— А может быть, она тоскует по Эцуко?
— Причины могут быть самые разные, но ясно одно: Юкико-тян не приспособлена для жизни в Токио.
Сатико вспомнила, что ещё в детстве Юкико имела обыкновение молча выплакивать свои беды и обиды. Она живо представила себе, как та сидит, склонившись над столом, и беззвучно плачет.
25
Эцуко лечили от нервного расстройства с помощью успокаивающих средств (время от времени она принимала бромистый калий) и специальной диеты. Обеспечить ей полноценное питание оказалось не так уж трудно — достаточно было обратиться к рецептам китайской кухни. Если блюдо было приготовлено по-китайски, Эцуко с удовольствием съедала даже жирную пищу, от которой прежде отказывалась. К тому же с наступлением зимы она избавилась от недомогания, вызванного бери-бери. Школьный учитель проявил к ней чуткость и не спрашивал с неё слишком строго. Всё это вместе взятое благотворно сказалось на состоянии девочки, и она стала поправляться гораздо раньше, чем предполагали её родные.
Таким образом, необходимость призывать на помощь Юкико как будто отпала, но после разговора с Тэйноскэ Сатико поняла, что не успокоится до тех пор, пока не повидается с нею.
Возвращаясь мысленно к разговору с Юкико в тот день, когда приезжала тётушка Томинага, Сатико не могла не признать, что поступила с Юкико жестоко. Не следовало ставить вопрос об её отъезде в Токио столь категорично. Она должна была, хотя бы из соображений обыкновенной справедливости, попросить тётушку о небольшой отсрочке и для Юкико — ведь разрешили же Таэко задержаться в Асии на два или три месяца. К тому же Сатико не нашла ни времени, ни слов хотя бы для того, чтобы сказать Юкико, как ей грустно с ней расставаться.
Видно, в тот день её особенно сильно обуяло тщеславное желание доказать всем, что она сумеет справиться со своими обязанностями одна, без посторонней помощи. А как безропотно, как смиренно восприняла её решение Юкико! Сатико не могла думать об этом без сожаления и боли…
Теперь ей открылось со всей очевидностью, что, уезжая в Токио без особой грусти, да ещё налегке, Юкико попросту была уверена, что скоро вернётся обратно. Ведь Сатико обещала в ближайшее время найти какой-нибудь предлог и вызвать её в Асию.
Приняв эти слова на веру, Юкико, должно быть, полагала, что едет в Токио ненадолго, всего лишь для очистки совести. Между тем, видя, что Сатико не торопится осуществить своё намерение, в то время как Таэко продолжает по-прежнему жить в Асии, Юкико наверняка чувствует себя обманутой. Что ж, у неё есть для этого всё основания…
Судя по всему, в «главном доме» сейчас вряд ли станут возражать против поездки Юкико в Асию. Но как отнесётся к этому Тэйноскэ? Скажет ли, что следует чуточку повременить, или, наоборот, учитывая, что с отъезда Юкико прошло уже четыре месяца, а состояние Эцуко заметно улучшилось, позволит ей пригласить сестру недели на две? Основательно поразмыслив, Сатико решила всё-таки отложить разговор с мужем до наступления весны.
Однако возможность вызвать Юкико из Токио представилась значительно раньше. Десятого января, словно по волшебству, пришло письмо от г-жи Дзимба.
Успели ли Сатико с мужем обдумать предложение г-на Номуры? — спрашивала г-жа Дзимба. Памятуя о пожелании Сатико, всё это время она не смела торопить её с ответом, но теперь хотела бы узнать, склонна ли г-жа Юкико принять это предложение. Если нет, она просила бы Сатико вернуть ей фотографию, если же они хоть сколько-нибудь заинтересованы в дальнейших переговорах, их не поздно начать и теперь. Хотя г-жа Дзимба не знает, сочли ли они уже возможным навести соответствующие справки о её протеже, к тому, что написал господин Номура о себе на обороте фотокарточки, она может добавить следующее: никакой недвижимости у него нет, единственным источником его доходов служит жалованье. Возможно, это обстоятельство огорчит г-жу Юкико.
