— Потом решил протереть окна гаражей, прежде чем выливать воду. В гараже В окна были очень грязные, а вот в гараже Б — практически чистые.
Меня это не удивило. В маленькие окошки, которые тянулись вдоль фронтона гаража Б, заглядывали два, а то и три поколения патрульных, от Джекки О'Харры до Эдди Джейкобю. Я помнил, как они стояли у сдвижных ворот, будто дети на выставке около какого-то особо интересного экспоната. Ширли тоже стояла, как и ее предшественник, Мэтт Бабицки; подойдите ближе, дорогие, и увидите живого крокодила. Обратите внимание на его зубы, какие они блестящие.
Отец Неда однажды вошел внутрь с веревкой, завязанной на поясе. Я тоже бывал в гараже. Хадди, разумеется, и Тони Скундист, наш прежний сержант. К тому времени, когда Нед получил официальное разрешение на работу в патрульном взводе Д, Тони уже четыре года жил в заведении, где о стариках заботились, как о малых детях. Многие из нас побывали в гараже Б. Не потому, что хотели, просто время от времени приходилось. Кертис Уилкокс и Тони Скундист стали главными исследователями «роудмастера», и именно Керт повесил в гараже термометр с большими числами, чтобы мы могли узнать его показания снаружи. Для этого следовало лишь прижаться лбом к одной из стеклянных панелей, которые тянулись на высоте пяти с половиной футов, и с двух сторон приложить к вискам руки, чтобы отсечь дневной свет. До появления сына Кертиса другим способом окна гаража Б не чистили. Хватало лбов тех, кто прижимался к стеклам, чтобы посмотреть на живого крокодила. Или, если ближе к делу, на укрытый брезентом объект, который выглядел почти как восьмицилиндровый «бьюик». Брезентом укрыли его мы, как накрывают простыней труп. Только иной раз брезент сползал. Непонятно почему, но сползал. И трупа под ним не было.
Теп временем, Нед трещал, как пулемет.
— И он в прекрасном состоянии, это видно даже отсюда. Все так странно, Сэнди! Я заглянул внутрь и увидел что-то укрытое брезентом. Начал мыть окна. Потом раздался какой-то звук. Вернее, два звука. Сначала что-то зашуршало, потом упало. Брезент соскользнул с автомобиля, пока я мыл окна! Словно автомобиль хотел повидаться со мной! И это тоже более чем странно.
— Странно, согласен с тобой, — я прислонился лбом к стеклу (как прислонялся десятки раз), ладонями прикрыл глаза от дневного света. Да, стоявший внутри объект выглядел почти как «бьюик», это точно, и находился в прекрасном состоянии, как и отметил парнишка. Эта знаменитая радиаторная решетка смотрела на меня, как пасть хромированного крокодила. Шины с белыми боковинами. Выступающие из корпуса крылья задних колес. «Ты, крошка, слишком крут для школы», — помнится, говорили мы. В полумраке гаража Б он выглядел черным. На самом деле был темно-синим.
«Бьюики» модели «Роудмастер» 1954 года красили в том числе и в темно-синий цвет, Скундист проверял, но при этом определенно использовалась другая краска. Эта на ощупь казалась чешуйчатой.
"Там сейсмоопасная зона ", — раздался голос Кертиса Уилкокса.
Я подпрыгнул. Уж год как мертвый или нет, говорил он мне прямо в ухо.
— Что с вами? — спросил Нед. — Вы словно увидели призрака.
«Услышал», — едва не ответил я, но с языка слетело другое слово: «Ничего».
— Вы уверены. Вы подпрыгнули.
— Наверное, гусь прошел по моей могиле. Я в порядке.
— Так откуда взялся этот автомобиль? Кому он принадлежит?
Ну и вопросик он задал.
— Не знаю, — честно ответил я.
— А почему он стоит в темном гараже? Черт, если бы у меня был такой красавец, да еще на ходу, я бы никогда не держал его в грязном, старом сарае, — тут его осенило. — Это автомобиль преступника? Вещественное доказательство по какому-то делу?
