- Тебе необходимо это для экспедиции, - совершенно серьезно объяснила Из. - Там, внизу, очень холодно. Да, берегись песчаных змей.
- У меня есть оружие, - ответил Кристофер и поправил юбку на голове.
Он застегнул только верхнюю и нижнюю пуговицы, оставив место для обзора, застегнул ремень юбки на шее и приготовился к старту.
- Ты вышла из командного модуля? - строго спросил он сестру.
Кристофер чувствовал себя неважно в этом наряде, да и игра развлекала его почему-то меньше, чем обычно, что-то заставляло его нервничать.
- Мне холодно, - пожаловалась Из, которой тоже, по-видимому, игра начала приедаться.
Мальчик дотронулся до влажного от пота, но тем не менее холодного тела своей сестры.
- Я согрею тебя, - произнес он и стал снимать рубашку, но то ли излишне торопился, то ли его одежда была очень сложной, только ему удалось лишь оторвать рукав от нее. - Вот ведь не везет! - воскликнул он, начиная нервничать все больше и больше.
Им все сильнее овладевало плохое настроение. Наконец он избавился от рубашки, вернее от того, что от нее осталось, и набросил ее на спину Из.
- Оставь меня, - сказала она. - Давай передохнем.
- Лучше пойти домой, - пробормотал Кристофер, хотя совсем не был уверен, что девочка сейчас сможет сделать это. Да и ему самому стало вдруг тяжело, и он попытался сбросить с себя надоевший вдруг шлем. Неожиданно его рука нащупала в кармане юбки какой-то предмет. Он полез в карман и вскрикнул от радости: это были спички.
- Мы спасены!
Кристофер зажег спичку, и, хотя не особенно много увидел, его сестра сумела вновь обрести присутствие духа. Из взяла у него из рук коробок и, зажигая одну спичку за другой, принялась осматривать их убежище.
- Я вижу коридор, - объяснила она Кристоферу, который, видя перемену в настроении сестры, больше не пытался избавиться от юбки. - Коридор, - продолжала она, - из металла и стекла, длиной до ста метров.
- Что в самом конце его? - пробормотал Кристофер.
- Стартовая площадка. Там стоит ракета, уже готовая к старту.
- Урановое горючее залито?
Из молчала. Орбитальный коридор исчез, вместо него в свете пламени спички она увидела какое-то сооружение из картона.
- Я что-то нашла, - сказала она уже совершенно серьезно, - давай посмотрим.
Кристофер поднял лист картона, оторвал от него кусок и поджег.
- Я вижу дверь!
Они молча поднялись и пошли в направлении, указанном Кристофером. Из просто мечтала вновь оказаться на свежем воздухе, и ощущение, что это уже совсем близко, придавало ей сил. Кристофер надавил на один из камней, но все было напрасно: каменная глыба оставалась неподвижной.
- Помоги мне! - позвал он сестру.
Они вместе бросились на камень, но он даже не шелохнулся. В изнеможении они опустились на землю, не в силах продолжать неравную борьбу. Картон погас, вызвав у Из вздох отчаяния.
- Зажги еще кусок, - отрешенно обратилась она к брату.
Не отпуская ее руки, Кристофер подошел к остаткам картонной коробки и поджег их. Старый картон больше дымил, чем горел, вызывая кашель. Из ощущала ломоту во всем теле, ее тошнило.
- Надо быстрее выходить отсюда! - закричал мальчик.
Он понимал, что вряд ли имеет смысл возвращаться к двери, которую они так и не смогли открыть.
Он понимал, что вряд ли имеет смысл возвращаться к двери, которую они так и не смогли открыть. Оставался единственный выход - вырыть проход под стеной, но для этого требовались силы, а дети уже задыхались от дыма...
Из прижалась к плечу Кристофера, рядом с ним она не чувствовала себя так отвратительно. Ей уже не было так страшно, но ее волновало, как долго будут продолжаться эти страшные головокружение и тошнота. Кристофер уже ничего не чувствовал.
Три женщины возвращались домой, убеждая друг друга, что дети давно дома и с нетерпением ждут их. Но почему тогда Эа не пришла сказать, что с детьми все в порядке?
Эммануэль первая увидела клубы дыма, вздымающиеся над старой печью. Не говоря ни слова, она бросилась вниз и дрожащими от волнения руками судорожно пыталась открыть неподатливую дверцу.
Наконец вместе со Стефани, прибежавшей вслед за ней, они проникли внутрь купола. Почти у входа они обнаружили детей, лежавших неподвижно друг возле друга. Эммануэль и Стефани, не обращая внимания на ушибы и порезы, спешили к выходу. Уже на улице она принялась бить их по щекам, целовать, трясти, но ни Кристофер, ни Из не подавали признаков жизни.
- О, нет, нет, нет! - только и вырвалось у нее из груди.
Она положила Из на землю, приложила ухо к ее груди, пытаясь услышать биение сердца, и, не услышав, с силой сдавливала и отпускала маленькое тельце, пытаясь вернуть его к жизни. Она повторяла это еще и еще, но все было тщетно...
Страшная боль пронзила Эммануэль. Она повернула голову, чтобы взглянуть на Кристофера, которого Стефани только что освободила от странного сооружения из юбки, укрепленного у него на голове. Его лицо было таким же бледным и неподвижным, как у Из.
Вспоминая однажды усвоенный урок, женщины положили детей на землю и принялись делать им искусственное дыхание. Слезы мешали Эммануэль, застилали ей глаза, но она упрямо продолжала вдыхать воздух в маленький ротик Из.
Окружающий мир перестал существовать для них. Жизнь Из и Кристофера зависела сейчас только от них, от их мужества и настойчивости, от того, что окажется сильнее - смерть или сила материнства. Эммануэль не могла позволить себе ни на мгновение усомниться в благополучном исходе: прояви она слабость - и ее дети уйдут от нее навсегда.
Она взяла себя в руки и продолжала ритмично вдыхать в безжизненное тело все новые и новые порции воздуха. Она сейчас была их легкими, их кровью, их мозгом...
Монель не пошла за ними. Как только она увидела, что Эммануэль и Стефани достают из старой печи два неподвижных детских тела, единственной ее мыслью было добежать скорее до Шан-Лу, вызвать врача. Она бежала, боясь оторвать глаза от земли, чтобы не споткнуться о корни деревьев. Только бы не упасть! Только бы не вывихнуть ногу до того, как она позовет на помощь! Возраст давал о себе знать, Монель задыхалась, но бежала дальше. Остановиться сейчас означало лишить детей пусть небольшого, но все-таки шанса на жизнь.
Когда Эммануэль услышала надрывный шум мотора автомобиля Мехари, с трудом взбирающегося по крутой дороге, самое страшное было уже позади: у детей восстановилось дыхание. Из неровно, нечетко, но дышала. Эммануэль подняла ее и понесла к машине. Сейчас Эммануэль беспокоили глубоко ввалившиеся глаза детей. “Скорее всего, - подумала она, - это из-за какого-то яда, содержащегося в дыме”.
Только сейчас Эммануэль заметила, что Из совершенно раздета, и, наверное, ей должно быть очень холодно. Она принялась искать что-нибудь подходящее, но тщетно. Единственное, что сумели найти женщины, был платок Монель, чудом оказавшийся у нее в сумочке.