За хлопком - оглушительный взрыв и волна обжигающего ветра и слепящего света. Руссо подбросило в воздух и понесло по лаборатории, он ударился о дальнюю стену и сполз на бетонный пол. Море огня хлынуло на него. Он не мог пошевелиться, да и времени уже не было. Пламя поглотило пол, охватило ноги Руссо, поднялось выше пояса, к плечам, опалило лицо, зажгло волосы. Эхо взрыва разнеслось по лаборатории. Светильники, подвешенные под потолком, треснули, на пол посыпался дождь битого стекла. Осколки камня носились повсюду и словно пули рикошетом отлетали от стен.
Руссо не мог дышать и почти ничего не видел. Пламя плясало по лаборатории, его языки лизали стены: казалось, стая диких псов стремится вырваться на волю. Воздух наполнился черной каменной пылью.
Но в лаборатории темно не было.
Даже обожженными глазами Руссо видел свет, белый, мерцающий свет в середине лаборатории, на том самом месте, где лежал камень, и этот свет словно бы двигался. У него, казалось, были… очертания.
Ученый попытался сделать вдох и сразу почувствовал запах собственной горелой одежды и паленой кожи.
Светящаяся фигура рывками поднималась вверх.
"Митчелл?" - мелькнула мысль у Руссо. Но нет, ничего подобного он прежде не видел…
Горящий силуэт расширялся, стал похожим на орла, расправляющего крылья.
"Я… умер? - лихорадочно думал Руссо. - Это… мой проводник в загробном мире?"
Столп света двинулся… к нему.
Руссо моргнул, но ничего не изменилось. "Может быть, - мелькнула у него мысль, - у меня сгорели веки?" Глаза у него сильно болели и слезились, кожа на боку шипела, как кусок мяса, только что снятый с решетки гриля, руки беспомощно повисли.
Светящаяся фигура придвигалась все ближе. Руссо с трудом дышал раскаленным воздухом, пытаясь не потерять сознания и остаться в живых.
Он поднял глаза, увидел черный туман.
Горящий силуэт завис над ним, словно бы рассматривая его, обнюхивая и изучая. Он был такой яркий, такой горячий, что Руссо, с трудом глядя на него, не мог отвести глаз, потому что это было самое красивое создание, какое он когда-либо видел.
Лик, сотканный из света, нечеловеческое лицо, идеальное, прекрасное, пугающее. "Это последнее, что я увижу в жизни", - подумал Руссо.
"Ты страдаешь", - услышал он.
Это были не совсем слова, это больше походило на мысль, но Руссо каким-то образом услышал эти слова, словно они проникли в его голову.
Силуэт протянул к нему руку, именно руку, а не лапу. Рукой, сотканной из света, он коснулся головы Руссо. Ему показалось, будто к его опаленной коже прикоснулись куском льда.
"Страдания - дар Божий", - снова услышал Руссо слова, переданные ему телепатически.
Светящаяся фигура выпрямилась и поплыла прочь. Руссо боялся, что удивительное существо останется, но и видеть, как оно удаляется, было нестерпимо страшно. Страшно было оставаться одному в этом аду.
Горящий силуэт подплыл к дверям лаборатории, непрерывно мерцая, колеблясь и поворачиваясь на лету, - горящая свеча размером с человека…
Агония охватила Руссо. Боль как будто приберегала силу для последней атаки и поглотила его целиком. Не в силах даже вскрикнуть, Руссо повалился на бетонный пол.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Как это ни смешно, но только ранним вечером в воскресенье, когда настало время укладывать вещи и возвращаться и мясорубку мегаполиса, Картер почувствовал, как хорошо за городом.
Руссо за выходные не позвонил ни разу, но и Картер ему тоже не звонил. Пару часов в эту субботу он посвятил изучению особо тонких моментов работы с лазером, а потом Бет все-таки вытащила его прогуляться в лес. После этого Эбби и Бен, успевшие помириться, позвали их собирать яблоки в саду за домом, и вот теперь им предстояло увезти домой два мешка свежих фруктов. Картер понятия не имел, что они будут делать с таким количеством.
