Очевидно, потом сделает очередную пометку. Интересно, будут ли бутылки, расставленные по алфавиту, свидетельствовать о, моральной неустойчивости Дрейка? – с тревогой подумала она.
– Я бы хотела иногда слышать твой голос, – сказала миссис О'Киф.
– Понимаю, мама, но ты никогда толком ко мне не прислушивалась.
– Миссис О'Киф, – перебил их доктор Фарнхейм, слегка наклонив голову, – одну минутку. Расскажите мне, Дрейк, о том, как вы живете здесь.
– Ужу рыбу, ем и сплю. Вы удовлетворены? – огрызнулся Дрейк.
– Надеюсь, ты эту рыбу сперва жаришь? – спросила Памела.
– Когда как, – ответил он.
Памела судорожно сглотнула. Миссис О'Киф переглянулась с Роджером. Доктор Фарнхейм сделал новую пометку в блокноте.
Дрейк презрительно посмотрел на них.
– Да брось, Памела! Даже ты пробовала когда-то суши.
– Суши и сырая рыба – не одно и то же, – заявила она. Если мать Дрейка постепенно приходила в себя от внезапного появления Блэйр, то Памела все никак не могла опомниться.
На редкость хорошенькая девушка, отметила про себя Блэйр. В белых шортах, в футболке в белую и розовую полоску и розовых носках, на тонких запястьях браслеты, солнцезащитный козырек надвинут на лоб. Однако Дрейк явно не рад ее присутствию, значит, она не соперница и не представляет серьезной угрозы.
А вот Роджер – действительно мерзкий тип. Вон как уставился на нее! Грациозно изогнувшись, Блэйр придвинулась поближе к Дрейку.
– Я заметил, что у вас здесь большой запас спиртного, Дрейк.
Приторный голос доктора действовал Блэйр на нервы почти так же, как то, что он ходил вокруг да около, но ничего конкретного не говорил.
– О спиртном позаботились бывшие владельцы.
– Должно быть, вам это по вкусу.
– Если вы хотите узнать, сколько я выпиваю, спросите меня прямо.
Доктор обрадовался:
– В среднем сколько вы выпиваете за день?
– Зависит от того, расцениваете ли вы бутылку как одну порцию.
Блэйр игриво толкнула его в бок локтем. Дрейк широко ухмыльнулся.
Миссис О'Киф с неодобрением посмотрела на них:
– Это семейное дело, милочка. Может быть, ты пойдешь и еще что-нибудь приготовишь?
– У нее нет привычки встревать в разговор, мама.
Памела что-то шепнула миссис О'Киф, и та чуть подалась вперед.
– Ты-го-во-ришь-по-ан-глий-ски? – громко спросила она, тщательно выговаривая слова.
Блэйр обняла Дрейка.
– Я говорить язык лубви.
– И она свободно на нем общается, – добавил Дрейк, перед тем как запечатлеть на губах Блэйр поцелуй, который показал всем, что целоваться подобным образом этой парочке не впервой.
Получилось намного лучше, чем в тот раз. Поцелуй был влажным и горячим, руки Дрейка блуждали по телу Блэйр там, где им не полагалось – во всяком случае, при людях. Блэйр растворилась бы в поцелуе без остатка, если бы не неудобное положение на ручке кресла. Она выпрямилась и увидела, что доктор Фарнхейм резво строчит в своем блокноте, Роджер ухмыляется, миссис О'Киф старательно отводит глаза, а Памела смотрит на них с неприкрытой враждебностью. Не отнимая рук от шеи Дрейка, Блэйр изобразила улыбку сексуально удовлетворенной женщины – ловкий трюк, если учесть, что таковой она не была никогда.
– Я приготовила для вас чай со льдом. Угосяйсись, пажалста. – Ее акцент был похож на произношение островитянки еще меньше, чем говорок цыганской гадалки, но никто этого не заметил.
– Я выпью чая, – заявил Роджер. Он налил себе стакан, выпил и налил еще.
– Осторожнее, Роджер, – предостерегла миссис О'Киф. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– Прекрасно утоляет жажду.
– О мой Бог! Они думают, я его отравил? – промурлыкала Блэйр, обращаясь к Дрейку.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Прекрасно утоляет жажду.
– О мой Бог! Они думают, я его отравил? – промурлыкала Блэйр, обращаясь к Дрейку.
– А ты его не отравила? – промурлыкал он в ответ.
– Я тоже выпью чашечку чая со льдом. – Улыбнувшись Блэйр, доктор Фарнхейм подошел к столу.
Поздновато он демонстрирует свое доверие, подумала Блэйр. Женщины удостоверились, что Роджер не намерен падать замертво, и тоже присоединились к доктору.
Пока гости толпились вокруг стола в другом конце комнаты, Блэйр шепнула Дрейку:
– Как ты думаешь, почему они здесь?
– Это проверка на вменяемость, Блэйр. Ты что, еще не догадалась?
– Но тогда почему ты ведешь себя так враждебно?
– Потому что они уже заранее во всем уверены. И если я буду вести себя по-другому, это ничего не изменит.
Безнадежность в его голосе встревожила Блэйр.
– Понимаю. Но будь вежлив с Фарнхеймом, и он скажет твоей матери, что это лишь ее домыслы.
– В таком случае она будет возить сюда психиатров до тех пор, пока не добьется своего.
В этот момент Блэйр наконец поняла Дрейка. Теперь она знала, почему он приехал жить сюда и почему не хочет возвращаться. Неясно было только то, как он вообще мог жить с этими людьми, да еще так долго. Чего они от него хотят? Почему не оставят его в покое?
– Ты можешь сказать Марио, чтобы он не привозил ее больше?
– Она найдет кого-нибудь еще.
– Ей везет. Мне вот не удалось.
– Ты не так богата, как она.
– Чай-со-льдом-очень-вкусный! – прокричала миссис О'Киф.
– А ты еще говорил, что я тебя раздражаю, – пробормотала Блэйр.
Обольстительно улыбаясь, к ним подошла Памела.
– Дрейк, если можно, я бы хотела взглянуть на твой дом.
– Да, Дрейк, нам всем интересно узнать, как вы живете, – доктор Фарнхейм присоединился к Памеле.
– О, не знаю, смогу ли вынести это! – простонала миссис О'Киф, однако пошла вместе со всеми.
На негнущихся ногах Дрейк шел по комнатам, Блэйр семенила за ним.
– Бар. Столовая. Разрушенные офисы, которые подлежат ремонту.
Он прошествовал дальше, но остальные, напуганные мрачными стенами коридора, остановились и нерешительно переглянулись. Блэйр с улыбкой помахала им рукой, как бы убеждая, что никакой опасности нет.
Дрейк нетерпеливо ждал около салона.
– Моя спальня, – пояснил он, и все взгляды прилипли к смятой постели.
Блэйр вопросительно посмотрела на Дрейка, кивнув на закрытую дверь в библиотеку, но он покачал головой. А жаль. Это было единственное цивилизованное место во всем здании.
Мать Дрейка вошла в салон и уставилась на груды мебели у стен. Потом снова обменялась взглядом с доктором Фарнхеймом.
Роджер хранил молчание. Интересно, на чьей он, собственно, стороне? – подумала Блэйр.
– А где твоя комната? – вызывающе спросила у нее Памела.
– Я живу домик в джюнглях.
– О! – Памела расплылась в радостной улыбке.
– Но мне стало немножко одиноко в джюнглях, – добавила Блэйр, сделав наивное лицо.
– Поэтому она больше там не спит, – усмехнулся Дрейк.
– Сын! – одернула его мать. – Незачем демонстрировать это перед твоей невестой.
Поймав вопросительный взгляд Блэйр, он посмотрел на Памелу.
– Она мне не невеста!
Памела моргнула и заломила руки:
– Дрейк! Я… я не ослышалась?
– Я сказал чистую правду, и ты прекрасно это знаешь.
– Но… – Памела взглянула на его мать, потом на психиатра. – Я считала, что нравлюсь ему!
– Конечно, нравишься, дорогая девочка. Он сам не знает, что говорит.