Но мне не хотелось, чтобы Рай заметил мои переживания, поэтому я перевела разговор на его любимую тему. — Так чьи тени ты видел в последнее время? Пра–прадедушки Тони или его пра–прабабушки?
— Не нужно говорить о покойниках, мисс Хевен. Если вы станете ворошить их прошлое, то потревожите их сон, и они вас будут преследовать. Мне они и так не дают покоя.
Без сомнения, Раю были известны многие тайны Фарти, но, как старый и преданный друг, он держал их в секрете и тем самым походил на хорошо выполненный, переходящий по наследству портрет, который много видел и слышал, но неизменно хранил молчание.
— А ты совсем неплохо выглядишь, несмотря на свои видения. — Он слегка располнел, еще больше полысел, но в остальном выглядел таким же, как и в день моего отъезда. Раю перевалило далеко за пятьдесят, но ему никак нельзя было дать больше сорока.
— Спасибо, мисс Хевен, — воскликнул он, весело поблескивая глазами. — Я ведь поддерживаю себя бальзамом.
— Все так же не забываешь перехватить глоточек, а, Рай?
— Только чтобы уберечься от укуса змеи, ну и от других напастей, сами знаете каких.
— Меня еще не кусали, — в тон ему ответила я, и мы оба рассмеялись.
— Для вас и вашего мужа устраивают завтра большой праздник, чем я очень доволен. Фарти нужно немного радости и веселья, чтобы снова звучала музыка и было много гостей. Я очень рад, что вы здесь, мисс Хевен, правда рад.
Мы еще немного поболтали о подготовке к приему, и я ушла.
Я завтракала одна, рядом стоял Куртис, предупреждая любое желание. И снова нахлынули воспоминания. Даже когда Джиллиан хорошо себя чувствовала, я всегда завтракала в одиночестве. И вот снова я сидела за столом одна, но теперь я была замужем и совсем не походила на испуганную, беззащитную девочку, которая, впервые появившись в Фарти, очень боялась Куртиса и не умела есть в присутствии прислуги. С тех пор я освоила хорошие манеры и научилась держать себя как подобает состоятельным людям, но внутри меня продолжала жить прежняя девчонка, все так же напуганная Фарти и его властью.
День был великолепный, на небе бирюзового цвета не было ни облачка, и я решила насладиться им сполна. После завтрака я вышла из дома. С моря дул слабый ветерок, отчего жара почти не чувствовалась. Я вдохнула солоноватый запах и вышла на залитую солнцем лужайку.
В парке вокруг замка вовсю кипела работа. Садовники завершали оформление лужаек, радовавших глаз свежей зеленью, и заканчивали подстригать живую изгородь, придавая ей причудливые формы львов, зебр и всевозможных фантастических животных. На большой лужайке устанавливали огромный красный навес, превосходивший своими размерами цирковые шатры, когда–либо бывшие у отца. У бассейна с голубой водой находилась эстрада, способная вместить Бостонский симфонический оркестр. На грузовиках доставили столики и скамьи, которые предстояло установить под навесом. Я заметила, что Тони приказал развесить повсюду цветочные композиции в форме овала и подковы, не удовлетворившись множеством ярких, красочных клумб с желтыми, красными и белыми розами, кроваво–красными маками и изящными голубыми дельфиниумами, а также другими экзотическими цветами. На решетке цвета слоновой кости красными розами было выложено слово: ПОЗДРАВЛЯЕМ! Решетку предполагалось водрузить над сценой.
Я все дальше удалялась от дома, и до меня перестали долетать голоса переговаривающихся между собой рабочих. Я шла наугад и незаметно для себя вышла к пляжу. Образ Троя преследовал меня с самого моего приезда в Фарти. Может быть, это будет продолжаться до тех пор, пока я не скажу последнее «прости» моей прежней любви, что поглотили эти волны. У меня на мгновение перехватило дыхание, когда я представила, что нахожусь на месте гибели Троя. Разбивавшиеся о берег серые волны казались более грозными, чем обычно.
— Прощай, Трой, — прошептала я волнам, которые никогда не могли принести мне ответа.
