей милости начнет лениться. Она обещала подрубить рубашки для монахинь из Духова монастыря, но еще и половины не сделала.
Король отпустил меня и обернулся к жене.
– Уильям меня простит, – отозвался он беспечно.
– Я бы хотела сыграть в карты, – сказала королева. – Присоединитесь ко мне, муженек?
На мгновенье я решила – у нее получится, на ее стороне – долгие годы привязанности. Король встал, пошел было к королеве, но обернулся. В моем взгляде не было расчета – ну, почти не было. Просто молодая женщина, страстно провожающая мужчину глазами.
– Моей партнершей будет миссис Кэри. Может, пошлете за Георгом Болейном, тогда сыграем с двумя Болейнами.
– Я предпочитаю Джейн Паркер, – спокойно ответила королева.
– Отлично проделано!
Вечером, в нашей спальне, Анна причесывалась возле камина. Она склонила голову набок, темные длинные волосы упали на плечо душистым водопадом.
– Трюк с ладонями очень хорош. Чем это таким вы занимались?
– Он сравнивал размер наших рук.
Я заплела косу, надела ночной чепец, завязала белые ленты.
– Когда наши руки соприкоснулись, я почувствовала…
– Что?
– Ожог.
Правда, будто его прикосновение могло обжечь меня.
Анна взглянула с сомнением:
– Что ты имеешь в виду?
Я уже не могла остановиться.
– Я хотела, чтобы он до меня дотронулся. Абсолютно умирала от желания. Хотела его поцеловать.
– Ты хочешь его? – недоверчиво спросила Анна. Обхватив себя руками, я опустилась на низкий каменный подоконник.
– О Боже, да. Я не представляла, что дойду до этого. Да, да!
– Надеюсь, отец с матерью тебя не услышат. Тебе приказали ловко вести игру, а не предаваться мечтам, словно ты – томящаяся от любви дурочка.
– Ты думаешь, он меня не хочет?
– Хочет – сию минуту. А через неделю? Через год?
Тут раздался стук, и Георг просунул голову в дверь:
– Можно войти?
– Только ненадолго, – нелюбезно отозвалась Анна. – Мы уже ложимся.
– Я тоже собираюсь лечь. Мы пили с отцом, сейчас я иду спать, а утром встану пораньше и на трезвую голову повешусь.
Я едва слушала. Глядя в окно, я вспоминала, как ладонь Генриха касалась моей ладони.
– Что случилось? – спросила Анна.
– Свадьба назначена на будущий год. Завидуете?
– Почему все вступают в брак, кроме меня? – раздраженно спросила Анна. – С Ормондами дело заглохло, а больше никого на примете нет. Мне что, в монахини идти?
– Неплохая мысль, – отозвался Георг. – А меня они примут?
– Хорошая аббатиса из тебя выйдет! – Я наконец уловила смысл их разговора и со смехом отвернулась от окна.
– Получше некоторых! – весело отозвался Георг, пытаясь сесть на скамью, но промахнулся и шлепнулся на пол.
– Ты пьян! – укорила я брата.
– И от этого злишься, – добавила Анна.
– Что‑то в моей будущей жене просто поражает. Какая‑то она, – он искал слово, – протухшая…
– Ерунда, – возразила Анна. – У нее большое приданое и хорошие связи, королева к ней благоволит, отец ее – уважаемый и богатый человек. Чего тебе еще?
– У нее рот как кроличий силок, а глаза одновременно и теплые и холодные.
Анна рассмеялась:
– Поэт!
– Я понимаю, что Георг имеет в виду. Страстная и скрытная одновременно.
– Просто благоразумная, – возразила Анна.
Георг покачал головой:
– Холодная и жаркая разом. Сплошные причуды, ничего не разберешь. Собачья жизнь меня ждет.
– Женись, ляг с ней в постель и отправь в деревню, – нетерпеливо возразила Анна. – Ты же мужчина, можешь поступать, как захочешь.
Георг заметно повеселел.
– Сплавлю ее в Гевер!
– Или в Рочфорд‑Холл. А король обязательно пожалует тебе новое поместье на свадьбу.
Георг поднес к губам фляжку.
– Кто‑нибудь хочет попробовать?
– Давай! – Я пригубила холодное терпкое красное вино.
Анна поджала губы.
– Я иду спать. А ты, Мария, постыдилась бы пить в такое время. – Она откинула одеяла, забралась в постель и подоткнула простыни. – Оба вы слишком беспечны, – изрекла сестра.
Георг скорчил гримасу:
– Она еще и командует!
– Очень строгая, – прошептала я, изображая почтительность. – Никогда не подумаешь, что полжизни провела при французском дворе и занималась лишь тем, что флиртовала.
– Больше похожа на испанку, чем на француженку, – поддразнил Георг.
– К тому же незамужняя.