С этими словами он вытащил из кармана прекрасный двухшиллинговый компас, который ему удалось выменять в школе всего лишь за пять пенсов, кусочек каучука, пластинку китового уса и палочку красного сургуча. К счастью, с тех пор у Роберта так и не нашлось времени заняться изучением его внутреннего устройства.
Он в двух словах объяснил Фелесу, как пользоваться прибором, и после двух-трех вполне успешных попыток старый мореход исполнился благоговением перед лицом непогрешимой точности волшебного стеклянного амулета.
— Я подарю его вам, — великодушно предложил Роберт, — в обмен на амулет, что висит у вас на груди.
Минуту-другую Фелес молча рассматривал дерзкого мальчишку, а затем расхохотался, вырвал у него из руки компас и отправился на корму.
— Успокойтесь! — прошептал за спиной у детей египетский жрец. — Наше время еще придет!
Тем временем вокруг корабля сгустилась ночная тьма, и Фелес, присев на корточки у тусклой лампады, начал прокладывать курс при помощи купленного по дешевке в Хрустальном дворце чудодейственного навигационного инструмента.
Никто не знал, при помощи какого чудодейственного инструмента прокладывал курс капитан шпионского корабля, но через некоторое время посреди несмолкаемого грохота, производимого бьющимися о борт судна волнами, раздался отчаянный крик стоявшего на корме наблюдателя:
— Они догоняют нас! Они подошли почти вплотную к нашей корме!
— А мы, — печально заметил Фелес, — подошли почти вплотную к гавани Оловянных островов.
Некоторое время он сидел молча, а затем направился на корму, круто повернул рулевое весло и обратился к команде со следующими словами:
— Мои добрые друзья! Мои верные матросы! Вы, кто по приказу нашего великого монарха согласились разделить со мной все тяготы нынешнего плавания! За нами по пятам следует корабль иностранных варваров, и теперь уже ничто не поможет нам избавиться от них. Если мы высадимся на берег, они высадятся вслед за нами. Одному лишь Богу известно, удастся ли нам победить их в честной схватке. Если же хотя бы одному из них удастся уцелеть, секрет Великого Тира станет известен всему остальному (и, без сомнения, презренному) миру. Можем ли мы это допустить?
— Никогда! Никогда! — закричали полдюжины собравшихся вокруг него друзей. Что же до занятых на веслах рабов, то они были оглушены шумом волн и ничего не слышали.
И тут, подобно дикому зверю, защищающему свою добычу, на Фелеса набросился египтянин.
— Отдай мне мой амулет! — закричал он и схватился за свисавшую с шеи капитана подковку. Тонюсенькая цепочка не выдержала, и торжествующий Рекх-мара с амулетом в руке отлетел к правому борту.
Фелес только расхохотался в ответ. Он стоял, твердо упираясь в вихляющую у него под ногами палубу, и лицо его было полно самой что ни есть отчаянной решимости.
— Сейчас не время для амулетов и прочих дешевых побрякушек! — сказал он. — Мы и мои друзья жили, как настоящие мужчины, но теперь нам пришло время доказать, что мы можем и умереть, как мужчины. Да и что на свете может быть слаще достойной смерти во славу Великого Тира? «Правь, великий Тир, морями, будь великим навсегда!» Я направил наш корабль на Драконьи скалы, и мы потонем, прославляя наш божественный город, как и подобает храбрецам! А эти коварные ублюдки последуют за нами в бездну, как рабы — которыми они, кстати, и станут, когда мы встретимся с ними на небесах. Тир, Великий Тир навсегда!
На этот раз воинственный клич подхватили и рабы, так что его отзвук еще долго носился над волнами Атлантического океана.
— Быстро доставай амулет! — скомандовала Антея своей младшей сестре. Рекх-мара тем временем уже успел поднять над головой свою половинку.
— Быстро доставай амулет! — скомандовала Антея своей младшей сестре. Рекх-мара тем временем уже успел поднять над головой свою половинку. Слово силы было произнесено, и на палубе неудержимо рвущегося к гибели корабля выросли две сверкающие узорчатые арки. Вокруг бушевали волны и яростно свистел ветер, а две волшебные половинки амулета как ни в чем не бывало проливали на все это безобразие бестрепетный изумрудный свет. И свет этот был настолько ярок, что дети с пугающей отчетливостью смогли разглядеть острые («как будто специально заточенные напильником», — говорил позднее Сирил) зубцы черных скал, приближавшиеся к кораблю со скоростью не менее десяти миль в секунду.
— «Правь, Великий Тир, морями, будь великим навсегда!» — надрывая глотки, распевали обреченные моряки. Четверо детей со скоростью автоматной очереди проскочили сквозь свою арку и повалились на жесткие стулья гостиной дома номер 300 по Фицрой-стрит. Они сидели, жадно глотая ртами воздух, а в ушах у них все еще звучали свист ветра, рев разбивающихся о скалы волн, монотонные удары весел, треск разрываемой камнем древесины, а также старинная боевая песня отважных моряков и искателей приключений, добровольно отправившихся на дно во славу возлюбленного ими города.
— Вот так мы снова потеряли вторую половинку амулета! — закончила Антея рассказ о последнем необыкновенном приключении специально разбуженному для этого Псаммиаду.
— Господи, какая чепуха! — фыркнул Песчаный Эльф. — Никакая это была не вторая половинка. Это была та же самая половинка, что и у вас — та, что не разбилась и не затерялась в песках пустыни, помните?
— Но как же это может быть? — вежливо удивилась Антея.
— Ну, вообще-то, обе половинки были не совсем идентичны, — сказал Псаммиад. — Ваша была на несколько сотен лет старше. Что именно вы сказали, когда загадывали желание?
— Не помню, — честно призналась Джейн.
— Зато я помню, — сказал Псаммиад. — Вы сказали: «Перенеси нас в прошлое, в котором был ты». Как видите, он с безукоризненной точностью исполнил ваше желание и дал вам возможность увидеть самого себя, а не своего брата-близнеца.
— Теперь понятно, — сказала Антея.
— Однако, помяните мое слово, этот молодой египетский жрец еще доставит вам кучу неприятностей, — продолжал Псаммиад.
— Но он же вел себя так дружелюбно! — снова удивилась Антея.
— Ну и что? — возразил Псаммиад. — Говорю вам, берегитесь этого Рекх-мару!
— Господи, мне этот амулет уже поперек горла встал! — воскликнул Сирил. — Мы его никогда не найдем!
— А вот и найдем! — откликнулся Роберт. — Ты что, забыл про третье декабря?
— Черт! — выругался Сирил. — Я и вправду забыл.
— Что-то не верю я в это третье декабря, — сказала Джейн. — И вообще, я, кажется, заболела.
— На вашем месте, — сказал Псаммиад, — я бы больше не путешествовал в прошлое, а сидел себе спокойненько дома и дожидался этой знаменательной даты. Вот увидите, вам же будет лучше. В прошлом вы постоянно рискуете снова напороться на этого коварного египтянина.
— Как скажешь, так мы и поступим, — успокоила его Антея. — Но, клянусь чем угодно, в нашем приятеле египтянине есть что-то такое, что мне ужасно нравится!
— Мне лишь остается надеяться, что ты втрескалась в него не настолько, чтобы пренебречь собственной безопасностью, — проворчал Псаммиад.