Пока она чистила и ела сочный апельсин, незнакомец взял со скамьи пару подушек и просунул их внутрь клетки. Она, поблагодарив, удобно устроилась
на них. За последние месяцы она научилась ценить даже минимальный комфорт.
– Боюсь, воды здесь нет, только рисовое вино, – проговорил он, положив еще одну подушку около клетки, а потом взял бутылку и два бокала. –
Только учтите – оно довольно крепкое.
– Спасибо.
Она пила рисовое вино, закусывая его бананом, и радовалась тому теплу, что разливалось по телу, снимая напряжение. Впервые за долгие месяцы она
ощущала нечто похожее на покой, и присутствие другого человека совсем не мешало.
– О, простите, я забыла об элементарных приличиях. Меня зовут Александра Уоррен. Я англичанка.
– Гэвин Эллиот. Из Бостона. Владелец торгового флота. – Он заметил ее удивленный взгляд. – Не обращайте внимания на форму, это всего лишь способ
пустить пыль в глаза.
Американец? Жаль, что не англичанин, но все равно что то почти родное.
– Почему вы оказались на аукционе рабов?
– Совершенно случайно. Султан Хасан хочет, чтобы моя торговая компания сотрудничала с ним, поэтому он решил ознакомить меня с городом.
Она скривилась:
– А он показывал вам свою пиратскую флотилию? Наверняка нет, мне кажется, она на другом конце острова.
Он удивленно уставился на нее:
– Султан владеет пиратскими судами?
– Я не могу утверждать, руководит ли он их действиями или предоставляет им свой остров как базу за процент от их добычи, но, так или иначе,
пираты называют Мадуру своим домом.
Эллиот нахмурился:
– Я знаю, что в этой части света промышляют пираты и властители островных государств оказывают им поддержку, воспринимая их деятельность как еще
один вид занятий, но я не разделяю этой точки зрения. Так, значит, вас захватили в плен пираты?
– Мой муж служил в армии, которая дислоцировалась в Сиднее. После его смерти шесть месяцев назад мы возвращались в Англию, попали в ужасный
шторм, а в довершение всего на нас напали пираты. – Она поежилась. – Было бы лучше, если бы я утонула. Я умоляла о том, чтобы за нас потребовали
выкуп, но они и слушать меня не стали.
– Нас?
– Мою дочку Кейти отобрали у меня сразу, как только нас взяли в плен.
У него заныло сердце.
– Простите. Сколько ей лет?
– Восемь. Почти девять сейчас. – Алекс вспомнила Кейти, какой она видела ее в последний раз. Она выросла? Где она сейчас?
– Восемь, – тихо проговорил он. – Такая маленькая.
Видя искреннее сочувствие на его лице, она протянула к нему руки.
– Умоляю, помогите мне, капитан Эллиот. Вы можете купить мне свободу? Я клянусь, что потом вам заплатят вдвое.
Он нахмурился.
– Сегодня я уже спрашивал султана об этом, но он заявил, что христианам они не продают рабынь.
Значит, он уже пытался и получил отказ?
– Значит, он не захотел меня продать? Ну конечно, я строптивая… непослушная… Мне это вбивали в голову с первого же дня, как только я оказалась
здесь.
– Султан Хасан человек себе на уме. Поскольку я пока не принял его предложения, он, возможно, хочет использовать вас как средство давления на
меня.
– Это абсурд! Кто я для вас? – Она потянулась через решетку к вазе с фруктами. – Неужели ваше решение может зависеть от меня?
– Он заметил, как тяжело мне видеть европейскую женщину рабыню, – задумчиво произнес Эллиот. – Наверное, поэтому он и поместил вас в мою
комнату. Если я проявил сострадание к судьбе незнакомой женщины, значит, я могу увлечься вами, когда мы лучше узнаем друг друга.
Если я проявил сострадание к судьбе незнакомой женщины, значит, я могу увлечься вами, когда мы лучше узнаем друг друга.
Он поднялся и попробовал раздвинуть позолоченные прутья.
– Клетка закрыта снизу и сверху, и дверца заперта на замок. Было бы время и подходящий инструмент, я мог бы ее открыть. Но пока я не вижу
способа, как тайно похитить вас и увезти на свой корабль. Все, что мы сейчас можем сделать, – это поговорить. Быть друзьями лучше, чем
оставаться чужими. – Он покачал головой. – Да, Хасан дьявольски умен.
– Поэтому сейчас я не только рабыня, но и заложница. – Она чуть не расплакалась от жалости к себе, от этой ужасной зависимости от воли
незнакомца. Эллиот казался порядочным человеком, но кто знает, как далеко он пойдет, чтобы помочь женщине, с которой едва знаком? Она закрыла
лицо руками, сдерживая рыдания. – Подумать только, когда я была молодой, я хотела быть мальчишкой, потому что мечтала о приключениях! Мне
следовало носа не высовывать из Англии!
– Из за дочери? – Он снова сел и наполнил стаканы.
Она кивнула, вытирая слезы.
– Кейти такая хорошенькая. Она блондинка и всегда веселая. Я никогда не встречала такого счастливого ребенка. Сейчас, когда я пытаюсь уснуть, я
слышу ее крики. Она так кричала, когда эти ужасные пираты отняли ее у меня! Я все время думаю, где она? Как с ней обращаются? Как вернуть ее
назад?.. Если мне когда нибудь удастся сбежать отсюда, я поеду в Сингапур. Там я обращусь к военным, они помогут, потому что отец Кейти был
офицером.
– Я уверен, они сделают все, что в их силах.
Уловив неуверенность в тоне Эллиота, Алекс напряженно произнесла:
– Вы, наверное, думаете, что я дура, если воображаю, что когда нибудь увижу свою дочь. Возможно, ее спрятали в каком то богатом гареме, а может
быть, она… может, ее уже нет в живых…
– Это вряд ли, скорее всего с ней хорошо обращаются, – попытался он успокоить Алекс. – Люди на островах дружелюбны и добры к детям, а она еще
слишком мала и потому сможет легко адаптироваться к новой жизни. Не исключено, что ее продали в рабство, но скорее всего о ней заботятся, потому
что красивые и к тому же светловолосые девочки ценятся здесь весьма высоко.
Но Эллиот не сказал того, что думал: Алекс может никогда больше не увидеть свою дочь.
– Я молю Бога, чтобы вы оказались правы. Вы… вы можете себе представить, что это значит – потерять своего ребенка?
После долгой паузы он произнес:
– Да… Моя жена скончалась в родах, а наша дочь на следующий день. Мы хотели назвать ее Энн. Ей сейчас было бы тоже восемь.
У Алекс перехватило дыхание, она даже забыла о своем горе. До этой минуты капитан Эллиот был для нее только шансом обрести свободу, а сейчас она
увидела в нем человека. На вид ему можно было дать лет тридцать, то есть он немного старше ее, подумала Алекс. Хотя черты его загорелого лица
говорили о сильном характере, он явно обладал и чувством юмора, интеллектом, спокойной мудростью человека, который жил настоящей, мужской
жизнью.
К тому же она вдруг поняла, что он очень красив. До чего же ее довели издевательства, которым она подвергалась в плену, и страх за Кейти, если
она только теперь заметила это!
– Мне очень жаль, капитан.
Он пожал плечами:
– Судьба бывает к нам несправедлива.
Но боль никогда не оставляла его – она видела ее даже сейчас.
– Вы пугаете меня, – тихо проговорила она. – Я надеюсь, мне не придется пройти через такое.
– Вы уже прошли через многое. Полгода в рабстве – и еще не сломлены.