. определенно, оно складывается! «аааах!..» как все орут… Господи, как они воют!.. я вижу, как проломилась крыша… вместе с водосточными трубами!.. как пере-дать вам этот «поклон верхов»!.. каскад мебели из окон! в водовороте улицы… мебель, кри-сти!*
По проспекту несется! поток лавы! из Тертр… через переулок Дельме… по проспекту Га-вено, во всю его ширь разливаются потоки!.. и смывают все на своем пути! ванны, шкафы, кух-ни, кастрюли… все это качается на волнах, сталкивается… что-то горит… есть на что посмот-реть!.. я смотрю… я просто смотрю, вот и все… это было, было, клянусь вам!.. сейчас же я сижу на полу, закрыв голову руками…
– Вы ничего не делаете! Вы ничего не делаете! Вы витаете в облаках, доктор!
И вовсе я не витаю! но вот мои глаза! слишком долго смотрел я на огонь… я ослеплен… все еще ослеплен!
– Нужно его разбудить! он спит! спит!
Да вовсе я не сплю!
Плюх! удар! пляф! второй!..
Если я пошевельнусь, я пропал…
– Доктор! доктор!
Плюх! плюх!
– Уааах! Уааах!
Я ору!.. они слышат, что я реагирую… вам! пам! удар ногой!
– Доктор! доктор!
Это не Клео… и не Шармуаз… другой голос… это Норманс!.. Еще и Норманс! он больше не шарит в волосах, выбирая осколки стекла… он навис надо мной… а у него как будто изме-нился голос!.. должен вам заметить… это не его надтреснутый козлиный тенорок… это сочный раскатистый баритон тучного мужика!.. он изменил голос, у него ломается голос… я отмечаю это… как интересно! да, но я тысячи раз замечал, как ломается голос от переживаний!
Он что, с Луны свалился? он что-то спрашивает… и тут же: бах! он наносит мне удар ку-лаком в спину!.. переворачивает меня!.. два удара в живот! уж он-то знает, как меня оживить!.. только что он меня пытался задушить, теперь, чего доброго, раздавит на хрен! и в то же время он умоляет меня…
– Доктор! доктор!
– Лили! Лили!
Я больше не кричу!.. я попискиваю… всхлипываю… «буах!»… удар! голова гудит! Да еще Норманс к ним присоединился! «Давайте! Давайте!» они ему помогают! бум-пум! яростно!.. де-сять… двенадцать?… пятнадцать? они все вместе лупят меня ногами!.. вляф! вляф! я отползаю к краю трещины… залег между стеной и провалом…
– Спасите ее, доктор! Спасите ее!..
Они страшно озабочены… чтобы я вернулся к больной!..
– Спасите ее, доктор! Спасите!
И град ударов ногами!.. как они меня дубасят! а потом кулаками! они связывают меня! не только руки! скрутили меня, повязали!.. меня, свалившегося на кабину лифта… я говорю себе: «с меня хватит! я уже все свое получил!»*они думают иначе… привет! они меня извалтузили по высшему разряду! двенадцать на одного! да! точно! как они меня лупили, размазывали по стенке, они готовы были разодрать меня в клочья…
– Подумайте только, мадам, какой подлец!
Я слышал их разговоры… та, что поближе… она громче всех орала!.. «Трус! Трус!»… одна из девиц с 8-го.
Какая все-таки свинья этот доктор!
Еще кто-то… другой голос… может, Перикола?… тарарам на улице, громы и молнии в не-бесах, настоящие атмосферные вихри, к тому же взрывы на проспекте, я бы промолчал., но как же они меня отдубасили, избили, измочалили!.. голоса, их много?… теперь все кричат!.. этот ор!.. зверинец!.. правда, все!.. на меня! лежащего на полу!.. бум! удар в бок! за то, что у меня нет шприца! бах! нет иглы!.. а они, где лекарство?… они, они ничего не смогли! а я им должен все! все! я должен!.. они не могли ввалиться к Зевсихе? выломать дверь? напротив? там! другая дверь!.
. они не могли ввалиться к Зевсихе? выломать дверь? напротив? там! другая дверь!.. а на меня можно! на меня можно напасть исподтишка! меньше рискуешь! ослы, без-мозглые тупицы!
