Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под
портретом Екатерины, облокотившись на стол.
- Trиs beau, - говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, - trиs beau, princesse, et puis, а Moscou on se croit а la campagne. 169
- N'est-ce-pas? 170 - сказала княжна, вздыхая. - Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
- Он принял лекарство?
- Да.
Доктор посмотрел на брегет.
- Возьмите стакан отварной воды и положите une pincйe (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincйe) de cremortartari... 171
- Не пило слушай, - говорил немец-доктор адъютанту, - чтопи с третий удар шивь оставался.
- А какой свежий был мужчина! - говорил адъютант. - И кому пойдет это богатство? - прибавил он шопотом.
- Окотник найдутся, - улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец-доктор
подошел к Лоррену.
- Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? - спросил немец, дурно выговаривая по-французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
- Сегодня ночью, не позже, - сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение
больного, и отошел.
***
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою
мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из-за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
- Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного
куска с головой и покрыты лаком.
- Что, случилось что-нибудь? - спросила она. - Я уже так напугалась.
- Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, - проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она
встала. - Как ты нагрела, однако, - сказал он, - ну, садись сюда, causons. 172
- Я думала, не случилось ли что? - сказала княжна и с своим неизменным, каменно-строгим выражением лица села против князя, готовясь
слушать.
- Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
- Ну, что, моя милая? - сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это "ну, что" относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно-длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она
покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости
и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
- А мне-то, - сказал он, - ты думаешь, легче? Je suis йreintй, comme un cheval de poste; 173 а всё-таки мне надо с тобой поговорить,
Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное
выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они
смотрели нагло-шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не
прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
- Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, - продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к
продолжению своей речи, - в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас... Я вас всех люблю, как своих
детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
- Наконец, надо подумать и о моем семействе, - сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, - ты знаешь,
Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких
вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо
указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него...
- Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, - отвечала она, - чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть
эту...
- Да, это так, - нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, - но,
наконец...наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и
нас, отдавал Пьеру.
- Мало ли он писал завещаний! - спокойно сказала княжна. - Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
- Ma chиre, - сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, - но что, ежели письмо написано
государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена...
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
- Я тебе скажу больше, - продолжал князь Василий, хватая ее за руку, - письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем.
Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится, - князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он
разумел под словами всё кончится, - и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена.
Пьер, как законный сын, получит всё.
- А наша часть? - спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
- Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. 174 Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна
знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему-нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и
найти их, потому что...
- Этого только недоставало! - перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз.