Но Карина наконец узнала правду и до конца своей земной жизни этого не забудет.
Поцелуй с Максом превзошел все ее самые смелые фантазии.
Она прижала пальцы к распухшим губам. Такой страсти, как во время этого поцелуя, она никогда еще не испытывала. Он мог бы съесть ее живьем. Задержись его пальцы еще секунду в ее влажном тепле, и они довели бы ее до бешеного оргазма. Если бы телефон не зазвонил, она, вероятно, уже зашлась бы в экстазе.
Жар бросился ей в лицо, но Карина понимала: вот он, решающий момент. Тест. Если она устроит истерику, убежит, второго поцелуя не будет никогда. В их отношениях приоткрылась какая-то дверь, и он не знает, что делать. Его к ней тянет, такое подделать невозможно. Ее пристальный взгляд опустился вниз, к его выпирающему члену. Да, и скрыть невозможно тоже.
Карина решилась играть по-крупному и выложила на стол все, что имела:
– Ух ты! Ну что ж, по-моему, давно пора. По крайней мере, хоть с этим покончили.
В его пронзительных голубых глазах вспыхнуло изумление. Кажется, он никак не мог подобрать подходящих слов.
– С чем?
Карина тихонько рассмеялась и опустила голову, насмешливо изображая смущение:
– Господи, Макс, а чего ты ожидал? Я разозлилась, взбесила тебя, а между нами ведь давно что-то было. Естественно, рано или поздно мы должны были попробовать. Теперь с этим покончено, можно забыть. Так?
Сердце у Карины разрывалось от горя, но головой она понимала: нужно притворяться до конца, как бы ни было горько. Если Макс решит, что она вообразила, будто этот поцелуй что-то значит, он исчезнет из ее жизни быстрее, чем фокусник достает кролика из шляпы. Рисковать нельзя. Теперь – нет.
Теперь она понимала: ей по-прежнему хочется большего.
Его глаза словно пытались сорвать ее тщательно продуманную маску, но она твердо выдержала этот взгляд.
– Это я виноват. Я вообще не должен был к тебе прикасаться. Прости. Я… я не знаю, что на меня нашло.
Карина махнула рукой, хотя его слова резанули, будто бритвой.
– Не нужно извиняться. Нам обоим нужно было как-то сбросить сексуальное напряжение. Давай забудем.
– Ты этого хочешь? – тихо спросил он.
– Конечно, – ответила она ослепительно сияющей улыбкой. – Пусть тебе это послужит уроком – с этих пор не лезть в мою личную жизнь. Никаких больше угроз и запугиваний тех, с кем я встречаюсь. Понял? – (Макс поморщился, но кивнул.) – Вот и отлично, а теперь мне пора.
– Нет. – (Это слово сразу ее остановило.) – Я не позволю тебе вести машину в такую погоду. Останешься ночевать.
– Ничего со мной не случится. Дождь уже стихает, я поеду осторожно.
– Нет, – повторил он не терпящим возражений тоном и покачал головой, словно разгоняя остатки тумана. – У меня куча спален для гостей. Одежду я тебе найду. Посиди у огня, я сейчас вернусь.
– Но…
Макс скрылся в коридоре. Карина вздрогнула и закрыла лицо руками. Ни за что она здесь не останется.
Ни за что она здесь не останется. На всю ночь? Она же не выдержит, прокрадется на цыпочках в его комнату и соблазнит его. Особенно теперь, когда она уже попробовала, каково это на вкус. Грубый мускусный запах, жесткая щетина, царапающая нежную грудь, шелковые касания языка, когда он по-хозяйски накрывает ее рот губами, тонкий, обжигающий привкус коньяка…
Карина отогнала от себя это воспоминание. Нельзя допустить промах. Нужно дождаться, когда она останется одна, и все обдумать. Составить новый план. Сейчас же нужно, чтобы Макс чувствовал себя как можно спокойнее и в полной безопасности.
Карина прошла в гостиную и уселась на толстый кремовый ковер перед камином. От огня стало тепло, она расслабила мускулы, стараясь унять сердцебиение. Рокки опять проскользнул в гостиную и плюхнулся на пол рядом с ней. Бормоча успокаивающие слова: «Ты мой красавчик!», она погладила его рваное ухо, нащупала пальцами самое чувствительное место, и вскоре Рокки уже был наверху собачьего блаженства.
Карина призналась себе, что немного завидует.
– Надевай. – Макс сунул ей в руки огромную футболку, теплые носки и фланелевый халат. Рокки задрыгал лапами и протестующе зарычал. Карина засмеялась, еще раз почесала ему живот и пошла переодеваться.
Ее взгляд сразу отметил изысканность интерьера. Максу, как и Майклу, «Милая Мэгги» принесла целое состояние, и в убранстве его дома заметны были и состоятельность, и хороший вкус. Все в комнатах так и кричало о том, что здесь живет одинокий мужчина, – от спартанской обстановки до полностью укомплектованного бара и игровой комнаты. Телевизор был размером с экран кинотеатра, вокруг стояли удобные кожаные диваны и кресла с откидными спинками, с подставками для пивных кружек. Быстрого взгляда на кухню было достаточно, чтобы разглядеть сверкающую чистотой керамическую плиту, шкафчики вишневого дерева и столовые приборы из нержавеющей стали. В раковине ни одной тарелки. Или у него есть экономка и горничная, или он каждый вечер ужинает вне дома.
Карина быстро переоделась, вернулась в гостиную и снова села на то же место. Дрова потрескивали, она вытянула ноги, поплотнее укутала колени халатом и стала смотреть на огонь.
Взгляд Макса сверлил ей спину, но она молчала. Пускай первым заговорит. Рокки привалился к ней, зевнул во всю пасть и пристроил здоровенную башку ей на колени.
– Ты была права. – В его словах слышалось невольное уважение.
Она вопросительно наклонила голову к плечу и посмотрела на него:
– Насчет чего?
Макс сидел в кожаном кресле с рюмкой коньяка на подставке у локтя. Он всматривался в ее лицо, словно обдумывая ответ.
– Насчет Лоры. Она сразу же невзлюбила Рокки.
– Говорила же тебе, – скрыла довольную ухмылку Карина.
– Как ты догадалась?
– Видела на парковке, как она до смерти перепугалась бездомной собаки. Тут и проявилась ее истинная сущность. Она не привыкла к детям, собакам, беспорядку. Она судит только по внешности, ясно же было, что от такой собаки, как Рокки, у нее истерика будет.
– Да, у тебя всегда было чутье на людей. – Он сдавленно хохотнул и глотнул коньяка. – Помнишь ту школьную подругу Джульетты? Ты ее мигом раскусила.
Этот случай сразу же всплыл в памяти, и Карина улыбнулась:
– А я и забыла уже.