Что же до г-на Номуры, то он выяснил всё, что его интересовало об их семье, и даже, как оказалось, где-то видел г-жу Юкико. Найдя её очень привлекательной, он выразил через г-на Хамаду горячую заинтересованность в этом браке и готовность ждать, сколько потребуется. Если г-жа Юкико и её близкие согласятся встретиться с ним, она, г-жа Дзимба, сможет считать, что хоть в какой-то мере отплатила благодетелю своего мужа, г-ну Хамаде, за его доброту…
Письмо г-жи Дзимба оказалось как нельзя кстати. Сатико решила немедленно сообщить в Токио о новом предложении и заодно переслать сестре с зятем письмо г-жи Дзимба вместе с фотографией Номуры.
Г-жа Дзимба, писала Сатико сестре, хочет как можно скорее устроить смотрины. Коль скоро после случая с Сэгоси Юкико выразила пожелание, чтобы всё необходимые справки о женихе были наведены до того, как ей придётся встретиться с ним, они с Тэйноскэ готовы в спешном порядке сделать соответствующие запросы. Но прежде им хотелось бы узнать мнение «главного дома».
Спустя дней пять или шесть от Цуруко пришло на удивление длинное письмо.
Дорогая Сатико!
С некоторым опозданием поздравляю тебя с Новым годом. Очень рада, что вы приятно провели праздники. Мы же на новом месте почти не ощутили наступления Нового года, праздничные дни прошли в обыденной суете.
О том, что зимы в Токио холодные, я слышала не раз, но, признаться, даже не представляла себе, что бывает такая стужа, нe проходит дня, чтобы не дул этот ужасный северный ветер. Сегодня за ночь полотенца до того замёрзли, что хрустели, когда я их снимала. Ничего подобного за всю жизнь в Осаке я не видывала. Говорят, ближе к центру города холод не так даёт себя знать, но мы живём почти на окраине, и к тому же место здесь высокое. Неудивительно, что все в доме, начиная с детей и кончая прислугой, один за другим переболели сильной простудой. Только мы с Юкико отделались насморком. С другой стороны, пыли здесь меньше, чем в Осаке, и воздух намного чище. Подол кимоно, в котором я проходила десять дней, всё ещё чистый. В Осаке Тацуо хватало одной рубашки на три дня, здесь же он может ходить в ней целых четыре.
Теперь о деле. Мы очень признательны вам за хлопоты об устройстве судьбы Юкико. Получив от тебя фотографию и письмо, я в тот же день показала их Тацуо. Как видно, несколько переменив свои взгляды, на сей раз он был не столь придирчив, как это было свойственно ему прежде. Тацуо склонен полностью доверить решение вопроса вам. Его смущает только одно: человеку, который в сорок с лишним лет занимает столь скромную должность, вряд ли приходится рассчитывать на прибавку жалованья и дальнейшее продвижение по службе, а при отсутствии какой-либо недвижимости он не сможет обеспечить Юкико большой достаток.
Однако если это обстоятельство Юкико не смутит, Тацуо не намерен чинить препон этому браку. Что же касается смотрин, то вы вольны устроить их тогда, когда сочтёте нужным. Конечно, полагалось бы сначала навести всё, необходимые справки об этом г-не Номуре, но, если он проявляет такое нетерпение, можно поторопиться со смотринами, оставив выяснение мелких подробностей на потом.
По-видимому, Тэйноскэ рассказал тебе, как нелегко мне приходится с Юкико. Признаться, я уже и сама подумывала о том, чтобы под каким-нибудь предлогом отправить её ненадолго к вам. Вчера, когда я рассказала ей о твоём письме, она даже не попыталась скрыть свою радость и тут же согласилась на смотрины, понимая, что это даст ей возможность поехать в Асию. Сегодня с утра её не узнать — она сияет. Ну что тут поделаешь!
Как только определится день смотрин, дайте нам знать, Юкико сможет выехать в любое время. Было бы хорошо, чтобы дней через пять после смотрин она вернулась в Токио, по я не стану возражать, если ей захочется остаться у вас чуточку дольше. С Тацуо я как-нибудь договорюсь.
Со времени нашего приезда в Токио я ещё никому не писала и вот, сев за письмо, не могу остановиться.