— Считай, что так.
— Это автомобиль преступника? Вещественное доказательство по какому-то делу?
— Считай, что так. Задержан за кражу, — так мы, во всяком случае, говорили между собой. Не слишком убедительное объяснение, но, как однажды заметил Кертис, чтобы повесить шляпу нужен всего один гвоздь.
— Кражу чего?
— Бензина на сумму в семь долларов, — я не мог заставить себя сказать, кто закачивал в бак этот бензин.
— Семь долларов? Всего-то?
— Ну, — ответил я, — чтобы повесить шляпу, нужен один гвоздь.
Он в недоумении смотрел на меня. Я, молча, на него.
— Можем мы войти? — спросил он. — Взглянуть поближе?
Я вновь прижался лбом к стеклу, прочитал показания термометра, висевшего на потолочной балке, круглого и бесстрастного, как лик луны. Тони Скундист купил его в магазине «Реальная цена» в Стэтлере, заплатив из собственного кармана, а не из расходного фонда патрульного взвода Д. И отец Неда повесил его на булку. Как шляпу на гвоздь.
— Не сейчас, — ответил я.
— Почему? — потом, словно поняв, что он слишком уж нетерпелив, а где-то и груб, Нед добавил. — Почему мы не можем войти в гараж прямо сейчас?
— Потому что это опасно.
Он несколько секунд смотрел на меня. Любопытство исчезло с его лица, вновь я увидел в нем того же мальчишку, что и в день, когда он получил письмо из Питтсбургского университета. Мальчишку, сидевшего на скамье для курильщиков с катящимися по щекам слезами, который хотел знать то же самое, что хочет знать каждый мальчишка, когда внезапно у него отнимают самое дорогое: почему это происходит, почему это происходит со мной, есть для этого причина или все решает некое рулеточное колесо? Если в этом есть какой-то смысл, что я должен делать? Если смысла нет, как мне это вынести?
— Это связано с моим отцом? — спросил он. — Это автомобиль моего отца?
Его интуиция пугала. Нет, он видел перед собой не автомобиль его отца… как такое могло быть, если в гараже Б стоял совсем не автомобиль. И все же, это был автомобиль его отца. И мой… Хадди Ройера… Тони Скундиста… Энниса Рафферти… Возможно, прежде всего Энниса Рафферти. С Эннисом в этом смысли мы сравняться не могли. Да и не хотели. Нед спросил, кому принадлежал этот автомобиль, и я полагаю правильный ответ тут один: патрульному взводу Д дорожной полиции штата Пенсильвания. Он принадлежал всем патрульным, бывшим и нынешним, которые знали о том, что находится в гараже Б. Но большую часть тех лет, что «бьюик» простоял в гараже, им занимались Тони и отец Неда. Они были его кураторами, главными исследователями «роудмастера».
— Нельзя сказать, что он принадлежал твоему отцу, — похоже, я слишком долго колебался. — Но он о нем знал.
— А что тут можно знать? Мама тоже знала?
— Об этом не знал никто, кроме нас.
— Вы хотите сказать, патрульного взвода Д.
— Да. И так должно быть и дальше, — сигарета по-прежнему дымилась в моей руке. Я и не помнил, когда успел закурить. Бросил на асфальт, растоптал. — Это наше внутренне дело, — я глубоко вдохнул. — Но, если ты хочешь об этом знать, я тебе расскажу. Ты теперь один из нас… можно сказать, почти на службе. Ты даже сможешь войти в гараж и посмотреть.
— Когда?
— Когда поднимется температура.
— Я не понимаю. Причем здесь температура?
— Сегодня я заканчиваю в три, — ответил я и указал на скамью для курильщиков. — Встретимся там, если не начнется дождь. Если начнется, сможем поговорить наверху или в закусочной «Кантри уэй», на случай, что ты проголодаешься.