В голове не укладывалось, что скоро между ними будет целая страна. Энди пыталась поддержать подругу, засыпав ее вопросами и внимательно выслушивая ответы, но думать могла только об очевидном: через несколько недель она останется в Нью-Йорке одна. Ни Алекса, ни Лили… ни жизни.
Через несколько дней после отъезда Лили Энди вернулась в родительский дом в Эйвоне. Она доедала третью порцию маминого пюре с маслом и жирной сметаной, пила второй бокал пино и уже подумывала расстегнуть пуговицу на джинсах, когда сидевшая напротив мать взяла Энди за руку и объявила, что они с отцом разводятся.
– Мы очень любим тебя и Джил. Разумеется, вы тут ни при чем, – медленно говорила миссис Сакс, тщательно подбирая слова.
– Роберта, Энди не ребенок и, безусловно, не считает себя причиной нашего развода, – сказал отец резче, чем обычно. Про себя Энди вынуждена была признать, что так повелось уже довольно давно.
– Решение абсолютно взаимное и полюбовное. Никто из нас… не встречается ни с кем другим. Мы просто… отдалились друг от друга за столько лет.
– У нас разные жизненные цели, – зачем-то сказал отец.
Энди кивнула.
– Ты ничего не скажешь? – Лоб миссис Сакс пошел морщинами от родительской заботы.
– А что тут говорить? – Энди допила вино. – Джил уже знает?
Отец кивнул. Миссис Сакс кашлянула.
– Может, у тебя… есть какие-нибудь… вопросы… или что-то? – забеспокоилась она. Быстрый взгляд на отца подтвердил, что он готов переключиться в режим психиатра и начать расспрашивать дочь о ее чувствах, сопровождая диалог несносными комментариями вроде «все, что ты сейчас чувствуешь, вполне понятно» и «я знаю, потребуется время, чтобы к этому привыкнуть». Для этого у Энди не было настроения.
Она пожала плечами.
– Слушайте, это ваше дело. Раз вас все устраивает, я-то тут при чем? – Она вытерла рот салфеткой, поблагодарила мать за ужин и вышла из кухни. Конечно, это был скорее подростковый бунт, но у Энди просто сдали нервы. Сознавая, что никоим образом не причастна к краху родительского брака с тридцатичетырехлетним стажем, она думала только об одном: сперва Алекс, потом Лили, а теперь еще и это. Уже чересчур для одного человека.
Затяжной серфинг в Интернете, интервью и написание статей для «И жили они долго и счастливо» в целом помогали отвлечься от проблем, но Энди не знала, чем заполнить бесконечные часы между окончанием работы и отходом ко сну. Пару раз она пила коктейли со своим редактором, тигрицей в юбке, которая в основном смотрела мимо Энди на молоденьких старшекурсников, толпившихся в барах в часы скидок, изредка обедала со знакомым по фамилии Браун или с университетской приятельницей, приезжавшей в Нью-Йорк по делам, но в основном Энди была одна. Алекс словно исчез с лица земли: ни разу не позвонил и только единственный раз прислал короткое письмо «Спасибо, что помнишь, надеюсь, у тебя все хорошо» в ответ на длинный, эмоциональный и, оглядываясь назад, унизительный панегирик, который Энди наговорила ему на автоответчик в день рождения (Алексу исполнялось двадцать четыре). Лили вполне освоилась в Боулдере и только и щебетала, что о своей новой квартире, новом офисе и какой-то йоге, на которую она с удовольствием ходит. Самое обидное, она даже не притворялась грустной. Родители официально развелись, договорившись, что дом достанется миссис Сакс, а отец переедет в новую квартиру в кондоминиуме поближе к городу. После подписания бумаг они отправились к психотерапевту – на этот раз по отдельности – «примиряться» с решением.
Зима в тот год выдалась долгой и суровой. Долгая, суровая, одинокая зима… И Энди сделала то, что рано или поздно делает любая молодая жительница Нью-Йорка, еще не прожившая здесь десяти лет: записалась на кулинарные курсы «Как кипятить воду».
