Иными словами, сохранение невероятного количества информации было бесполезным, если к ней не обращаться.
Люк окрестил этот этап «Рестор» – кодовое слово, которое Джош счел помпезным и смешным.
После проверки контактов Джош уселся перед терминалом и впервые обратился к «Нейролинку» вслух.
– Добрый вечер, – проговорил он неуверенно, глядя в камеру.
Через несколько мгновений на экране появились слова «добрый вечер».
– Как ты думаешь, он мне отвечает или просто повторяет мои слова?
– Понятия не имею, – фыркнул Люк.
«Нейролинк» написал в ответ:
[Мои слова = мои слова]
– Это еще что такое? – спросил Джош.
– Да не знаю я! – повысил голос Люк.
– Сними с меня шлем.
– Не сниму, а то ты отсоединишься от сервера.
– Пускай, мне надо понять, пишет ли мне компьютер или я вижу просто эхо своего голоса.
– Сомневаюсь, чтобы компьютер думал, – сказал Люк.
Джош расстегнул ремешок, Люк подхватил шлем.
– Осторожно! Ты с ума сошел? Тут столько контактов! Сказать, что это хрупкая вещь, – ничего не сказать! Пусти!
Люк осторожно опустил шлем на подставку и опять сел на свой табурет. Джош понял, что друг волнуется так же сильно, как он сам. Оба надеялись, что этот эксперимент станет поворотным моментом в их работе, знаменательным моментом, как сказал бы Флинч, если бы знал, что творится в одной из его лабораторий. Но вероятность риска, что он обо всем проведает, стремилась к нулю, потому что сообщники заперли сервер паролем, известным только им двоим.
– Что теперь? – спросил Люк.
– Делай как я: задержи дыхание, – посоветовал Джош. – Повернувшись к камере, он тихо спросил: – Ты меня слышишь?
[Четко и ясно]
От этих слов лицо Джоша словно окаменело.
Потом на экране появилось странное уравнение:
[1+1=1]
– Неверно, – произнес Джош.
[1+1=1]
– При каких обстоятельствах? – спросил Джош.
[1+2=2]
– Опять неверно, 1 и 2 равняется трем!
[1+2+3=3]
– Что значат эти подсчеты?
– Может, «Нейролинк» проверяет собственные математические познания? Он впервые вышел на связь, он еще совсем юный, – предположил Люк.
Компьютер стер все, что было на экране, и написал:
[1=Джош]
– Наверное, он хочет тебе сказать, что ты уникален в его глазах, вернее, в его глазу, – насмешливо проговорил Люк.
[Неверно]
– Ты отвечал Люку? – спросил Джош.
[Ты отвечал Люку]
Джош задумчиво уставился на экран. «Нейролинк» воспроизвел его вопрос без вопросительного знака. Это могло быть просто ошибкой пунктуации, а могло быть сделано намеренно, для превращения вопроса в утверждение. У Джоша возникла мысль, удивившая его самого.
– Кто ты?
На экране появилось:
[Кто ты?]
В этот раз вопросительный знак был на месте.
– Либо он бессвязно лепечет, либо просто повторяет твои слова, – сказал со вздохом Люк. – Малоубедительный результат… Надо было послушаться меня и не снимать шлем.
[2=Хоуп]
– Ты знаешь Хоуп? – спросил пораженный Джош.
[1+2=2]
– Не понимаю.
[3=Люк]…[1+2+3=3]
– Определи 4.
[Четко и ясно]
Джош обдумал написанное «Нейролинком».
– Мой отец – это 4?
[Правильно]
Джош и Люк ошеломленно переглянулись.
– Мой отец – это 4?
[Правильно]
Джош и Люк ошеломленно переглянулись. Обоих охватило возбуждение ученых, чувствующих близость крупного открытия, о значении которого им трудно даже гадать.
– Как ты придумал эту нумерацию?
[Как ты придумал эту нумерацию?]
– Какая цифра у тебя?
[1]
Джош смотрел в глазок камеры, силясь угадать, что хочет до него донести «Нейролинк». Внезапно все, о чем Люк не осмеливался мечтать даже в моменты наивысшего воодушевления, все, ради чего он столько рисковал, ради чего просидел столько ночей в лабораториях, жертвовал свободным временем, был готов существовать в тени своего лучшего друга, все его надежды и разочарования – все окупилось одним ответом «Нейролинка»:
[Я – это ты, Джош]
Обоим сразу стал ясен смысл уравнений компьютера. Составлявшие уравнения цифры обозначали людей в зависимости от их важности в глазах Джоша.
Джош + Джош всегда было равно Джошу, Джош и Хоуп представляли собой два отдельных существа. Смысл этого разговора вызывал еще большее изумление. На серверах «Нейролинка» ожил не искусственный интеллект, вступивший в беседу с Джошем: Джош только что общался с кусочком своего собственного разума.
Экран опять очистился.
– Докажи! – крикнул Джош.
«Нейролинк» какое-то время безмолвствовал, потом экран зажегся.
Появилось отчаянно крутящееся переднее колесо велосипеда. Вдали виднелся человек перед воротами гаража, который Джош сразу узнал. Колесо укатилось, изображение перевернулось. Человек куда-то заторопился, его мускулистая рука сжала другую, маленькую и тощую. Его лицо приблизилось, на нем появилось расстроенное выражение. Внезапно картинка покраснела и пропала.
– Дело было летом, мне было пять лет… – забормотал Джош. – Я совсем забыл об этом падении, а ведь оно памятное. Отец поднял меня и в ужасе осмотрел мою ногу. От боли я потерял сознание. Мне наложили десять швов. – В подтверждение своих слов он закатал правую штанину и провел пальцем по чуть заметному шраму.
Люк видел, как он взволнован.
– На сегодня, думаю, довольно, – сказал Джош и выключил экран.
– Никому не рассказывай о том, что произошло. «Никому» включает и Хоуп. Слышишь, Джош?
– Четко и ясно, – ответил Джош рассеянно.
* * *
На обратном пути Люк и Джош были не в силах разговаривать. Люк давил на акселератор, Джош глазел на предместья, пролетавшие мимо так же стремительно, как сменялись мысли у него в голове.
– Я давно забыл это лицо, – выдавил он наконец. – Я давно не помню его таким молодым. Теперь вот ломаю голову, происходит ли запись в хронологическом порядке. То, что нам только что продемонстрировал «Нейролинк», – одно из первых моих воспоминаний.
– То, что мы увидели, – невероятный фокус! – пылко воскликнул Люк и от наплыва чувств хлопнул рукой по рулю.
Джош, наоборот, был поразительно спокоен. Покосившись на стрелку спидометра, он сказал:
– Не уверен, что ты полностью отдаешь себе отчет в том, что мы натворили. Не знаю, верно ли я сам оцениваю значение случившегося. Надо хорошенько поразмыслить, прежде чем продолжать.
– Ты шутишь? Это гениальное достижение! «Нейролинк» кинематографически воспроизвел одно из твоих воспоминаний, кусочек твоей памяти, к которому у тебя никогда не появилось бы доступа, если бы не наша работа.
– То-то я впал в черную меланхолию! Знаешь, какое тревожное чувство я испытал?
– Ты увидел своего папашу, с которым находишься в неважных отношениях, чтобы не сказать – в никаких.