Даже Руссо не одолел бы больше дюжины.
По пути в Нью-Йорк в машине пахло яблоками и пирогами с тыквой, которые Бен и Эбби испекли утром. Бен включил радио, чтобы послушать сообщения об обстановке на трассах.
- Если ничего другого не скажут, - сказал Бен, - поеду по Со-Милл-Ривер-парквей.
Но сначала пришлось выслушать уйму рекламы, прогноз погоды, а потом еще несколько минут идиотской болтовни радиоведущих Гэри и Гила. Картер почти не обращал внимания на их высказывания об актрисе из фильма "Эльвира - повелительница тьмы", типа: "Неужели у нее настоящая грудь? Уже тридцать лет - никаких изменений!"
Однако чуть позже он стал слушать более внимательно, потому что Гил спросил у своего напарника:
- А что ты скажешь про это безумие в Нью-Йорке, когда среди ночи затрезвонили колокола?
- Вот уж страху-то было… - прогундосил Гэри.
- Для тех, кто еще не оправился после хеллоуинских вечеринок, сообщаем о том, что произошло прошлым вечером: ровно в десять часов шестнадцать минут колокола всех церквей на Манхэттене…
- То есть все колокола абсолютно всех церквей, соборов, храмов и так далее, - снова встрял Гэри.
- Начали звонить как полоумные.
- Было похоже на сигналы воздушной тревоги, - добавил Гэри.
- Воздух! Воздух! - прокричал Гил.
- Но ничего не произошло, верно?
- Очень надеюсь, что нет!
- Но позволь заметить: если это была какая-то хеллоуинская шутка…
- А что же еще это могло быть? - хмыкнул Гил.
- Тогда эти ребята здорово потрудились, чтобы все сработало одновременно. Как, скажи мне на милость, можно подгадать, чтобы в одну и ту же секунду зазвонил колокол, подвешенный по старинке на колокольне, и электронные колокола, скажем, собора Святого Патрика?
- Да, и почему именно в десять шестнадцать вечера? - поддакнул Гил. - Лично я бы дождался полуночи, если бы задумал что-нибудь эдакое.
. - Ну, я могу только вот что сказать: если те, кто отмочил эту хеллоуинскую шуточку, нас сейчас слушают, большая просьба: позвоните нам по номеру один-восемьсот-ГИЛ-ГЭРИ и расскажите, как вам это удалось провернуть! Очень, очень круто.
- И жуть как страшно.
Бен убавил громкость и сказал:
- Готов поспорить - все устроил этот иллюзионист, Дэвид Блейн! Ну, тот самый, что торчал в глыбе льда на Таймс-сквер.
- Но если он не возьмет ответственность на себя, - ответил Картер, - тогда как?
- Может быть, он просто хочет, чтобы все еще немножко погадали, чьих это рук дело? - предположила Бет.
- В нашем городе ко вторнику эта новость уже успеет устареть, - заметила Эбби. - Так что ему следовало бы поторопиться.
Даже после сообщения об обстановке на дорогах Бен не стал выключать радио. На радиостанцию начали звонить слушатели и высказывать свое мнение о том, почему зазвонили колокола. Двое или трое согласились с тем, что это была хеллоуинская шутка, но большинство, к неудовольствию Картера, склонялись к мнению о том, что произошло нечто сверхъестественное, иррациональное. Один мужчина заявил, что случившееся - дело рук духа Гудини, устроившего этот трезвон, чтобы доказать, что загробная жизнь существует. Потом на радиостанцию дозвонился свидетель Иеговы и сказал, что это знак надвигающегося апокалипсиса. Священник из Гарлема сказал, что это призыв одуматься и покаяться, адресованный жителям Нью-Йорка, который он назвал "Содомом и Гоморрой наших дней". Профессор факультета истории религии Колумбийского университета объяснил, что колокольный звон в ночь Хеллоуина - старинная традиция изгнания злых духов и ведьм.
- Прежде считалось, - говорил профессор, - что когда поблизости от церкви пролетает ведьма, то звон колокола способен сбить ее на землю, наподобие ракеты "Патриот".
