И от этого становиться ещё страшнее.
Он показался мне встревоженным, когда снова спросил:
- Что пугает тебя?
Я слегка задрожала.
- Больше всего... - я колебалась.
- Больше всего? - повторил он.
Я не могла понять почему, но я не хотел рассказывать ему о ребенке из сна, который все время повторялся; было что-то слишком личное в этом необычном кошмаре. И поэтому вместо того, чтобы описать ему полностью весь сон я сказала ему только об одной его части. И её было достаточно, чтобы испугать меня или кого-нибудь ещё.
- Волтури, - прошептала я.
Он крепче обнял меня.
- Они больше не станут тревожить нас. Ты скоро станешь бессмертной, и у них не будет никаких причин.
Я позволила ему успокоить себя, чувствуя себя немного виноватой, за то, что он не совсем правильно меня понял. Всё дело было вовсе не в этом. Я не испытывала страха за себя, я боялась за мальчика.
Он не был тем же самым мальчиком как в самом первом сне - ребенок-вампир с кроваво-красными глазами, который сидел на груде мертвых людей, которые были мне дороги. У того мальчика, которого я видела во сне четырежды на прошлой неделе, определенно был человеком; у него были румяные щечки, а его большие глаза были мягкого зеленого цвета. Но точно также как другой ребенок, он задрожал со страхом и отчаянием когда Волтури окружили нас.
В этом сне, как в новом, так и в старом, я просто должна была защитить этого незнакомого ребенка. И больше ничего. В то же самое время, я понимала, что мне не удастся это сделать.
Он увидел выражения опустошения на моем лице.
- Что я могу сделать, чтобы помочь тебе?
Я сбросила с себя это.
- Это ведь только сны, Эдвард.
- Ты хочешь, чтобы я пел? Я буду петь всю ночь, если это поможет укрыть тебя от дурных снов.
- Они не все такие плохие. Некоторые очень даже не плохи. Такие... красочные. Под водой, с рыбами и кораллами. Мне кажется, что это происходит на самом деле, будто это не сон. Возможно, дело в самом острове. Здесь действительно всё очень ярко.
- Ты хочешь вернуться домой?
- Нет. Пока нет. Разве мы не может остаться здесь ещё немного?
- Мы будем здесь столько, сколько ты хочешь, Белла, - заверил меня он.
- Пока не начнется семестр? Раньше-то я не задумывалась об этом.
Он вздохнул. Возможно, он вновь стал напевать, но я заснула прежде, чем убедилась в этом.
Позже, когда я проснулась в темноте, я чувствовала потрясение. Сон был настолько реальным ... столь ярким, столь ощутимым. ... я чувствовала, что задыхаюсь, не понимая что и где я в этой темной комнате. Лишь только секунду назад, как мне казалось, я была под сверкающим солнцем.
- Белла? - прошептал Эдвард, его руки, обвитые вокруг меня, осторожно меня встряхнули. - С тобой всё хорошо, любимая?
- Ох,- я снова задыхалась. Всего лишь сон. Не реальность. К моему полнейшему удивлению, слезы, заполнившие мои глаза, без предупреждения заструились по лицу.
- Белла! - сказал он уже громче, не на шутку взволновавшись. - Что случилось?
Он вытер слезы с моих пылающих щек ледяными, жесткими пальцами.
- Это был всего лишь сон.
Я не могла сдержать рыданий, вырывающихся из моей груди. Эти глупые слезы вызвались беспокойством, но я никак не могла совладать с охватившим меня горем. Мне было так плохо из-за того, что сон так реален.
- Все хорошо, любимая, с тобой всё в порядке, я рядом. - Он укачивал меня вперед-назад, несколько быстро, для того чтобы успокоить. - Тебе приснилось что-то другое? Всё это только сон, только сон.
- Это не кошмар, - я тряхнула головой, вытирая глаза тыльной стороной ладони.- Это был хороший сон, - голос снова надломился.
- Тогда почему ты плачешь? - в изумлении спросил он.
- Потому что проснулась! - я застонала и, обвив руками его шею, прижалась к нему со всех сил и снова зарыдала.
Он коротко рассмеялся над моей логикой, но смех был смешан с беспокойством.