Дом качается… а они мотают меня по краю бездны…
– Лекарство! лекарство!
Я потихоньку перевожу дыхание… выкрикиваю им все, что я думаю…
– Лекарство! лекарство! сволочи!
Правда! они бросаются к двери, давка, куча мала! вот он, момент истины! болтанка по-утихла… они все-таки ломают эту дверь! на нее нужно навалиться вдесятером… вдвенадцате-ром!
– Ваш рассказ бессвязен!..
Я слышу… я вас слушаю… я рассказывал вам о Рудольфе… Мими… я их тогда внезапно увидел… возле окна… и сейчас опять вижу!.. я их снова вижу!.. ладу и складу!.. что они делают возле окна? они живут на втором этаже… как они спустились? как оказались на тротуаре? я не знаю… я еще не раз вспомню этих двоих: Рудольфа и Мими… ужасно, что я забыл!.. я вам не рассказал еще о сотой… о тысячной бомбежке! но вы ничего не потеряли, погодите! я приду к вам чуть позднее! ладу и складу! вы бы слышали эти бумы! вас, думаю, они бы тоже опьянили!.. пьяный?… пьяный?… да я вообще ни капли в рот не беру!
– Выслушайте ее, осмотрите, доктор! выслушайте ее!
Ах, выслушать! выслушать! Рудольф и Мими настаивают, приказывают мне! оба!.. вы бы их видели, я вам подробно опишу, они в костюмах из «Богемы»… великолепной «Богемы»!.. откуда они свалились?… «Вот в чем вопрос…»*я не видел, как они спускались, «они репе-тировали» у себя… Да! да!.. я-то знаю… они репетировали музыкальную сцену… сейчас я не сомневаюсь, это были они, там… а как расфуфырились!.. он в одежке той эпохи!.. и парик бук-лями!.. она в образе юной Мими, блондиночка! шалунья… однако легко может сойти за мою мать, по возрасту, конечно… я лечил ее!.. климакс, приливы и все такое… консультировал по поводу фибромы… вдруг внезапно помолодевшая!.. талант!.. призвание!.. почему меня это ужа-сает?… я не знаю… но это ужасно!.. она ужасно помолодела!.. неправдоподобно! гормоны, без сомнения? гормонотерапия – это от лукавого!.. они все время стояли здесь, оба… а не комоды!
– Спасите ее, доктор! спасите ее!
Мими наклоняется… ближе… ближе… к моему уху…
– Спасите ее, доктор! Я люблю вас!
И плюх!.. пощечина! она выпрямляется, что-то бормочет!.. рычит! «гроооо!..» это что, ко-кетство? нет? я думаю, что бури, бушующие безостановочно, могут всех довести до белого ка-ления… нервы натянуты до предела! а еще жажда… я изнываю от жажды!.. а тот, там, на мель-нице, больше всех страдает без воды!.. убийца! он в ответе за все!.. или почти за все! калека-на-вышке! я обвиняю его чуть ли не на протяжении всего повествования… вы скажете, потеряв всякий стыд и совесть… Безбожно? да, черт возьми! но однажды это станет нашей историей! эту бомбежку будут изучать в школе! вам зададут вопрос на выпускном экзамене, и если вы чуть-чуть замешкаетесь! вам не сдобровать! ее запечатлеют в камне!..
– Да, так кто разрушил Париж, мировую столицу блядей всех мастей?
– Жюль!
– Браво! – воскликнет комиссия! – Немедленно принять! Высокочтимый Кандидат! Кобе-лер Почетного Балахона! Выше голову! Оторвитесь от земли! Профессор! и Реклама! Орел! Ле-тите!
И вот после шестидесяти лет страданий, смокинг и галстук и Туазон! лобызания, табу, миллиарды, лавровые венки! если вы удостоитесь чести попасть в Стокгольм,*вас будут тра-хать короли! а может, даже кто и поважней!..
И придет за вами смерть… и вас похоронят… произнесут прощальные речи… и наступит очередь вашего сына:
– Кто приказал разрушить Париж?
– Жюль-капитанский-Мостик! и никто другой!.