Через день Анжелика, прогуливаясь по баку, заметила, что Ле Галль занимается какими-то таинственными расчетами, используя при этом карманные часы и компас. При появлении Анжелики он вздрогнул и спрятал эти предметы под своей клеенчатой рыбацкой накидкой.
- Вы мне не доверяете? - спросила Анжелика. - Но ведь я совершенно не способна понять, что вы тут замышляете наедине с вашими часами и компасом.
- Нет, госпожа Анжелика, вам я доверяю. Просто я подумал, что это подошел кто-то из команды. Вы ходите так же, как они, - бесшумно. Шагов совсем не слышно, и вдруг глядь - а вы уже рядом. Даже становится немного не по себе. Ну ничего, раз это вы, то не о чем беспокоиться.
Он понизил голос:
- Там, на грот-мачте, на марсе<Марс - площадка на мачте, служащая для наблюдения за горизонтом, а также для работ по управлению парусами.>, сидит матрос и наблюдает за мной с высоты, но это ничего. Ему все равно не понять, что я делаю. А все остальные, кроме рулевого, сейчас ужинают. Море нынче вечером спокойно, хотя это, может статься, и ненадолго, но странное дело - вокруг совсем не видно других судов. И я воспользовался затишьем, чтобы попытаться наконец определить наши координаты.
- Мы очень далеко от Азорских островов?
Ле Галль устремил на нее насмешливый взгляд.
- Вот именно! Не знаю, обратили ли вы внимание, что на днях боцман ничего мне не ответил, когда я спросил его об Азорских островах. А между тем, если мы плывем в Вест-Индию, то Азорские острова должны быть как раз на нашем пути. Я бы не удивился, даже если бы корабль прошел мимо острова Вознесения, что свидетельствовало бы о том, что мы держим курс прямо на юг. Но идти, как идем мы, прямо на запад - это весьма странный путь для тех, кто хочет попасть на Большие Антильские или другие тропические острова!..
Анжелика спросила Ле Галля, как ему удалось установить это без таблиц долготы и поясного времени, а также без секстанта и хронометра.
- Я просто засек время, когда на борту бьют склянки полуденной смены вахты. Это и есть астрономический полдень - я в этом уверен, потому что, проводя корабль через пролив под Ла-Рошелью, мельком посмотрел на оборудование капитанского мостика. И знаете - приборы там просто великолепные. Есть все, что нужно. Так что я убежден: склянки здесь бьют ровно в полдень. С курса здешние моряки не собьются. Я сверяю корабельные склянки со своими часами, которые все еще показывают ларошельское время. Ну так вот, знания астрономического времени, моих часов, компаса, а также положения солнца при прохождении зенита и при заходе мне вполне хватило, чтобы определить, что мы идем “северным путем”, путем ловцов трески и китобоев. Сам я никогда по нему не ходил, но могу его узнать. Да вы только взгляните на море - оно совершенно изменилось!
Однако это объяснение не убедило Анжелику. Методы достойного ларошельца показались ей неточными и небесспорными. А вот море и впрямь отличалось от Средиземного, впрочем, это не море, это океан, а она не раз слышала рассказы матросов о страшных бурях, которые обрушивались на их суда уже в Бискайском заливе. Кроме того, говорят, что в некоторые времена года может быть очень холодно даже у Азорских островов.
- Да посмотрите же, какая тут вода - точно молоко, - настаивал Ле Галль. - А вы заметили утром, каким перламутровым стало небо? Это северное небо - я вам ручаюсь! А какой тут туман! Густой, будто снег. Во время равноденствия этот путь чрезвычайно опасен, и ловцы трески в эти дни никогда им не ходят. А вот мы почему-то выбрали именно его. Спаси и сохрани нас, Боже!..
В голосе Ле Галля зазвучали похоронные нотки.
.
В голосе Ле Галля зазвучали похоронные нотки. Однако Анжелика напрасно таращила глаза - она не видела никакого тумана, только на северо-западе белое небо почти сливалось с морем, и их разделяла только едва различимая, красноватая линия горизонта.
- Буря и туман будут нынче ночью.., или завтра, - угрюмо закончил Ле Галль.
Положительно, он все хочет видеть в черном цвете! Для бывалого моряка он слишком уж легко растерялся перед этими пустынными просторами, на которых за все время пути им не встретился ни один корабль. Изо дня в день одно и то же: ни единого паруса, насколько хватает глаз. Пассажиры находили такое однообразие чрезмерным, а Анжелика радовалась. Собственный горький опыт научил ее, что встреч на море надо опасаться. Вид океана с его могучими, бесконечно длинными, казалось, вздымающимися из бездонной пучины валами не надоедал ей. К тому же, она не была подвержена морской болезни, от которой страдали в начале пути большинство ее спутниц.
Теперь из-за холода они перестали выходить из твиндека. Уже два дня матросы приносили им туда разрисованные каким-то варварским орнаментом глиняные горшки с отверстиями сверху и сбоку, наполненные раскаленными углями. Благодаря этим необычным жаровням или скорее примитивным маленьким печкам на нижней палубе было довольно тепло и сухо; а по вечерам пассажиры получали для освещения толстые сальные свечи. Даже менее любознательные люди, чем ларошельцы, и те не могли бы не заинтересоваться столь необычной системой обогрева.
Каждый из эмигрантов-мужчин высказал о ней свое мнение.
- Во всяком случае, это куда менее опасно, чем открытые жаровни. Интересно, откуда взялись эти диковинные глиняные горшки?
Анжелика вдруг вспомнила слова Никола Перро: “Когда мы войдем в зону льдов, вам сюда принесут жаровни”.
- Но разве вблизи Азорских островов могут быть льды? - воскликнула она.
И тут же услыхала насмешливый голос:
- А где вы здесь видите льды, госпожа Анжелика?
К ней приближались Маниго, Берн и владелец бумажной фабрики Мерсело. Они закутались в плащи, а шляпы надвинули до самых глаз, и поскольку все трое были мужчины рослые и широкоплечие, их можно было легко спутать друг с другом.
- Действительно холодновато, тут я с вами согласен, - продолжал Маниго, - однако зима уже не за горами и, к тому же, бури равноденствия всегда охлаждают воздух в окрестностях.
Ле Галль пробурчал:
- И все-таки здешние, как вы, сударь, выразились “окрестности” выглядят как-то чудно.
- Ты опасаешься бури?
- Я опасаюсь всего!
И он добавил со страхом:
- Посмотрите... Да посмотрите же... Ведь это похоже на конец света!
Сейчас на поверхности океана не было заметно ни малейшего волнения, но она пузырилась, точно кипящая в котле вода. Красное солнце неожиданно вырвалось из-за облаков и разлило по небу, дотоле абсолютно белому, сияние цвета расплавленной меди. Дневное светило вдруг сделалось огромным, подавляя своим гигантским размером даже океан, потом стремительно скрылось за горизонтом, и почти тотчас все вокруг на мгновение окрасилось в зеленый цвет, после чего погрузилось в черноту.
- Море Тьмы, - вздохнул Ле Галль. - Так в старину его называли викинги.
- Просто красивый закат, - сказал Мерсело. - Что вы в нем увидели странного?
Но Анжелика поняла, что его тоже поразила необычность происходящего.