— Прощай, Трой, — прошептала я волнам, которые никогда не могли принести мне ответа. — Прощай навсегда, Трой, прощай навеки. — Я села на песок и стала смотреть в бесконечную даль. Там у горизонта небо сливалось с морем, будто и мое прошлое постепенно растворялось в будущем.
Неожиданно меня кто–то окликнул. Обернувшись, я увидела Логана, бредущего по теплому песку, босиком, в закатанных брюках. Он напоминал одного из членов семейства Кеннеди — такой же красивый, уверенный в себе мужчина.
— Ты что здесь делаешь, Хевен? Я тебя уже полчаса ищу, — крикнул он мне.
— Но, Логан, я сама искала тебя. Где ты был сегодня утром?
— Мне не спалось, я был очень взволнован, а тебя будить не хотелось. Разве не прекрасно почувствовать себя бодрым, полным сил и энергии. Я спустился вниз и встретил Тони. Мы решили, не откладывая, отправиться на фабрику, чтобы потом я весь день провел вместе с тобой. Знаешь, Хевен, это просто здорово! И сама фабрика, и центральный магазин игрушек Таттертонов… просто замечательно, что Тони удалось создать систему, позволяющую обеспечить уникальность каждой производимой игрушки. У него столько планов. Я хочу, чтобы ты о них узнала, чтобы подумала над ними.
— Узнала, подумала, что ты имеешь в виду?
— Давай пойдем к дому, — сказал он, слишком возбужденный, чтобы стоять на месте. Подойдя, Логан повел меня прямо в кабинет Тони и открыл дверь.
— У Тони строгие правила в отношении кабинета, — предупредила я. — Он не любит, когда кто–либо туда заходит без его разрешения. — Но мои слова не произвели никакого впечатления. Логан не двинулся с места.
— Не беспокойся, он разрешил мне пользоваться его кабинетом.
— Он разрешил? — Моему удивлению не было конца. — Что все это значит, Логан? — спросила я. Но я еще больше поразилась, когда Логан, повернув к себе черное кожаное кресло Тони, уселся в него с видом хозяина. — Что это ты делаешь? — допытывалась я.
Логан откинулся на спинку кресла и положил ноги на старинный дубовый стол Тони, улыбаясь при этом, словно представлял себя крупным бизнесменом.
— Все нормально. Правда. Садись.
В совершенном замешательстве я покачала головой и присела на угольно–черный кожаный диванчик.
— А теперь выслушай, что я тебе скажу, — наставительно произнес Логан. — И обещай отнестись ко всему объективно.
Я понимала, мне не понравится то, что я услышу, — наверное, очередная попытка Тони взять под контроль наши судьбы. Но в то же время мне не хотелось погасить радостное возбуждение Логана, и я согласно улыбнулась.
Логан глубоко вздохнул и выпалил:
— Тони сделал мне предложение, и, я думаю, нам следует его принять.
— Предложение? Какое еще предложение? — подозрительно спросила я.
— Ты слышала вчера вечером за обедом… он говорил о компании и своих планах. Он не может заниматься всем сам.
— У него работает много специалистов, знающих свое дело, — ответила я, чувствуя, как сердце мое начинает громко стучать. Можно было предположить, что последует дальше.
— Все это так, но Тони заботит семья. Он говорит, что все теряет смысл, если не с кем разделить то, что имеешь.
— А к тебе какое это имеет отношение? Ведь ты фармацевт, работаешь в аптеке своих родителей. — Я почувствовала, что Логана задел мой холодный тон, но я ничего не могла с собой поделать. Именно здесь, в этом кабинете, Тони признался, что он мой отец. По этой самой причине Трой стал моей запретной любовью. Мне показалось, что Тони снова старается вмешаться в мою жизнь, повлиять на мою судьбу и изменить ее.
— Я знаю, кто я. Но дело в том, достаточно ли этого для меня. Не знаю, неужели после всей этой роскоши и богатства ты согласишься всю жизнь провести в Уиннерроу, и я буду работать у родителей в аптеке, которая станет нашей единственной перспективой.