Рут стояла у поручня и смотрела, как вздымаются и пенятся волны за кормой.
– Не боишься штормового моря? – спросил у нее пастор Тоби Вишнелл.
– Я не страдаю морской болезнью.
– Ты везучая девочка.
– Не думаю, что нам сегодня так уж повезло, – проворчал Кэл Кули. – Рыбаки говорят: это дурная примета, когда на борту женщина или священник. А у нас и то и другое имеется.
Пастор едва заметно улыбнулся.
– «Никогда не пускайся в плавание в пятницу», – процитировал он. – «Никогда не всходи на борт корабля, который неудачно спустили на воду». «Никогда не плавай на корабле, у которого поменяли название». «Никогда не крась ничего на корабле в синий цвет». «Никогда не свисти на борту – накличешь ветер». «Никогда не бери на борт женщин и священников». «Если на корабле птица свила гнездо, его ни в коем случае нельзя разорять». «Никогда не называй на корабле число „тринадцать“». «Никогда не произноси слово „свинья“».
– Свинья? – переспросила Рут. – О такой примете я ни разу не слыхала.
– Ну, вот уже два раза это слово произнесли, – хмыкнул Кэл Кули. – Свинья, свинья, свинья. Священник у нас есть, женщина тоже, а еще есть некоторые, кто выкрикивает слово «свинья». Значит, теперь мы обречены на погибель. Спасибо всем участникам.
– Кэл Кули у нас самый что ни на есть старый морской волк, – сообщила Рут пастору Вишнеллу. – Он же родом из Мис-соу-ры и всякое такое, поэтому он просто величайший знаток морского дела.
– Я действительно старый морской волк, Рут.
– А я так думаю, Кэл, что на самом деле вы – сынок фермера, – поправила его Рут. – Я думаю, что вы хвастун.
– Ну да, я родился в Мисс-соу-ре, но это не значит, что я не островитянин в душе.
– Вряд ли с этим согласятся другие островитяне, Кэл.
Он пожал плечами:
– Человек не выбирает, где ему родиться. Кошка может окотиться в духовке, но котята от этого бисквитами не станут.
Рут рассмеялась, а Кэл Кули – нет. Пастор Вишнелл пристально посмотрел на Рут.
– Рут? – проговорил он. – Тебя так зовут? Рут Томас?
– Да, сэр, – ответила Рут и, перестав смеяться, кашлянула, прикрыв рот кулаком.
– Твое лицо кажется мне знакомым, Рут.
– Я кажусь вам знакомой, потому что похожа на всех остальных с острова Форт-Найлз. Мы там все на одно лицо, сэр. Знаете, как мы про себя говорим? Мы слишком бедны, чтобы покупать себе новые лица, поэтому носим одно на всех. Ха-ха.
– Рут намного миловиднее всех, кто живет на Форт-Найлзе, – вмешался в разговор Кэл Кули. – Она более смуглая. Поглядите, какие у нее красивые темно-карие глаза. В ее жилах течет итальянская кровь. Кровь ее итальянского дедули.
– Кэл, – процедила сквозь зубы Рут, – хватит.
Он никогда не упускал возможности напомнить о позоре ее бабушки.
– Итальянец? – нахмурив брови, проговорил пастор Вишнелл. – На Форт-Найлзе?
– Расскажи пастору о своем дедуле, Рут, – сказал Кэл.
Рут проигнорировала просьбу Кэла и сделала вид, что не слышала слов пастора Вишнелла. А пастор все еще смотрел на нее очень внимательно и пытливо. Наконец он проговорил:
– Я понял, почему ты показалась мне знакомой, Рут. Кажется, я хоронил твоего отца, Рут, когда ты была маленькая. Вот в чем дело. Я служил заупокойную службу на похоронах твоего отца.
Верно?
– Нет, сэр.
– Я в этом совершенно уверен.
– Нет, сэр. Мой отец жив. Пастор Вишнелл задумался.
– Твой отец не утонул? Почти десять лет назад?
– Нет, сэр. Думаю, вы имеете в виду мужчину по имени Айра Поммерой. Вы служили на похоронах мистера Поммероя около десяти лет назад. А сегодня, когда мы покидали гавань, мы прошли мимо омаровой лодки моего отца. Он очень даже жив.
– А того, которого нашли запутавшимся в веревках другого ловца омаров, звали Айра Поммерой?
– Именно так.
– И у него осталось несколько детей?
– Семеро сыновей.
– И одна дочь?
– Нет.
– Но ты там была, правда? На похоронах?
– Да, сэр.
– Значит, мне не померещилось.
– Нет, сэр. Я там была. Вам не померещилось.
– Но у меня сложилось такое впечатление, что ты – член этой семьи.
– Нет, пастор Вишнелл. Я не член этой семьи.
– А эта привлекательная вдова?..
– Миссис Поммерой?
– Да, миссис Поммерой. Она – не твоя мать?
– Нет, сэр. Она – не моя мать.
– Рут – член семейства Эллисов, – подсказал Кэл Кули.
– Я – член семейства Томасов, – поправила его Рут. Она говорила негромко и спокойно, хотя жутко разозлилась.
Что такого было в Кэле Куле и почему он всегда вызывал у нее желание его прикончить? Больше она ни на кого так не реагировала. А Кэлу стоило только рот раскрыть – и она тут же представляла, как на него наезжают грузовики. Просто невероятно.
– Мать Рут – племянница мисс Веры, она предана ей всем сердцем, – объяснил Кэл Кули. – Мать Рут живет с мисс Верой в особняке Эллисов в Конкорде.
– Моя мать – девочка на побегушках у мисс Веры, – негромко добавила Рут.
– Вот как? – искренне удивился пастор Вишнелл. – А я был уверен, что ты носишь фамилию Поммерой. Я не сомневался в том, что эта миловидная вдова – твоя мать.
– Я не Поммерой. И она – не моя мать.
– Она по-прежнему живет на острове?
– Да, – ответила Рут.
– Со своими сыновьями?
– Трое ее сыновей служат в армии. Один работает на ферме в Ороно. Трое живут дома.
– Как она живет? На какие деньги?
– Сыновья присылают ей деньги. А к ней люди ходят подстричься.
– И этого ей хватает на жизнь?
– На острове она всех стрижет. Она это делает превосходно.
– Пожалуй, и мне стоит как-нибудь заглянуть к ней подстричься.
– Уверена, вы останетесь довольны, – спокойно, формально проговорила Рут. Она сама удивлялась тому, как разговаривает с этим человеком. «Уверена, вы останетесь довольны»? Что она такое говорила? Какое ей было дело до того, останется пастор Вишнелл доволен своей стрижкой или нет?
– Интересно. Ну, а в твоей семье как дела, Рут? Твой отец, стало быть, ловец омаров?
– Да.
– Ужасная профессия.
Рут промолчала.
– Просто дикарское занятие. Развивает в людях алчность. Как они защищают свои территории! Никогда не встречал подобной алчности! На этих островах произошло больше убийств из-за границ территории лова омаров, чем…
Пастор не договорил. Рут снова промолчала. Она смотрела на племянника пастора, Оуни. Тот стоял к ней спиной. Стоял у штурвала и вел «Новую надежду» к Рокленду. Было легко предположить, что Оуни Вишнелл глухой – так он вел себя все утро.