- Так значит, - вмешался ведущий Гил, - теперь нам нужно ходить по улицам и смотреть, не валяются ли где сбитые ведьмы?
- Что ж, вы можете этим заняться, если пожелаете, - ответил профессор. - Но я бы на вашем месте не стал бы этого делать.
- А я считаю, что к этому причастен Дэвид Блейн, - упрямо заявил Бен. - Никто не возражает, если я переключу на другую волну? Я этих Гэри и Гила долго слушать не в состоянии.
Никто не возразил, и Бен нашел другую станцию.
Остальную часть пути до города слушали "Все учтено", говорили о вполне разумных вещах и через некоторое время въехали в Уэст-Вилидж, довольно долго лавируя по переполненным машинами улицам, пока не подъехали к дому Бет и Картера.
- Большущее вам спасибо, мы великолепно провели время, - сказала Бет, выходя из машины и стараясь не уронить тыквенный пирог.
Картер вышел с другой стороны. Бен помог ему выгрузить из багажника сумки и запас яблок, которого, по мнению Картера, им с женой хватило бы на всю оставшуюся жизнь.
- Не ешьте все сразу, - посоветовал Бен.
- К счастью, у нас есть гость, который вечно голоден, - сказал Картер. - Спасибо за выходные. Это было здорово.
- Пошли, Картер! - позвала его Бет, уже стоящая на ступеньке перед подъездом. - Уверена, Эбби и Бен тоже хотят поскорее добраться домой.
- Увидимся, - попрощался Картер, держа в одной руке дорожную сумку, а в другой - мешок с яблоками.
Поднявшись на свой этаж, Картер предупредительно постучал в дверь, чтобы сообщить Руссо о своем прибытии.
- Вряд ли он дома, - сказала Бет. - Видишь, свежая газета лежит на коврике.
Она была права. Воскресный номер "Тайме" весом в двенадцать фунтов лежал на коврике перед дверью.
В квартире оказалось темно. Включив свет, Картер убедился в том, что Джо нет дома. Обычно он аккуратно складывал постель и убирал на нижнюю полку журнального столика, а сейчас простыня и одеяло были смяты и разбросаны по дивану. И на стене снова висело распятие, то самое, которое Картер увидел в самую первую ночь, после того, как Руссо сомнамбулически бродил по квартире.
Бет втащила яблоки на кухню.
- Записки нет? - спросил Картер. - Интересно, где он.
- Нет, - ответила Бет. - Тут никакой записки нет. - Она вышла в коридор. - А он не в ванной случайно?
- Нет, - ответил Картер.
- А ведь он всегда убирал постель, - проворчала Бет, глядя на беспорядок в гостиной. - А что это на стене?
Бет подошла к стене, чтобы посмотреть на распятие, в то время как Картер пытался сообразить, что могло произойти. Что-то явно случилось. Руссо не оставил бы неприбранную постель. Он бы забрал газету из-под двери. Он любил читать газеты.
- Картер, ты это видел? Это распятие. Я не знала, что Джо так религиозен.
- Я тоже не знал. Когда мы работали в Европе, ничего подобного я за ним не замечал.
- Знаешь, мне кое-что пришло в голову, - с легкой усмешкой проговорила Бет. - Ты ведь говорил, что он должен был пойти на вечеринку к Биллу Митчеллу?
- Да. Я отдал ему приглашение.
- Может быть, он там с кем-то познакомился.
- Это было в пятницу вечером.
- Знаю. Но может быть, они провели вчерашнюю ночь здесь. - Она перевела взгляд на смятую постель. - Может быть, стоило сказать Джо, что пока нас нет, он может пользоваться спальней? - Она взялась за край простыни, валявшийся на полу, и забросила на диван. - Возможно, сейчас он в гостях у этой таинственной женщины.
Конечно, это было возможно. Картер знал, что Джо не такой уж бабник, но мнение о нем он мог составить только во время раскопок на Сицилии. А здесь, в Нью-Йорке, Руссо мог повести себя иначе. Здесь он был известным ученым из Италии.
- Хочешь заказать китайскую еду? - спросила Бет. - Я слишком устала, не хочется никуда идти.
- Нет, я не так голоден, - ответил Картер. - Если ты не против, я наведаюсь в лабораторию и погляжу, нет ли там Руссо.
- Я нисколько не против. Если честно - я просто с ног валюсь. Почему бы вам вдвоем не сходить куда-нибудь и не повеселиться?
Когда Картер спускался по лестнице, ни о каком веселье он не думал. У него было странное чувство. Он ожидал, что, приехав, застанет Руссо дома, что тот будет сидеть, положив ноги на журнальный столик, и смотреть телевизор. А вместо этого он увидел неприбранную постель, распятие и лежащую на коврике перед дверью газету. Все это заставило Картера не на шутку встревожиться.
На углу он немного постоял в ожидании зеленого сигнала светофора. Наверное, глупо было переживать. Может быть, Бет была права и Руссо действительно с кем-то познакомился и теперь неплохо проводит время. Может быть, Джо вместе с этой женщиной отправился на теплоходную прогулку вокруг Манхэттена, он говорил, что хочет это сделать. А если женщина согласилась на такую прогулку, то между ней и Руссо наверняка вспыхнула любовь.
Либо он мог находиться в лаборатории и гадал, почему Картер так долго не возвращается.
Подходя к зданию биологического факультета, Картер уловил в воздухе едва уловимый запах гари. Когда он повернул за угол, чтобы подойти к дому со стороны служебных входов, этот запах стал сильнее. Уэст-Вилидж в ночь Хеллоуина всегда немного сходил с ума, и Картер сначала подумал, что кому-то пришло в голову зажечь тут костер. Но когда он обогнул здание, он заметил, что почерневшая за годы кирпичная стена выглядит гораздо хуже, чем обычно. Она стала черной, покрылась сажей. И запах гари стал просто невыносимым.
Потом он увидел мокрый асфальт, желтую полицейскую ленту, деревянные заграждения, искореженные ворота грузового въезда… Он остановился как вкопанный. Что тут произошло?
Руссо!
Картер побежал к пандусу и без труда обогнул два деревянных барьера. Поблизости никого не было. Только двое студентов стояли на противоположной стороне улицы. Один из двоих на первом курсе посещал семинары, которые вел Картер.
- Вы знаете, что тут случилось? - крикнул студентам Картер.
- Я слышал, что был пожар, - откликнулся бывший ученик Картера. - Больше ничего не знаю.
- Кто-нибудь пострадал?
Второй студент сказал:
- Вроде бы да. Но я не знаю, кто именно.
Картер побежал вверх по пандусу, который заканчивался у дверей. Путь был перекрыт полицейской лентой и табличкой с предупреждением от управления пожарной охраны: "ОПАСНО. БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ НЕ ВХОДИТЬ".
Картер отклеил ленту от створки дверей и стал искать в кармане ключи. Он открыл замок, но створки приплавились к металлической раме. Картер навалился плечом. Одна створка, скрежеща нижним краем по бетону, сдвинулась с места.
- Эй, профессор, вряд ли это безопасно! - крикнул бывший студент.
Но Картер сумел приоткрыть дверь ровно настолько, что смог протиснуться внутрь.
В лаборатории было темно, только с улицы проникал свет, но и этого света Картеру хватило, чтобы понять: в лаборатории произошло нечто ужасное. Мокрый пол был усеян серым щебнем, обугленным деревом и битым стеклом. Под потолком висели погасшие лампы. А в самой середине бывшего склада, в том месте, где лежал камень, исчез даже бетон. Там темнела яма не меньше фута глубиной, совершенно черная. Впечатление было такое, что здесь взорвалась бомба.
Может быть, именно это и произошло? Что-то взорвалось? Каменная глыба… они ведь подозревали, что внутри нее могут быть полости, наполненные взрывчатыми газами. Но Картер и Руссо не трогали камень. Они не успели прикоснуться к нему лучом лазера.
Или Руссо сделал это в отсутствие Картера?
И где он теперь?
Находился ли он в лаборатории в тот момент, когда здесь что-то произошло?