- Все в порядке, Белла. Дыши глубже.
- Это было настолько реально,- плакала я. - Я так хотела, чтобы это было на самом деле.
- Расскажи мне об этом,- потребовал он. - Может, станет легче.
- Мы были на берегу... - я затихла, отстранившись, чтобы взглянуть переполненными слезами глазами в его лицо встревоженного ангела, тусклое в этой темноте. Я с задумчивостью смотрела на него, поскольку беспричинное горе стало отступать.
- Ну и? - спросил он, наконец.
Я сморгнула слезы.
- О, Эдвард...
- Скажи мне, Белла, - умолял он, в его глазах читалось сильное беспокойство из-за боли в моем голосе.
Но я не могла. Вместо этого я крепче обняла его шею и лихорадочно прижалась губами к его губам. Это не было обыкновенной прихотью - это была острая, на грани боли потребность. Он ответил мгновенно, но быстро отстранился.
Он совладал со мной так осторожно, как только мог, заставленный врасплох, и, взяв за плечи, отодвинул подальше.
- Нет, Белла, - твердо произнес он, смотря на меня так, как будто бы волнуясь, что я сошла с ума.
Мои руки опустились, признав поражение и странные слезы в новом потоке стали заливать лицо, новое рыдание нарастало в груди. Он был прав, должно быть я действительно сошла с ума.
Он смотрел на меня непонимающе, в его глазах была мука.
- Простиии, - пробормотала я.
Но он подвинул меня к себе, крепко прижав к своей мраморной груди.
- Я не могу, Белла, я не могу! - в его стоне чувствовалась мука.
- Пожалуйста, - сказала я, и мой голос был приглушен его телом, - Пожалуйста, Эдвард.
Я не знала, что именно повлияло на него - мои слезы или дрожь в моем голосе, или же он был сражен внезапностью моего нападения, или же его желание в этот момент было столь же невыносимым как и мое. Не важно, почему именно, но он со стоном прижал свои губы к моим.
И мы начали там, где закончился мой сон.
Когда утром я проснулась, я старалась не двигаться и даже не дышать. Мне было страшно открывать глаза.
Я лежала на груди Эдварда, но его руки не обнимали меня. Плохой знак. Я боялась признать, что уже проснулась и увидеть его ярость независимо от того, на кого она будет направлена сегодня.
Очень осторожно я посмотрела сквозь свои ресницы. Его взгляд был направлен в темный потолок, а руки он сложил за головой. Я приподнялась на локоть так, чтобы можно было лучше разглядеть его лицо. На нем не было ничего, никаких эмоций.
- Много неприятностей на этот раз? - тихо спросила я.
- Куча, - сказал он, повернув голову и ухмыльнувшись мне.
Я облегченно выдохнула.
- Мне жаль, - сказала я. - Я не имею в виду ... ну ладно, я точно не знаю, что произошло этой ночью, - я встряхнула головой, вспоминая о неожиданных слезах и сокрушившим меня горе.
- Ты так и не сказала мне, о чем был твой сон.
- Да, не сказала, но в каком-то роде я показала тебе, о чем он был, - я нервно рассмеялась.
- О,- произнес он. Его глаза расширились, и он моргнул. - Интересно.
- Это был очень хороший сон, - пробормотала я.
Он ничего на это не ответил, и поэтому, спустя несколько секунд, я спросила:
- Ты простишь меня?
- Я как раз думаю об этом.
Я села, решив осмотреть себя - по крайней мере, никаких перьев вроде бы не было. Поскольку я стала двигаться, меня охватило легкое головокружение. Я покачнулась и рухнула обратно на подушки.
- Что за ... голова раскалывается.
Он обнял меня.
- Ты очень долго спала. Целых двенадцать часов.
- Двенадцать? - как странно.
Я позволила себе провести поверхностный осмотр, пока говорила, стараясь сделать это незаметно. Я выглядел неплохо. Синяки на моих руках были недельной давности, желтыми. Ради любопытства я потянулась. И опять же - все прекрасно. Даже лучше чем прекрасно.
- С вещами все в порядке?
Я смущенно кивнула.
- Подушки всё же выжили.