Это казалось полезным и правильным, учитывая, что в духовке у Энди хранились каталоги и журналы. Единственное, что она умела, – это сварить кофе или открыть банку арахисового масла, а заказывать готовую еду на дом, притом что приходилось экономить, было накладно. Это можно было назвать удачной идеей, не будь у Нью-Йорка привычки становиться самым маленьким в мире городом именно в те моменты, когда вам хочется анонимности: в самый первый день занятий в учебной кухне напротив Энди с видом в высшей степени деловым и внушающим робость восседала не кто иная, как старшая секретарша из «Подиума» Эмили Чарлтон.
Надо же было наткнуться на единственного врага среди восьми миллионов жителей Нью-Йорка! Энди отчаянно желала иметь при себе бейсболку или темные очки – любую защиту от смертельно ядовитого взгляда, до сих пор преследовавшего ее в ночных кошмарах. Может, ей уйти? Отказаться? Прийти в другой раз? Пока Энди взвешивала варианты, инструктор зачитал список участниц. Услышав фамилию «Сакс», Эмили вздрогнула, но тут же овладела собой. Девушки избегали переглядываться и, словно сговорившись, не узнавали друг друга. На второе занятие Эмили не пришла, и Энди начала надеяться, что та бросила курс кулинарии; третье из-за работы пропустила сама Энди. Они с неудовольствием встретились на четвертом занятии, но благодаря какому-то неощутимому сдвигу в отношениях не смогли проигнорировать друг друга и обменялись ледяными кивками. К концу пятого занятия Энди едва различимо пробурчала «привет» куда-то в сторону Эмили, и та промычала в ответ что-то похожее. Оставалось последнее занятие. Логично было предположить, что они так и доучатся до конца, обмениваясь исключительно утробными звуками. Энди уже вздохнула с облегчением, но случилось невообразимое: прочитав список ингредиентов для ужина-задания, инструктор назначил двух заклятых врагинь «кухонными напарницами», сделав Эмили ответственной за нарезку, а Энди – за пассеровку. Взгляды девушек впервые встретились, и каждая поспешно отвела глаза. Энди поняла: Эмили боится не меньше ее.
Они молча встали плечом к плечу, и когда мелко резавшая цукини Эмили вошла в ритм, Энди заставила себя спросить:
– Ну как дела?
– Дела? Прекрасно! – Эмили по-прежнему умела дать понять, что считает всякое сказанное Энди слово до крайности неуместным. Было почти приятно осознать, что ничего не изменилось. Энди видела, что Эмили не хочется спрашивать и ответ ее не интересует, но она все же бросила: – А у тебя?
– У меня? Прекрасно, все замечательно. Не верится, что уже год прошел, правда?
Пауза.
– Ты помнишь Алекса? Переехал в Миссисипи, работает учителем. – Энди по-прежнему не могла признать, что Алекс ее бросил. Надо было замолчать, но тут Энди понесло: – А помнишь Лили, мою подругу, которая всегда заходила в офис поздно вечером, когда уезжала Миранда? Ну, она еще в аварию попала, когда я была в Париже? Тоже переехала! В Боулдер. За каких-то полгода увлеклась йогой и альпинизмом. Никак от нее не ожидала. А я пишу в свадебном блоге «И жили они долго и счастливо», слышала о таком?
Эмили улыбнулась – без злорадства, но и не искренне.
– А этот блог, случайно, не филиал «Нью-Йоркера»? Потому что я помню много разговоров о том, чтобы для них писать…
Энди залилась жаркой волной румянца. Какой наивной она была, молодой и глупой! Два года без работы, десятки интервью и статей, которые никто не хотел печатать, обзвон редакторов в попытке навязать тему для очерка избавили ее от иллюзий: в Нью-Йорке публиковаться хоть где-то и писать о чем угодно – уже большое достижение.
– Это было очень глупо с моей стороны, – тихо сказала Энди, украдкой поглядев на ботфорты Эмили и мотоциклетную куртку из мягкой кожи. – А ты сейчас где? По-прежнему в «Подиуме»?
Она спросила просто из вежливости, не сомневаясь, что Эмили повысили до какой-нибудь гламурной синекуры, где она и останется, пока не выйдет за миллиардера или не помрет от старости, смотря что случится раньше.