Картер лихорадочно соображал, пытался мысленно разложить все по полочкам, и тут неожиданно в дверной проем хлынул свет.
- Кто здесь? - прозвучал голос. - Сюда вход запрещен.
Это был сторож Хэнк. Он вошел со стороны складов с большим фонарем в руке.
- Это я, Хэнк. Картер Кокс.
Хэнк осторожно ступал по мокрому щебню.
- Значит, мне не послышалось, - сказал он.
- Хэнк, что тут случилось? Где профессор Руссо?
- Кто может сказать, что тут случилось? Я вам одно могу сказать: дело было не в электричестве. Мои лампы ни при чем.
- Лампы?
- Ну да. Главный пожарный все твердил, что это из-за замыкания в проводке. Предохранитель, дескать, был плохой. Но с лампами все было в полном порядке, я сам проверял.
- Руссо был здесь, когда все произошло? - снова спросил Картер.
Хэнк тяжело вздохнул. Похоже, он предпочел бы не знать ответа на этот вопрос.
- Он тут был, и еще один парень, молодой профессор.
- Какой молодой профессор?
- Митчелл, что ли.
- Билл Митчелл?
А этот какого черта тут делал? Он даже не должен был знать о существовании этой временной лаборатории.
- Угу, - кивнул Хэнк. - Ему больше всего и досталось. - Хэнк стал кусать губу, немного помолчал и добавил: - Убило его.
Картер потерял дар речи.
- А про вашего приятеля Руссо я слышал, что он жив. Правда, худо ему. Его отвезли в больницу Святого Винсента.
Хэнк еще не успел договорить, а Картер уже бросился к выходу.
- Не знаю, что тут приключилось, - крикнул ему вдогонку Хэнк. - Но только лампы точно ни при чем!
Картер быстро сбежал по пандусу, и как раз в это мгновение у тротуара притормозил седан, из него вышла высокая чернокожая проститутка в коротком жакете из кроличьего меха. Седан тут же уехал. Когда Картер поравнялся с проституткой, она схватила его за рукав, и тут он разглядел, что это мужчина в женской одежде.
- Ты работаешь в этом здании? - спросил трансвестит.
Картер попытался высвободиться.
- Пусти. Я спешу.
- Я спрашиваю: ты тут работаешь? Если да, то я хочу знать, что тут творится.
- О чем ты говоришь?
- Я был тут прошлой ночью. И видел, что вон оттуда вышло.
Как ни хотелось Картеру поскорее уйти, он перестал вырываться.
- О чем ты? Что ты тут такое видел?
- Вот это я сам и хочу узнать. Я видел человека, только это был не настоящий человек. И он был весь из света. Сиял, понимаешь?
Картер понял, что трансвестит - сумасшедший.
- Тебе повезло. Ну все, мне нужно идти.
Но мужчина устремился за ним и снова схватил его за рукав.
У него была крепкая хватка. Он сумел остановить Картера и развернуть к себе.
- Я отдал этому человеку, этому ненастоящему человеку, мое пальто. Мое самое лучшее красное пальто. А хочешь знать почему?
- Почему?
Трансвестит посмотрел Картеру прямо в глаза.
- Потому что на этом человеке совсем ничего не было.
Картер вырвал руку и отвернулся. У него не было времени на эту чепуху.
- А знаешь, почему еще я отдал ему свое пальто? - крикнул ему вслед трансвестит. - Потому что я думаю - этот человек был ангел!
Картеру пришлось постоять на перекрестке и дождаться зеленого света. Он перебежал улицу.
- Я тебя запомнил! - прокричал трансвестит. - Хорошо запомнил! Уж я-то понимаю, когда что-то необычное случается!
Картер в этом не сомневался. Но видел ли этот парень на самом деле что-то или не видел, сейчас не было времени об этом размышлять. Картеру хотелось как можно скорее добраться до больницы. Он даже не стал останавливаться, чтобы взять такси. Он мчался по тротуарам, обгоняя других пешеходов, перебегал улицы, как только загорался зеленый свет. Квартал, еще квартал…